Как во сне - Игорь Михеев

«Урал» был в отличном состоянии. Все на месте. Он не был в пыли или ржавчине. Из его двигателя даже слегка шел дым, а из бака на песок капал бензин. Но главное, он весь был в дырках. От чего эти дырки, понятно и без фантазий.

Все замолчали. Было прямо заметно напряжение на лицах. Все начали переглядываться, словно спрашивая друг друга, а стоит ли продолжать движение дальше? Старший из них, сказал: «Мы к этому походу так долго готовились. Стоит ли вот так из-за одной перевернутой тачки взять и все бросить?» Все решили единогласно идти дальше. Ну а мне, дураку, вообще все по приколу было. Я человек со стороны. Потому и не участвую в их решениях. Держусь сторонним наблюдателем. Только это дурацкая позиция, которая до добра может не довести. Но понимаешь это только, когда уже поздно становится.

Мы двигались дальше, пока не пришли к еще одной деревне. Она была гораздо больше той, в которой я ночевал. И дома выше и приличнее выглядят. На улице не было никого. По крайней мере, нам так показалось. Когда мы вошли в этот аул, непонятно откуда выскочили две машины. Серая «восьмерка» и «уазик». Они сделали круг вокруг нас. И когда мы сгрудились в кучу, остановились. Из них повыскакивали люди с автоматами, человек пять. Бородатые, в широких штанах и балахонах, похожие на талибов.

Было чертовски страшно. Они держали нас на прицеле, стали тыкать дулами автоматов в голову и что-то кричать на своем. Иностранные девушки очень перепугались, заверещали на своем, потом на английском. Судя по всему, они пытались просить не убивать или отпустить. Одного талиба это взбесило, и он ударил прикладом по голове одну девушку, и та упала. Это девок успокоило. Стоял жуткий гвалт. Парни пытались наперебой объяснить, что мы туристы. А талибы в свою очередь перекрикивали друг друга и тыкали дулами в голову нам. Мы все сидели в куче с поднятыми руками, а они столпились вокруг. Я молчал. Я так испугался, что, чувствуя накал обстановки, да и этот удар прикладом девушки… В общем, я ждал выстрелов. Ждал конца. Я уже мысленно попрощался с жизнью.

Наверное, благодаря этому, я заметил, что никто не понимает нас. Они не говорят ни по-английски, не по-русски.

Вся эта катавасия длилась совсем недолго. Секунд десять, пока не поняли они, что мы гражданские, туристы, а не военные. Старший из талибов что-то сказал своим, и все они успокоились, перестали кричать и опустили автоматы. Они посовещались между собой, что-то сказали и жестом позволили нам опустить руки. Удивило меня, что девки перестали плакать. Наверное, так перепугались, что тоже уже были готовы отправиться к праотцам. Нас обыскали, вытащили все из карманов – мобильники, ключи, деньги, документы. Талибы связались с кем-то по рации. Потом ходили вокруг нас, шутили между собой, на нас указывая.

Подъехала машина, «урал», тентованый, подобный тому, который мы нашли на дороге. Из кузова выскочили еще двое. У одного из них в руках был мешок. Он достал из него холщевые мешки и веревки. С нас стянули рюкзаки. В общем, девки снова начали верещать, когда нам связали сзади руки и на головы надели мешки. Кто-то из парней начал сопротивляться. А зря. Его избили двое ногами. Судя по тому, что до машины он шел еле-еле, пошатываясь, его хорошо отлупасили.

Нас загрузили в этот «урал». Потом по звуку я понял, что закинули наши пожитки. По голосам казалось, что в машине еще кто-то был. Человек три – пять. Тоже талибы.

Дышать в мешке очень тяжело. Ворс попадает в рот, в нос. Нос чешется, горло першит из-за пыли. Паршиво. И страшно, что начнут бить просто так. Или пристрелят. Руки затекли от веревок. Мы кучей лежали на полу кузова и нас кидало, когда машина ехала по неровной дороге. Было больно, держаться было не за что, и об пол отбивались все потроха. Из-за неизвестности становилось еще страшнее потерять жизнь. Все вокруг громыхало. «Урал» старый был.

Судя по ощущениям, ехали мы часа три, четыре. По пути машина несколько раз останавливалась где-то минут на пять. Потом мы ехали дальше. Наконец, остановились. из машины повыкидывали какие-то вещи, как я понял, наши рюкзаки. Мы стояли примерно полчаса, возле нас была какая-то суета. Наконец, нас стали вышвыривать за борт. Было чертовски больно шмякнуться о землю. Руки связаны и не видишь, куда падаешь.

Нас завели в темное помещение, в какой-то дом. Я это понял по температуре воздуха. Всех нас швырнули к стене и сняли мешки с головы. Оказалось, что одного из нас не было. Одного парня.

Мы оказались в просторной комнате с маленькими окошками, расположенными высоко под потолком. На потолке висела тусклая «лампочка Ильича». Перед нами стоял стол, а за этим столом сидел здоровенный бородатый мужик в военной форме. Справа и слева от нас стояли тоже люди с автоматами, направленными в нашу сторону.

Здоровенный мужик встал и вышел из-за стола, уставившись на нас. Ребята молчали и выпученными глазами смотрели на него. Девки тряслись и слегка рыдали, не громко. Похоже, пока мы ехали в машине, они тоже уже попрощались с миром и ждали конца.

Мужик стоял, широко расставив ноги и спрятав руки в карманы. Он заговорил на чистом русском, с небольшим акцентом: «Кэто старщий?» Вызвался один парень. Мужик говорил только с ним. Наш парень рассказал, кто мы и откуда, куда идем.

Тот человек, которого с нами не было, оказывается, неудачно упал с машины и свернул себе шею, погиб. Но я думаю, его просто добили.

Я не сразу понял, почему этот мужик интересуется доходами наших семей. Только когда дело дошло до меня, и я стал рассказывать о себе, тогда я понял, что было бы лучше соврать, чем говорить правду. Во время беседы мужик все время рассматривал наши паспорта и прочие документы. Когда нас разделили на две группы, я понял, что им нужен выкуп за нас, поэтому нас не убили сразу.

Этот мужик был старший среди местной ячейки талибов.

Двух девок иностранок и одного парня увели. Мешки на голову уже не одевали. Чуть позже, те, кто увел девок, пришли и за нами. Нас было трое, я и парень с русской девушкой. Мы просили нас отпустить. От нас толку нет. Наши семьи не смогут за нас заплатить. Но нас уже не слушали, надели мешки на голову и повели. Было чертовски страшно. Дыхание сперло. Вот оно. Сейчас будет конец. Парень начал было сопротивляться, как мог, но его спесь парой ударов быстро сняли. Девушка начала причитать, рыдать. Но не могла уже сопротивляться. Похоже, у нее, да и у парня уже не было от страха моральных сил. Потихоньку они утихли.

Нас вывели на улицу и поставили на колени. Дул небольшой ветерок. На какое-то мгновение воцарилась тишина и возникло сильное напряжение. Стук сердца был похож на раскаты грома. От этого начала кружиться голова. Я от паники и сковавшего ужаса даже начал задыхаться, жадно глотая пыльный воздух, который с трудом проходил сквозь мешок. По шагам было слышно, что талибы немного отошли от нас. Я услышал лязганье затворов. Тут девушка заплакала, закричала, запричитала. Что-то вроде – не убивайте, отпустите, пожалуйста, умоляю. Парень сказал: «Не надо, Лена. Пожалуйста, перестань. Ничего не бойся.» А сам в этот момент уже рыдал навзрыд. А я тихо уплывал. Голова кружилась от жары, частого сердцебиения и страха. Я начал терять сознание и падать на бок. Я услышал «Аллагу акбар» и прозвучали несколько громких резких хлопка, от которых заложило уши.

Я даже не услышал, как замолчали девушка и парень. Я упал на землю. Тут же донесся издалека пронзительный нарастающий свист. И в меня ударило тяжелым грохотом и сильной волной воздуха с тысячей мелких камешков, вонзающихся в тело словно иголки. Эта волна даже подбросила меня немного над землей, а потом сильно об нее ударила. Я несколько раз перекувыркнулся. Все тело жутко болело от порезов, ссадин и острой боли повсюду. Я подумал, что меня расстреляли. Но это было не так. По-видимому, не успели или не попали. Я понял, что это был взрыв.

Конец ознакомительного фрагмента.