Очаровательная скромница - Джулия Лонг

– А когда вы выйдете за меня замуж, девочка, мы будем жить в абсолютном согласии.

– Всему свое время, Постлетуэйт. Я же должна насладиться своей молодостью.

Они улыбнулись друг другу. Оба знали, что единственное, чем наслаждается Феба, это собственными платьями, которые по несколько раз перешивает и даже перелицовывает – распарывает все швы и переворачивает ткань другой стороной, чтобы подольше поносить. Да и Постлетуэйт был старше ее на четверть века, если не больше, и к тому же абсолютно лыс, если не считать небольшой полоски волос в форме подковы на затылке.

– Сегодня ветрено, – лениво проговорила Феба.

Постлетуэйт бросил на нее внимательный взгляд сквозь очки, но почти сразу опустил глаза и продолжил разбирать почту.

– Никогда бы не догадался, – пробормотал он.

Феба хмыкнула. Она положила руки на прилавок и заглянула в висящее над ним зеркало. Да, действительно, по ней и так все было видно – щеки разрумянились, глаза блестят, светлые волосы выбились из-под шляпки и торчат в разные стороны.

– У меня есть для вас лондонские газеты, мисс Вейл. Здесь много пишут о моем сопернике в борьбе за вашу руку и сердце.

– Это лорд Айсберг? – спросила девушка с деланым возмущением. А ее сердце забилось чаще. – Что он сделал на этот раз?

– Поставил десять тысяч фунтов на скачках… и выиграл.

Феба презрительно фыркнула.

– Этот человек делает все, чтобы привлечь к себе внимание.

– И еще здесь сказано, что он купил перчатки в магазине «Титвейлер и сыновья» в Берлингтонском пассаже. И теперь все высшее общество считает своим долгом тоже покупать там перчатки. А они стоят сто фунтов.

– Думаю, все высшее общество станет прыгать с Лондонского моста, если маркиз покажет пример. Причем он упадет на телегу с пуховыми перинами, а другие разобьются насмерть.

В обществе действительно поднялась большая суматоха, когда маркиз приобрел четырех вороных коней в белых чулках для своего ландо. Какое-то время на аукционе в «Таттерсоллз» цена на вороных лошадей оставалась заоблачно высокой, и владельцам приходилось ставить охрану возле своих конюшен, поскольку их крали предприимчивые цыгане. Причем отсутствие белых чулок никого не останавливало – их всегда можно было нанести белой краской, после чего модных лошадей очень выгодно продавали.

Газеты были тайным пороком Фебы. Днем она учила непоседливых юных девиц латыни, греческому и французскому языкам и истории, а ночью перед сном читала светские сплетни. Она наслаждалась, упивалась ими, проглатывала, как в свое время проглотила сказки 1001 ночи, – и те и другие казались ей одинаково фантастическими, словно были частью другой вселенной. Из газет она, к примеру, узнала, что лорд Уотерберн прославился безумными пари, двойняшки Силверторн считаются самыми шикарными невестами общества, а Лизбет Редмонд, с которой она когда-то занималась, – это вообще бриллиант чистой воды.

Но больше всего ее воображение занимал лорд Айсберг – Джулиан Спенсер, маркиз Драйден. Она знала о нем все: он предпочитал одежду только черного и белого цветов, великолепно стрелял – в этом ему не было равных. Его интересовало только лучшее, уникальное, самое красивое – будь то перчатки, лошади или женщины. Говорили, что он неизменно прибегал к холодному расчету, когда речь идет о деньгах, выборе любовницы или расставании с ней. А еще ходили слухи, что он вот-вот займется поисками жены.

Он любил риск, сам участвовал в скачках, легко заключал пари на безумные суммы, и лондонские щеголи, тщетно старавшиеся за ним угнаться, нередко ломали шеи или теряли состояния.

А Драйден всегда выходил сухим из воды, и его доходы только увеличивались.

Все мужчины хотели быть похожими на лорда Драйдена.

И если верить газетам, все дамы мечтали быть с ним.

Постлетуэйт закончил разбирать почту.

– Два письма адресованы в академию, и оба вам, мисс Вейл.

– Что ж, одно из них, возможно, это очередное предложение от маркиза – он очень настойчив, хотя я ему уже неоднократно говорила, что помолвлена с вами. А другое – приглашение на очередной бал.

Постлетуэйт подался вперед.

– Что вы наденете на этот бал?

Они никогда не уставали от этой игры.

– Думаю, я надену бледно-желтое шелковое платье, кремовые лайковые перчатки и ожерелье – ну, помните, то, с маленькими бриллиантами. – Феба провела рукой по шее. – И диадему, конечно. Не самую лучшую, а ту, что попроще. Полагаю, буду выглядеть восхитительно. Хотя, не исключено, что я пошлю записку с извинениями и вообще никуда не поеду. Предыдущий бал был так скучен и… – Она понизила голос до таинственного шепота. – Я вам рассказывала, что случилось?

– Нет! – Постлетуэйт тоже заговорил тише.

– Так много молодых людей захотели танцевать со мной вальс, что двое из них повздорили. Один предложил другому выйти из зала и… боюсь, между ними была дуэль.

– Никогда не произносите этого слова!

– Но так и было! На рассвете они дрались на пистолетах, и один был ранен!

– Скандал!

– К несчастью, из-за меня часто льется кровь, – грустно сообщила девушка.

– Не могу сказать, что не понимаю дуэлянтов, мисс Вейл. Вы рождены, чтобы разбивать сердца.

– Сердца? Не зеркала?

Они понимающе ухмыльнулись друг другу. Ведь если Феба Вейл и была красавицей, ей об этом никто не удосужился сказать. Люди часто хвалили ее характер, который действительно был замечательным. А вальс она танцевала всего один раз в жизни – на вечеринке в здании городской ратуши Пеннироял-Грин – с прыщавым юнцом, который был или слишком застенчив, чтобы посмотреть ей в глаза, или слишком благодарен возможности созерцать соблазнительную ложбинку между грудей, и больше ни на что не обращал внимания.

Но мужчины действительно дрались из-за нее – на кулаках – и не единожды, за что она была склонна винить слишком крепкий эль в «Свинье и свистке». Мужчины Суссекса знали то, чего не могли выразить словами: им хотелось быть рядом с мисс Вейл так же, как с пылающим очагом холодной ночью. И дистанцию они соблюдали по той же причине. От нее летели искры.

Именно эти «искры» были по большей части причиной того, что она сохранила одну по-настоящему красивую вещь – пару удивительно тонких лайковых перчаток цвета густых сливок, отделанных золотой каймой. Это был подарок от одного смелого и не слишком привлекательного поклонника, который открыл ей, что, да, ей нравится целоваться, и, нет, она не удовлетворится обычным простым мужчиной. Одно время она начала подумывать, не влюбиться ли ей, но тут поклонник исчез. Феба поздравила себя с тем, что он не унес с собой ее сердце. Она уже давно знала, что не следует его никому отдавать. Ее опыт показал, что мужчины всегда в конце концов исчезают.

После этого ни один из молодых людей, с которыми она знакомилась, не сумел воспламенить ее воображение и растревожить душу. Причем она искренне считала, что ею руководит не высокомерие. Совсем наоборот, она совершает акт милосердия, отказываясь выходить замуж за очередного претендента, поскольку не сумеет сделать его счастливым.

Кроме того, ее судьба вовсе не здесь. Феба знала, что, по крайней мере, одно письмо содержит информацию о ее будущем.

Дверной колокольчик снова звякнул, и в магазин ввалились две хихикающие девицы. Первым делом они, как и Феба, приналегли на дверь и захлопнули ее, потом еще несколько секунд толкались и пересмеивались и наконец заметили мисс Вейл.

И застыли. Выйдя из ступора, они резко расправили плечи, выпрямились и широко раскрыли глаза, в которых застыло ангельски невинное выражение.

– Добрый день, мисс Раньон, мисс Кэрью, – ласково сказала Феба.

– Добрый день, мисс Вейл. – Ну чем не хор ангелов?

– Ждете каникул?

– Да, мисс Вейл.

– Поедете домой или останетесь с нами в академии?

– Домой, мисс Вейл. – И снова хором.

– Вы пришли, чтобы купить подарки близким?

– Да, мисс Вейл.

Мисс Раньон несколько раз попадалась на мелких магазинных кражах, и ее измученный отец поместил девочку в академию мисс Мариетт Эндикотт, когда ей исполнилось десять лет.

В таком же возрасте туда попала и Феба.

– Я покажу вам несколько очаровательных вещиц – все можно купить всего за полпенни – пуговицы, банты и все такое, – заверил девочек мистер Постлетуэйт с большой благосклонностью, словно они были изысканными леди. И он, и Феба знали, что именно такое отношение заставляет девочек действительно вести себя как леди. Фебе было отлично известно, как управляться с непослушными маленькими бунтарками – сама когда-то была такой.

Постлетуэйт вышел из-за прилавка и протянул Фебе два письма.

– Вы только взгляните на эту печать, мисс Вейл, – пробормотал он, взглядом указав на верхнее.

Он провел пальцем по печати и отдал письма.

Девушка увидела букву «R», вдавленную в красный воск.

Так!

Сгорая от любопытства, она отошла в сторону. И вовсе она не старалась оказаться поближе к вожделенной шляпке! В конце концов, любоваться ею можно и издалека – и вскрыла письмо. А мистер Постлетуэйт в это время помогал девочкам выбирать подарки.