Призрак в храме - Robert van Gulik

– Верно, Хун, золото украли ночью и заменили его свинцом. Вора так и не нашли, к сожалению.

В дверь постучали. В комнату вошел Ма Чжун и сказал с улыбкой: – Господин, я купил великолепную жареную свинью!

– Я видел, как вы несли ее сюда, Ма Чжун. Сегодня у нас только один гость – подруга моих жен, а она не ест мяса. Так что всем достанется довольно много. Садитесь, я говорил с младшим помощником о краже золота у казначея в прошлом году.

Старший помощник судьи опустился на второй табурет.

– Казначею положено знать, как охранять доверенное ему зо

лото правительства, – равнодушно ответил он. – Ему за это платят! Да, я помню эту кражу. Разве казначея не уволили тут же?

– Уволили, – ответил судья Ди. – Да только вора не нашли и золота не вернули, хотя расследовали кражу очень тщательно, – Он положил руку на объемистый том и продолжил: – Это очень поучительные записи, Ма Чжун, и их стоит изучить. Судья прежде всего допросил начальника охраны казначея и всех стражников, которые сопровождали его. Он рассуждал так: поскольку перемещение такого крупного количества золота является тщательно охраняемой государственной тайной и поскольку один казначей знает о цели своей поездки, вором должен быть свой. Об этом же свидетельствует другой факт. Багаж казначея состоял из трех кожаных сундуков совершенно одинакового размера, формы и цвета. Крышки всех трех сундуков закрывались одинаковыми замками. Сундук с золотом отличался только трещинкой на крышке, и именно этот сундук вскрыли. Другие два сундука, в которых находились личные вещи и одежда казначея, даже не тронули. Вот почему судья с самого начала заподозрил свиту казначея.

– С другой стороны, – отметил Хун, – вор заменил золото свинцом. Очевидно, он надеялся, что казначей заметит пропажу только тогда, когда откроет сундук с золотом по прибытии в варварскую страну. Это ясно указывает на то, что вором был чужак. Все свои знали правило, по которому курьер, везущий золото, обязан удостовериться в его сохранности каждый вечер перед отходом ко сну, и каждое утро, как только встанет с постели.

Судья Ди кивнул:

– Совершенно верно. Однако мой предшественник посчитал свинец лишь ловкой уловкой, которая должна направить следствие на поиски чужака.

Ма Чжун поднялся и подошел к окну. Обведя глазами пустой двор, он нахмурился:

– Интересно, чем занимается этот лентяй, глава городской стражи? Ему давно пора построить стражников на утреннюю поверку! – Увидев раздраженный взгляд судьи, он быстро опомнился, – Извините, господин! Но теперь, когда Чао Тай и Тао Ган отправились в столицу, чтобы обсудить сокращение нашего гарнизона, мне приходится самому следить за городской стражей и нашей охраной. – Он снова сел и спросил, стараясь показать свою заинтересованность: – А вор не оставил никаких следов?

– Никаких, – коротко ответил судья, – Как вам известно, комната для гостей, которую занимал казначей в здании нашего суда, имеет только одну дверь и одно окно. Всю ночь четыре солдата сидели в коридоре и охраняли дверь. Вор забрался через окно. Он порвал бумагу в одной из рам, просунул руку и открыл окно.

Младший помощник Хун взял толстое дело и начал его листать. Он поднял глаза и сказал, покачивая головой:

– Да, судья принял все предусмотренные меры. Когда он установил, что свита казначея вне подозрений, он арестовал всех профессиональных воров города и всех скупщиков краденого. Кроме того…

– Он сделал одну ошибку, – прервал его судья Ди. – Он ограничил расследование территорией только своего уезда, Ланфана.

– Разве он был не прав? – спросил Ма Чжун. – Ведь кражу совершили здесь, не так ли? Судья выпрямился в кресле.

– Действительно, кражу совершили здесь. Но подготовили ее в другом месте, до того, .как казначей прибыл в Ланфан. Поэтому я бы начал расследование в соседнем уезде по ту сторону гор. Там казначей тоже останавливался на ночь. Кто-то каким-то образом узнал, что он везет с собой целое состояние и держит его в сундуке с трещинкой на крышке. Драгоценная новость прибыла в Ланфан быстрее казначея. Позовите старшего писца, Ма Чжун!

На лице Хуна появилось сомнение. Легонько поглаживая свою редкую бородку, он сказал:

– Следуя логике вашего рассуждения, господин, вор мог узнать об этом где угодно по дороге от столицы до Ланфана. Или даже раньше, чем казначей отправился в путь!

– Нет, Хун. Есть очевидные доказательства того, что тайна стала известна ему в Тонкане. Есть официальное заявление, где казначей говорит, что трещинка на боку кожаного сундука появилась перед самым Тонканом. Наверное, под тяжестью золота.

Ма Чжун привел маленького худого человека. Писец поклонился и пожелал судье доброго утра. Затем он стал вежливо ждать, когда судья обратится к нему.

– Я собираю сведения о краже золота казначея, – сказал судья Ди. – Вы должны отправиться в Тонкан, последнюю остановку казначея перед Ланфаном. Там вы посетите местный суд и постараетесь найти кого-нибудь, кто помнит день приезда казначея. Я хочу знать, принимал ли казначей кого-нибудь в тот вечер, была ли ему предложена местная женщина, чтобы скрасить ночь, получал ли он послания. Короче говоря, все, что с ним происходило, – Судья отыскал на своем столе листок бумаги со знаком суда Ланфана и набросал несколько строчек судье Тонкана. Потом, поставив на документе большую красную печать Ланфана, он вручил бумагу писцу: – Отправляйтесь сейчас же. Пока конюхи готовят лошадь, познакомьтесь с этим делом… Постарайтесь вернуться послезавтра.

– Хорошо, ваша честь.

Писец уже собрался было поклониться и выйти, когда Ма Чжун спросил его:

– Вы не знаете, где наш глава городской стражи?

– Он отправился арестовывать бродягу, господин, Прошлой ночью в городе была драка в питейном доме. Бродяга убил местного бандита.

– Итак, – сказал судья Ди, – по всей видимости, это обычный случай из жизни преступного мира. Он не потребует долгой волокиты. Отправляйтесь, и удачи вам!

Когда старший писец вышел, Ма Чжун ядовито произнес:

– Так вот чем занимается наш доблестный глава стражи! Убийцу арестовывает! А разрешение на это он не получал. Если он не позаботится о своем здоровье, он рискует перетрудиться и заболеть!

– Жаль, что мы не смогли оставить главой городской стражи старого фана, – заметил младший помощник. – Кстати, Ваша Честь, что за ларец появился на вашем столе? Я никогда его раньше не видел.

– Ларец? – переспросил судья Ди, оторвавшись от своих мыслей. – Ах, этот. Я купил его сегодня у торговца редкостями на углу улицы за храмом Конфуция. Увидел его на витрине лавки во время утренней прогулки. Я хочу подарить его в день рождения своей первой жене. Сегодня во время праздничного обеда я вручу ей этот ларец, – Он взял ларец и показал его своим помощникам, – Иероглиф на крышке, обозначающий долгую жизнь, делает этот ларец самым подходящим подарком ко дню рождения. Древняя форма этого иероглифа очень красиво вырезана на нефритовом кружке… Точно такое же изображение иероглифа украшает решетку окна в этой комнате, – Он показал на окно за своей спиной.

Он дал ларец Ма Чжуну, который осмотрел его, как бы оценивая:

– Как раз для визитных карточек. Редкая вещица, – сказал он, поднося его к глазам. – Жаль, на крышке какие-то царапины. Какой-то дурак пытался нацарапать слово «вход» на одной стороне кружка. А на противоположной стороне он попытался написать что-то вроде «под ним». Господин, вы позволите забрать этот ларец на полдня? После утреннего заседания суда я отнесу его знакомому краснодеревщику, который живет у Южных ворот. Он красиво отполирует крышку.

– Это неплохая мысль. Что вы рассматриваете?

Ма Чжун случайно открыл ларец. Теперь он изучал внутреннюю сторону крышки.

– Здесь приклеился кусочек бумажки, – пробормотал он.

– Это, наверное, цена, – сказал судья, – Отлепите ее, пожалуйста.

Заместитель осторожно поддел бумажку ногтем большого пальца. Вдруг он поднял глаза на судью.

– Нет, это не бумажка с ценой, господин. Здесь красными чернилами написаны две строчки задом наперед. Ну вот, отлепилась, теперь можно перевернуть. Очень неуклюжий почерк. Не могу разобрать, что здесь написано.

Он передал крошечный обрывок бумаги судье. Тот поднял косматые брови и прочел вслух: «Я умираю от голода и жажды. Пожалуйста, спасите меня. Нефрит. 12 день, 9 месяца, года Змеи».

Судья, обведя глазами помощников, раздраженно спросил:

– Кому понадобилось приклеивать такую глупую записку к крышке ларца?

– Может быть, это не шутка, господин! – возбужденно воскликнул Ма Чжун, – Девушку звали Нефрит, и, вероятно, она была красавицей. Конечно же, ее похитили.

Младший помощник Хун добродушно улыбнулся. Прекрасно зная о склонности Ма Чжуна к любовным похождениям, он тихо сказал: