Страсть горца (Темный горец) - Монинг Карен Мари

Двадцать метров фасада на Пятой авеню в квартале Ист-70 – а она понятия не имеет, чем он зарабатывает на жизнь. И большую часть времени она не была уверена, что хочет это знать.

Катерина закрыла за собой дверь и повела плечами, сбрасывая на пол мягкий кожаный плащ. На ней были черные кружевные чулки на резинке, такие же трусики и бюстгальтер, в котором ее пышная грудь выглядела просто идеально. Женщина взглянула на свое отражение в темном окне и довольно улыбнулась. В свои тридцать три Катерина О'Мэлли выглядела просто замечательно. «Еще бы мне не выглядеть замечательно, – подумала Кэт, иронически изогнув бровь. – После всех этих тренировок в его кровати. И на полу. И на кожаном диване. И в джакузи из черного мрамора…»

От нахлынувшего желания закружилась голова. Катерина глубоко задышала, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Рядом с Дэйгисом она была ненасытна. Настолько, что пару раз мысль о том, что он не человек, не казалась ей глупой. Он вполне мог оказаться каким-то таинственным богом секса, возможно самим Приапом, которого призвали ненасытные жители никогда не спящего города. А может, Дэйгис был существом из давно забытого рода, Сидхе, и мог довести наслаждение до той черты, которой не достичь обычному человеку.

– Красотка Кэти, – раздался голос с верхнего уровня пятнадцатикомнатной квартиры. Глубокий баритон с сильным шотландским акцентом всегда вызывал у нее ассоциации с дымом горящего торфа, древними камнями и выдержанным виски.

Только Дэйгис МакКелтар мог безнаказанно называть Катерину О'Мэлли красоткой Кэти.

Он спустился по лестнице и вошел в огромную гостиную со сводчатым потолком, мраморным камином и панорамным окном, из которого открывался прекрасный вид на городской парк. Катерина замерла, буквально пожирая Дэйгиса глазами. На нем были черные льняные штаны, под которыми, она знала, нет ничего, кроме великолепного мужского тела. Ее взгляд скользнул по широким плечам, по рельефным мышцам на ребрах, по косым мускулам, которые обрамляли живот и спускались под пояс штанов, призывая посмотреть ниже.

– Ну как, съедобно? – Золотые глаза Дэйгиса засияли, когда он взглянул на ее тело. – Иди сюда. – Он протянул ей руку. – Сегодня ты просто восхитительна. Я исполню любое твое желание, только скажи.

Его длинные темные волосы, переброшенные через плечо, доходили до талии. Они были настолько черными, что в янтарном свете ламп отливали той же синевой воронова крыла, что и щетина на подбородке. Катерина задержала дыхание, вспомнив, как эта шелковая грива скользила по ее груди, задевая соски, рассыпалась по бедрам, когда Дэйгис опускался ниже, чтобы снова и снова довести ее до оргазма.

– Как будто мне нужно что-то говорить. Тебе ведь известно, чего я хочу, задолго до того, как я сама это осознаю. – Она услышала напряжение в своем голосе и поняла, что Дэйгис тоже его слышал. Катерина теряла самообладание от того, насколько хорошо он ее знал. Он делал то, что нужно, за миг до того, как она понимала, чего именно хочет.

И поэтому его привлекательность становилась просто опасной.

Дэйгис улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Кэт была не уверена в том, улыбались ли его глаза вообще когда-нибудь. Его взгляд всегда был внимательным, изучающим, словно Дэйгис чего-то ждал. Его золотые глаза напоминали тигриные не только цветом: они были наблюдательными, но холодными, любопытными, но отстраненными. У него были голодные глаза. И взгляд хищника. Не раз и не два ей хотелось спросить, что видели на своем веку эти тигриные глаза. Какой суд вынес им приговор, ожидание какого ада таится в глубине зрачков? Но стоило их телам соприкоснуться – и Кэт забывала обо всем, а приходила в себя уже на следующий день, на работе, когда для любых вопросов становилось слишком поздно.

Она спала с Дэйгисом уже два месяца, но знала о нем не больше, чем в тот день, когда они познакомились в «Старбаксе», напротив конторы «О'Лири бэнкс и О'Мэлли», в которой ей принадлежала часть акций – отчасти благодаря отцу, О'Мэлли-старшему, отчасти благодаря ее собственной акульей хватке. Подняв глаза от своего кофе с молоком на двухметрового, невероятно соблазнительного незнакомца, Кэт решила во что бы то ни стало заполучить его. Может, все дело в том, как встретились их взгляды и незнакомец лениво слизнул с губы пенку от мокко, а она представила себе, как этот язык вытворяет куда более интимные вещи. Или в том, что этот человек был окутан густой, дышащей аурой секса. Кэт нравилась опасность, которую излучал этот человек. Иногда она задумывалась о том, не защищает ли она его, как одного из своих высокопоставленных клиентов с сомнительной репутацией.

День, когда они познакомились, закончился на белом берберском ковре в его гостиной. Они перекатывались от камина к окну и обратно, молча сражаясь за доминирующую позицию до тех пор, пока Катерине не стало все равно, как он берет ее, лишь бы он это делал.

Кэт не зря заслужила репутацию острой на язычок особы, и она не привыкла сдерживаться. Но она ни разу не воспользовалась своими талантами в отношении Дэйгиса. Она не знала, на какие деньги он содержит свой пентхаус и благодаря чему у него появилась невероятно дорогая коллекция произведений искусства и старинного оружия. Катерина не знала, где он родился, не знала даже дня его рождения.

На работе она мысленно составляла список вопросов, но стоило ей увидеть Дэйгиса – и все тщательно продуманные фразы застревали в горле. Совершенно беспощадная во время допроса в зале суда, в его спальне она становилась косноязычной. Впрочем, ее языку находилось куда более приятное применение. Этот мужчина был настоящим мастером эротики.

– Спишь с открытыми глазами, детка? Или просто решаешь, как именно ты меня хочешь? – промурлыкал Дэйгис.

Катерина провела языком по губам. Как именно она его хочет?

Она хотела его как сумасшедшая. И каждый раз надеялась, что следующая ночь с ним не будет такой восхитительной. Этот мужчина был слишком опасен, чтобы можно было позволить себе эмоциональную связь с ним. Только вчера Кэт задержалась после мессы и помолилась о том, чтобы закончилось это наваждение, эта одержимость – и поскорее, Господи, пожалуйста. Да, Дэйгис согревал ее кровь, но что-то в этом человеке сковывало холодом ее душу.

Сейчас же – завороженная и беспомощная – Кэт отчетливо поняла, как она его хочет. Ее, сильную женщину, невероятно возбуждал мужчина, который был сильнее ее. Эту ночь она хочет провести на его кожаном диване. Дэйгис намотает на кулак ее длинные волосы, возьмет ее сзади и укусит за шею, когда она достигнет пика.

Женщина судорожно вдохнула, шагнула вперед, и он схватил ее, уложил на толстый ковер, навис над ней. Мягкие чувственные губы с легким намеком на жестокость накрыли ее рот, золотые тигриные глаза нахмурились.

Он прижал ее запястья к ковру, приподнялся над ней, опираясь на руки. Прекрасный, чувственный и в то же время почти пугающий – в нем было нечто неуловимое, темные секреты, постичь которые не дано женщине, – и это придавало сексу особый оттенок, невероятно острое ощущение игры с огнем.

Это была ее последняя связная мысль перед долгой, долгой ночью.

* * *

Дэйгис МакКелтар прижал ладони к толстому стеклу огромного окна и уставился в ночь. За стеклом, на сорок три этажа ниже, раскинулся ночной город. В окна стучал дождь, почти заглушая мягкий шум работающего телевизора. Свет огромного плоского экрана отражался в темном зеркале примерно в метре от Дэйгиса. Задумчивый Дэвид Боринас играл Энджела, вампира, сохранившего человеческую душу. Дэйгис некоторое время наблюдал за движениями на экране, потом убедился, что это повтор, и снова уставился в ночь.

Экранному вампиру всегда удавалось найти пусть временный, но все же выход из ситуации. Дэйгис начинал бояться, что он выхода не найдет. Никогда.

К тому же его проблема была чуть сложнее, чем у Энджела. У Энджела была душа. У Дэйгиса их было слишком много.