Иллюзия. Цена – жизнь - Николай Лузан

Положение изменилось к концу XVIII столетия. Окрепшая русская армия начала теснить турок. Северная держава упорно пробивалась к теплым южным морям — Черному и Каспийскому. Это ее стремление искусно подогревал хитроумный царь Ираклий II и наконец добился своего. Холодный Петербург не устоял и растаял от его тонкой лести.

24 июля 1783 года в крепости Георгиевской светлейший князь Григорий Потемкин вместе с грузинскими князьями Иваном Багратионом и Герсеваном Чавчавадзе подписали знаменитый Георгиевский трактат, который в нынешнем Тбилиси предают анафеме. С того дня Восточная Грузия перешла под покровительство российской короны. Ей были гарантированы автономия во внутренних делах и защита от внешних врагов. Взамен царь Ираклий II отказывался от проведения самостоятельной внешней политики. Именно тогда он и правящая грузинская элита сыграли важную, если не сказать ключевую роль в событиях, которые в течение трех последних столетий потрясали и продолжают потрясать этот регион.

Россия протянула руку помощи братьям по вере и перешагнула через Кавказский хребет, оставив за спиной враждебно настроенных воинственных горцев. За этот шаг она была вынуждена заплатить огромную цену. Оттоманская, а вместе с ней Британская империя, которые усмотрели угрозу своим интересам, не смирились с потерей, и на Северный Кавказ хлынул поток денег, лазутчиков и оружия.

В 1820-1830-х годах под видом исследователей на Северный Кавказ проникли опытные британские разведчики Ж. Бэлл, Д. Лонгворт и Э. Спенсер. Мастера своего дела они где тонкой лестью, где деньгами умело подогревали амбиции местных князей и подбивали их и многочисленные племена горцев на выступление против прихода на Кавказ Российской империи. В этом Ж. Бэлл, Д. Логворт и Э. Спенсер оказались гораздо более искусными, чем их российские коллеги, которые только набирались опыта в понимании уникального менталитета горцев. О том, что британцы первыми нашли ключ к их сердцу и разуму, свидетельствуют документы. После выполнения своей миссии на Северном Кавказе Э. Спенсер в 1830 году опубликовал книгу «Путешествие в Черкесию». Вслед за ней в 1840 году увидело свет исследование другого разведчика Ж. Бэлла «Дневники пребывания в Черкесии: 1837–1839 годы». Их содержание свидетельствует о том, что свой «хлеб» они ели недаром. Многие положения их книг сохраняют свою актуальность и в наши дни. Это «ключ» в умелых руках Э. Спенсера, Ж. Бэлла и Д. Логворта позволил им открыть ящик Пандоры на Северном Кавказе. Горячие, свободолюбивые горцы, умело подогреваемые ими, другими разведчиками и их агентами влияния, вспыхнули, как порох.

Большая Кавказская война, в которую была втянута Россия, продолжалась свыше семидесяти лет. Завершилась она 21 мая 1864 года проведением совместного парада русских войск и грузинских ополченцев в абхазском урочище Губаадвы (ныне Красная Поляна). Кавказ был усмирен, и угроза с севера — набеги горцев на Грузию — ушла в прошлое.

9 июня в Тифлисе при огромном стечении народа предводитель местного дворянства Дмитрий Кипиани обратился с приветствием к наместнику на Кавказе великому князю Михаилу Романову:

«Ваше Императорское Величество! Мы довершили покорение Кавказа и тем внесли в историю неразлучное с вашим именем событие огромной важности. Избранные грузинским дворянством, приносим Вашему Императорскому высочеству поздравление от всего нашего сословия».

В те дни когда в Петербурге и Тифлисе гремели литавры и звучали торжественные речи, победители старались не вспоминать о другой стороне этой одной из самых длительных и кровопролитных войн в истории Российской империи. Она принесла неисчислимые страдания самому русскому народу и коренным народностям Северного Кавказа. По разным источникам, с 1783 по май 1864 года потери русской армии только убитыми составили свыше 200 тысяч человек. Данные по потерям среди горцев отсутствуют. Но, как полагает ряд экспертов, они могли превысить полмиллиона.

Большая Кавказская война привела и к другому страшному бедствию — массовому исходу горцев с исконных территорий в Турцию, Египет, страны Ближнего Востока, который сопровождался ужасными страданиями, гибелью детей, стариков и женщин, ставших жертвами голода, болезней и свирепых штормов, бушевавших на Черном море.

Поручик И. Дроздов, участвовавший в походе Пшехского отряда в феврале 1864 года по очищению верховьев Псекупса и долины Туапсе от остатков горцев, позже писал:

«…Поразительное зрелище представлялось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо делавшиеся добычею голодных собак. Живым и здоровым некогда было думать об умирающих; у них и самих перспективы была неутешительные; турецкие шкиперы из жадности наваливали, как груз, черкесов, выбрасывали лишних за борт при малейшем признаке болезни. Волны выбрасывали трупы этих несчастных на берега Анатолии. Едва ли половина всех отправившихся в Турцию прибыла к месту. Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество…»

Ныне о некогда могущественных и многочисленных племенах убыхов, шапсугов, дахов, абадзехов напоминают лишь названия рек и населенных пунктов: Абадзехская, Убыхская, Шапсугская. По данным абхазских историков С. Лакобы, О. Бгажбы, сегодня только в Турции проживают свыше 500 тысяч выходцев из Абхазии. В самой республике, согласно переписи 2003 года, их число составляет 94 606 человек. В целом так называемая зарубежная абхазо-абазино-черкесская диаспора насчитывает около 4 миллионов человек. Эта цифра приводится в выступлениях руководства Федерации абхазских дернеков в Турции. В Турции, Иордании и ряде других стран выходцы с Северного Кавказа составляют цвет военной элиты и занимают ведущие позиции в бизнесе.

Все это было еще впереди. А тогда, 3 ноября 1783 года, когда два батальона кавказских егерей: Горский — подполковника Мерлина и Белорусский — подполковника Квашнина-Самарина с четырьмя орудиями под общей командой полковника Бурнашева вступили в Тифлис, грузины ликовали. На всех церквях били в колокола, а под сводами храмов возносились благодарственные молитвы во славу русского воинства. Во дворце царя Ираклия II знать клялась в вечной дружбе и любви посланцам императрицы Екатерины II.

В Исфахане, столице Персии, от подобного вероломства потеряли дар речи. И было от чего. Ираклий II, выросший и получивший воспитание в Персии, пользовался особым расположением шаха. В качестве одного из командующих участвовал в походе персидских войск в Индию. Позже в знак благодарности он получил царский престол в Кахетии. В соседней области, Картли, правил его отец Теймураз. После его смерти в 1762 году Ираклий II получил из рук шаха в свое владение и эту территорию.

С того дня утекло много воды, и потому грозный рык терзаемого междоусобными войнами «персидского льва» уже не пугал Ираклия II. Он платил ему презрением. Персидские чиновники, находившиеся на территории Картли и Кахетии, подвергались обструкции и изгонялись. Всякое упоминание о прошлых, исторически сложившихся отношениях с Персией, вымарывалось из письменных источников и памяти народа. Теперь Ираклий II торопился засвидетельствовать преданность новому хозяину. В Тифлисе посланцы русской императрицы «таяли» от радушия грузинской знати, а в холодном Петербурге ее пылкие речи во славу России и заверения о самоотверженной борьбе Грузии за интересы империи на Кавказе согревали сердца Екатерины Великой и ее «сиятельного двора». При этом лукавые царедворцы Ираклия II стыдливо умалчивали о том, что новые приобретения осуществлялись русскими руками.

Предав своего прежнего хозяина — персидского шаха, Ираклий II первым делом принялся захватывать «лакомые куски» разваливавшейся империи.

Опираясь на мощь батальонов кавказских егерей, он совершил завоевательные походы на отколовшиеся от Персии Гянжинское, а затем и Эриваньское ханство. Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Используя нарастающее соперничество между Россией и Турцией за господство над Кавказом, Ираклий II попытался прихватить кусок территории Мингрельского царства. Это явно не понравилось в Стамбуле. Турция, все еще крепко стоявшая на ногах, грозно забряцала оружием. И тогда Ираклий II, чтобы не дразнить грозного соседа, вступил с ним в тайные переговоры.

Закончились они тем, что в 1786 году Ираклий II в нарушение положений Георгиевского трактата заключил за спиной России договор с Турцией о ненападении. Казалось бы, он перехитрил всех. В Петербурге добился высокого покровительства и защиты от преданной Персии. В Стамбуле султан сменил гнев на милость и, более того, пообещал удерживать воинственных лезгин и чеченцев от набегов на Восточную Грузию. Но так казалось только Ираклию II.