Рожденный Водой (СИ) - Иванова Светлана

Чернавка заинтересованно прогуливалась рядом, выпущенная на волю из тесного денника, периодически пожевывая сено, вместе с попавшимися волосами хозяйки.

— Зажечь свечу и приманить огонь, — часто, оставаясь в гордом одиночестве, я имела привычку разговаривать сама с собой, считая это общество наиболее верным советником, готовым почти всегда согласиться с моим мнением. Не так давно нас учили вызывать огонь. Мы не могли создать его из воздуха, но должны были уметь получить из любого источника, будь то свеча, костер, факел или же искра от огнива. Но последнее уже считалось верхом мастерства. И хоть та искра, что пока слетала с моих рук, не имела с показанным учителем ничего общего, ее едва ли могло хватить, чтобы поджечь фитиль свечи. Вот и сейчас, с четвертого раза, крошечный огонек все же на мгновение затрепетал под теплым весенним ветерком. Практика давалась чуть легче теории, но, к сожалению, без теории к этой практике не допускался никто, и приходилось десятки раз перечитывать пыльные фолианты. Осознание того, что Избранная Богиней Огня не сможет покинуть этот мир, пришло ко всем быстро. Я же не желала верить в это до самого конца, пока меня не поставили перед фактом, что необходимо начать обучение грамоте, чтобы хоть как-то ввести в курс жизни. Не поддаваясь на уговоры, Фьеллис не пожелал стать учителем, отдав меня на растерзание королевским преподавателям. Именно их излишняя строгость смогла вдолбить мне в голову начальные знания уже через неделю, так что вскоре я могла начать читать и даже писать. Но, оказавшись в Академии, стало понятно, что в магических заклинаниях использовались дополнительные символы, отсутствующие в основном алфавите. Их пришлось заучивать отдельно, так как напиши хоть одну закорючку неправильно, вместо распустившегося бутона, например, получишь взорвавшуюся тыкву. Сконцентрировавшись, как написано в учебнике, я изо всех сил старалась построить воображаемый мост между огнем и рукой, когда в голове тихо, но отчетливо засвистело. Мысли спутались, а пламя лишь колыхнулось и, взвившись напоследок, потухло.

Мой последний день рождения, пришедшийся на конец зимы, прошел со смехом и слезами. Я накручивала сотый круг по комнате, когда Фьеллис появился на пороге и, продемонстрировав новенькое седло, протянул его мне.

— Лис, ты представляешь, двадцать три… Двадцать два казалось такой красивой и правильной цифрой, а эта все больше приближает меня к старости! Представь, когда я доучусь, мне стукнет двадцать девять, а то и больше, если не смогу в полной мере блеснуть способностями! Обучение в Академии Магии длилось от шести до восьми лет. Но были и те, кто схватывал все на лету и намного опережал своих сокурсников. Таких переводили на индивидуальное обучение, проходящее в специально отведенное время. Подобные индивидуумы могли закончить Академию гораздо раньше. Но для этого стоило, как минимум, прекрасно учиться, реализуя практические заклинания направо и налево. Не стоит даже заикаться, что я к ним не относилась.

— Да полно тебе! Мне сто восемнадцать, а я не особо переживаю. Эльф опустился на кровать, удостоверившись, что подарок был нагло проигнорирован, и взвалил седло на подушки.

— Ты — эльф! Ты и в триста будешь выглядеть так же прекрасно! А я что?

— Согласен, в триста ты будешь выглядеть не очень, — Фьеллис веселился вовсю, наблюдая, как новоиспеченная именинница останавливается перед зеркалом и внимательно вглядывается в отражение.

— Боги, я закончу Академию дряхлой старухой. Ведьмой с бородавкой на длинном носу, что ходит с вороном на плече, превращает принцесс в жаб, и живет в доме на птичьих ножках!.. Это что, морщинка?

— Странные у тебя представления о ведьмах, Элея. И это укроп, кажется. Вчера бна ужин пирог с зеленью ели, помнишь? Ты вообще умывалась с утра? Или старым ведьмам это не обязательно? В тот день я забрала подарок и уехала из дома эльфа, не появляясь там еще месяц. Изредка мне выдавалась возможность выбраться в Каори. Но визиты эти все больше походили на экскурсию в музей. Единственная предоставленная мне возможность — любоваться красотами замка и его окрестностей — надоедала уже в первый час по прибытии. А вот принца увидеть получалось только мельком и издали. Король Вассон, потеряв жену и Королеву, решил вплотную заняться воспитанием сына. Теперь Лансела все чаще неустанно готовили к становлению приемником своего отца, загружая проблемами страны и методами их разрешения. Но даже это не позволило Вассону забыть о предстоящей свадьбе своего сына. Из последних сил мы откладывали это событие на последний момент, ведь его произойти не должно было в принципе. Как ни странно, здесь тоже спасла Академия. Ничто не может быть лучше магички, являющейся частью королевской семьи — именно так заявил правитель Востара, когда ему объявили о моем решении начать обучение. С некоторых пор я всячески убеждала Короля в безвредности магов и эльфов, как и прочих рас (в чем, впрочем, не была сильно уверена, не имея чести познакомиться с ними лично). Награды за головы эльфов отменили, да и народ, кажется, начал относиться к остроухим более лояльно. Чего не скажешь о самих эльфах. Но тут уж приходилось выкручиваться Фьеллису. После свержения Флорианы с трона и избавления эльфов от официальной охоты, Старейший объявил своему народу, что в этом немалая заслуга Фьеллиса, чей статус изменника тут же отменили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теперь ему полагалось влиять на Старейшего, Совет и прочих эльфов, воспевая о людях хвалебные дифирамбы. Единственным, кто всегда мог искренне порадоваться моему приезду, оставался Тайн. Мальчик полностью оправился от жизни скромного служки. Не желая просиживать штаны дома у Фьеллиса, он долго и трепетно упрашивал меня, эльфа, Лансела, а затем и самого Короля, чтобы ему дозволили остаться при дворе и помогать на конюшне. О становлении рыцарем — мечте всей его недолгой жизни — пока не могло идти и речи, а приблизиться к желаемому можно было, только оставшись в нужных кругах. Там авось повезет, и снизойдут до него именитые учителя ратным делам, а благодаря работе на конюшнях к тому времени он будет уверенно держаться в седле и умело управляться с любой лошадью. Естественно, из-за большой загруженности, Тайн мог видеться со мной лишь недолгое время. А скоро и общение наше свелось к обсуждению лошадей, уздечек и способов стреножить лошадь так, чтобы поутру обнаружить ее на том же месте, где оставил с вечера. По большей части вскоре я стала лишь не слишком благодарным слушателем, отрешаясь от разговора и перебирая в голове скучные магические формулы. Информация для меня являлась бесполезной, но голова кивала каждый раз, когда мальчик прекращал говорить. Но даже такие вылазки вскоре пришлось прекратить. Король, и по совместительству будущий зять (в чем он себя убеждал), все чаще подзывал меня для разговора. После непродолжительной беседы, посвященной здоровью, обучению и жизни в частности, Вассон тяжело вздыхал и принимался сетовать на свой возраст. Хотя почтенным его называл лишь только он сам, ведь на вид мужчине нельзя было дать больше сорока, а здоровьем он так и светился. Но какой бы ни была прелюдия, оканчивалось все одинаково — Король жаждал понянчить внуков. В мои обязанности входила только ложь об ожидаемом замужестве, а вот обещаниями пополнения королевской семьи маленькими принцами и принцессами я кормить Вассона не собиралась. После трех подобных бесед я и решила, что без великой надобности ноги моей не будет ни в Поссе, ни в Каори. Соответствующее письмо было передано принцу Ланселу, но читал он его, когда кобыла моя уже была на пол пути к Академии Магии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чернавка радовалась шансу выбраться на природу. Уже две недели ей позволялось лишь бродить по территории Академии, понуро заглядывая в окна и пугая не в меру впечатлительных магов. Лошадка нервно плясала на месте, готовая пуститься в резвый галоп и лишь ожидая приказа, но хозяйка не спешила тронуть поводья или ударить каблуками. Фьеллис не мог пройти на территорию Академии, как и не мог ее увидеть, но прекрасно знал, где проходят ее границы. Обычно мужчина останавливался недалеко от главных ворот, насвистывая очередной напев, призывая появиться скрытую за невидимой стеной провидицу. Вот и сейчас он сидел на Сером, немного в стороне от границы, приложив руку к губам и прикрыв глаза, дабы послание было наиболее четким.