Остается только ждать - Ричард Матесон

— Погоди…

— Ты слышал, что я сказал?! — заорал он.

Я сидел не шевелясь. Глаза Ричарда метали молнии, руки судорожно дергались. Наконец он отвернулся.

— Если это правда, изволь объяснить, — сказал я.

— Я уже объяснил, — устало бросил он.

— Мне нужна правда. Мэри теряет рассудок, и я хочу знать причину.

Ричард не шевелился. Неизвестно, слышал ли он мои слова.

— Я тебя знаю, — продолжал я, — Ты не заботишься о ней. И никогда не заботился. Ты всегда думал, что ей хватит жалких крох твоего внимания… Впрочем, она понимала, на что идет. Она была готова делить тебя с твоей работой и… с тобой.

Я встал.

— Все, что тут происходит, — не фантазии литератора, — сердито сказал я. — Грубая и жестокая реальность. И я хочу знать об этой реальности.

Ричард вздохнул. Потом заговорил. Я никогда не понимал этих неожиданных перемен в его настроении. Голос звучал почти нежно.

— Ты ребенок, — сказал он мне. — Вечный неисправимый ребенок.

— Так расскажешь или нет?

На его лице, когда он повернулся, я увидел безразличие.

— Что тебе рассказать? А почему бы не спросить у Мэри, с кем это я изменяю?

Я смотрел на него.

— Иди спроси, — сказал Ричард. — Или боишься?

— Хорошо. Я спрошу.

Я задержался возле двери, готовый бросить ему какую-нибудь угрозу. Но высказать ее вслух было страшно. Я вышел.

Я уже собирался закрыть дверь его кабинета, когда услышал голос Ричарда. Сначала подумал, что он обращается ко мне.

Но нет. Он говорил не со мной.

— Ее рост пять футов и семь дюймов, — доносилось из кабинета. — У нее густые золотистые волосы. Глаза — зеленые самоцветы, они излучают огонь. Кожа бела и чиста. Она высокая и стройная. Грациозная, как кошка, что лежит у камина на ковре, царапая его коготками. Ее зубы сияют белизной. Ее…

Голос оборвался. Я понял: Ричард смотрел сквозь полуоткрытую дверь.

Я обернулся и увидел Мэри, глядевшую на дверь кабинета.

— Пойдем туда, — сказал я сестре.

Она молчала. Я обнял ее за талию и толкнул дверь.

— Нет, — сказала Мэри.

— Прошу тебя.

Ричард бесстрастно наблюдал, как мы вошли и сели на кушетку. Я включил лампу.

— Дорогая, как ты себя чувствуешь? — спросил Ричард.

Мэри опустила глаза. Я пододвинулся к ней и взял за руку.

— И что теперь? — спросил Ричард.

— Мы намерены добиться полной ясности, — сказал я.

Мэри попыталась встать, но я удержал.

— Мы должны все решить сейчас, — сказал я сестре.

— «Мы должны все решить сейчас», — передразнил Ричард.

— Будь ты проклят! — крикнул я.

— Дэвид, не надо, — одернула меня Мэри. — На него это не действует.

Ричард взглянул на жену и рассмеялся.

— Ты ведь знаешь, о чем речь? — спросил он у жены. — Нам хоть это удалось вдолбить в твою голову.

— Мэри, кто такая Элис? — спросил я.

Сестра закрыла глаза.

— Спроси у моего мужа.

— В который раз повторяю: Элис — один из персонажей моего последнего романа.

— Врешь, — едва слышно произнесла Мэри.

— Да? — усмехнулся Ричард. — И кто же она? Скажи во всеуслышание, дорогая.

— Мэри и так сказала, что ты врешь, — крикнул я.

Взгляд Ричарда переместился на меня.

— Сдерживай эмоции, — предостерег он.

Я встал с кушетки, но Ричард тут же подошел и сдавил мне плечи своими ручищами.

— Не забывайся, — сказал он. — Ты же такой щуплый. Было бы весьма некстати сломать тебе шею.

— Скажи нам правду, — потребовал я.

Он убрал руки и вернулся к камину.

— Правду, правду, — нараспев произнес Ричард, — И зачем людям правда? Ведь она никогда им не нравится.

Он провел рукой по волосам и устало вздохнул.

— Послушай, — тоном человека, делающего последнюю попытку объяснить, начал он, — Мэри — жертва заблуждения.

Я оглянулся на сестру. Мэри сидела с поднятой головой и смотрела на мужа.

— Попытайся уразуметь, — продолжал Ричард, — Девушка по имени Элис выдумана мною. И когда моя жена стала ее видеть… — Он пожал плечами. — Она видела лишь фантом, плод моего…

— Зачем ты врешь? — воскликнула Мэри, — Я видела ее здесь, в кабинете, с тобой!

Продолжать было бесполезно.

— Идем, — сказал я сестре. — Отведу тебя наверх.

— Идем, — прошептала она.

Ричард погасил лампу.

— Спокойной ночи, — бросил он нам. — Приятных снов!

Я проводил сестру в спальню. Уходя оттуда, подергал дверь, убедившись, что Мэри заперлась изнутри.

Я вернулся в кабинет. Ричард лежал, растянувшись на кушетке. Я включил свет.

— Погаси, — потребовал он.

— А мне нравится, когда светло.

Он перевернулся на бок.

— Слушай, убирайся-ка ты отсюда. Понял? Вытряхивайся и оставь меня в покое.

Я подошел к изголовью кушетки. Ричард сел.

— Слышал, что я сказал? — угрожающе спросил он.

— Мне нужна правда.

Он спрыгнул с кушетки и, словно клещами, стиснул мои руки.

— Я сказал, проваливай! — заорал Ричард.

Должно быть, мое лицо побелело от страха. У него вдруг исчез гнев. Ричард пихнул меня на кушетку.

— Зачем нам ссориться? — сказал он, возвращаясь к камину. — Хорошо. Я расскажу все. А когда ты выслушаешь, будет интересно посмотреть на твое лицо.

Он повернулся ко мне, упершись одной рукой в каминный свод.

— В моей первой книге был персонаж по имени Эрик. Вряд ли ты его помнишь. Это мой первый удачный персонаж. Из слов я соорудил человека, обладающего кровью, плотью и жизненной силой.

Судя по лицу Ричарда, он вспоминал ту книгу.

— Как-то ночью, когда я писал, вдруг появился Эрик. Сел там, где сейчас сидишь ты. На это самое место. И мы беседовали. Он говорил в той же манере и теми же словами, что и в романе. Мы проболтали бездну времени. Обсуждали других героев романа. А вскоре некоторые из них тоже оказались здесь. Те, кто наиболее удался мне в описании.

— Лжешь, — сказал я.

— Лгу? Идиот! Ты же добивался от меня правды. Или забыл? Вот тебе правда! Неужели ты настолько туп, что не в состоянии понять?

Он глядел на меня горящими глазами, однако старался сдерживать ярость.

— Какое-то время я находился в окружении вымышленных героев, — продолжал Ричард. — Потом подумал: «Хочу, чтобы они разошлись по своим призрачным домам». Вскоре вновь я был один. Сидел и сомневался, не приснилось ли мне все это.

Ричард умолк. Вскоре из его груди вырвался смешок.

— Я написал вторую книгу. Был слишком взбудоражен… возможно, даже напуган. Оттуда ко мне не пришел никто.

Теперь лицо Ричарда выражало ликование.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});