Смерть и любовь в Гонконге - Хайнц Конзалик

– Попрошу вас успокоиться. – Старший официант доказал, что он человек без нервов. – Вы наверняка понадобитесь в качестве свидетелей…

А в коридоре перед кухней метрдотель и директор ресторана, стоя перед молодой дамой, без конца повторяли:

– Почему вы это сделали, мадам? Кто вы? Назовите ваше имя! Объясните нам… полиция скоро прибудет… отмалчиваться бессмысленно!.. Мадам, у вас должна быть причина…

Красавица молчала, мечтательно улыбаясь, и, прислонившись головой к стене, закрыла свои миндалевидные глаза. Выражение ее лица изменилось, оно словно обмякло и как-то вдруг постарело.

Она не открыла глаза и двадцать минут спустя, при появлении полиции. У нее отняли сумочку, осмотрели и сделали снимки с убитого, коротко и вежливо, как водится у китайцев, допросили французов. Невозмутимо пропустили мимо ушей выпады мадам Ривер: она, дескать, так и знала, что в Гонконге полным-полно бандитов.

Комиссар Тинь Дзедун из 1-го комиссариата Коулуна разглядывал пулевые отверстия во лбу убитого как археолог разглядывает в музее экспонаты, полученные после новейших раскопок.

– Ну, как это понять, комиссар? – вопрошал его директор охрипшим голосом. – Входит как принцесса, улыбается… и стреляет! У нас!

– Где-нибудь это должно было случиться, – саркастически улыбнулся Тинь Дзедун. – Судьбе было угодно выбрать ваш ресторан. Через пятнадцать минут мы мертвеца увезем. И все будет выглядеть так, будто ничего не произошло.

– Господин комиссар… а пресса… Завтра все газеты сообщат…

– А вы подсчитайте, – сухо ответил Тинь Дзедун, – сколько вы сэкономите на рекламе…

Он вернулся на кухню, где в коридоре на табурете по-прежнему сидела красавица китаянка. Сейчас она открыла глаза и встретила комиссара на удивление безжизненным взглядом.

– Пойдемте с нами! – велел ей комиссар. – Вы можете идти?

Она ничего не ответила, встала и с достоинством вышла из коридора. В холле она увидела служителей морга, явившихся за покойником. Остановилась, бросила взгляд на гроб, покачала головой и прошла мимо.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Тинь Дзедун, шедший рядом с ней.

– Хорошо! – Это было первое произнесенное ею слово.

– Полчаса назад вы убили человека.

– Правда?

Они остановились перед дверью лифта. Тинь Дзедун пропустил ее вперед, сделал сотруднику знак оставаться снаружи и спустился вместе с ней.

– Почему вы его застрелили?

Она молча улыбнулась. Ее миндалевидные глаза блестели словно отшлифованные. Тинь Дзедун громко вздохнул и отказался от дальнейших вопросов. Выйдя на Натан-роуд, он посадил ее в машину.

– Позаботьтесь об остальном, – приказал он лейтенанту, оказавшемуся под рукой. – Все как обычно.

– Это она – убийца? – спросил лейтенант, указывая на красивую женщину.

– Стреляла, несомненно, она… – Тинь Дзедун сел рядом с ней. Он с такой силой хлопнул дверцей, что лейтенант не услышал его последних слов. – Но не обязательно настоящий убийца тот, кто стрелял.

Хорошо, что лейтенант не разобрал этих слов. Как бы он их понял?

В течение часа в главном полицейском управлении Коулуна собрались все ответственные чиновники городских властей Гонконга.

Совещание проводил шеф полиции. Рядом с ним сидел несколько растерянный директор администрации Коулуна, начальник полиции района Коулун-роуд, шеф политической полиции, вице-губернатор Гонконга и по два чиновника из Legislativ Council и Executive Council,[2] а за их спинами на откидных стульях человек сорок чиновников, членов оперативно сформированной «специальной комиссии X». Кабинет был тесноват для такого количества людей.

Шеф полиции обменялся взглядом с Тинь Дзедуном и перешел к делу без пространственных вступлений:

– Господа! Я пригласил вас в главное управление в столь поздний час, ибо полагаю, что вы еще сегодня обязаны познакомиться с некоторыми событиями и обстоятельствами, которые завтра же вызовут целую бурю возмущения и негодования; эта буря будет несравненно опаснее, чем тайфун, разбивающий в гавани тысячи лодок и смывающий в море целые кварталы, она будет жестокой и принесет городу неисчислимые беды. Выслушайте, пожалуйста, сообщение комиссара Тиня. У всех у нас в Гонконге забот полон рот, вы это не хуже меня знаете. Но этот случай… он превосходит все!

Тинь Дзедун встал, прислонился к столу и взмахнул рукой – тихонько зажужжал проектор, и на противоположной стене кабинета появился снимок убитого мужчины в смокинге. Оба входные отверстия от пуль были отчетливо видны.

– Этого человека, – объяснил Тинь Дзедун, – примерно три часа назад убили в ресторане «Джуно Револвинг» за столиком номер двадцать шесть. Вы видите два входных отверстия во лбу. Стреляли из дамского пистолета четвертого калибра. Игрушка вообще-то, но с близкого расстояния оба выстрела оказались смертельными. Жертва, некий Реджинальд Меркус Роджерс, прибыл из Сан-Франциско, вдовец. Поселился в отеле «Хайят Редженси» в люксе. Из записи в гостевой книге следует, что он назвался импортером. За пять дней, которые он прожил в отеле, обратил на себя особое внимание вызывающим некоторую зависть ненасытным интересом к слабому полу. Он прошелся почти по всем «Эскорт сервис»[3]… от «Venus East Ltd» до «Adams'Eve Ltd».[4] Без «звезд» из этих заведений он ни одной ночи не провел. Если я назову их имена, сотрудники из полиции нравов начнут еще прищелкивать языками.

– Попрошу вас, комиссар Тинь, выбирать выражения! – предупредил его шеф полиции.

Тинь Дзедун слабо улыбнулся.

– Практически это все, что мы знаем о мистере Роджерсе. Мы послали телеграмму в полицию Сан-Франциско… ответ вот-вот должен прийти. – Сделав короткую паузу, добавил: – Мистера Роджерса застрелила женщина.

– То есть его очередная шлюха! Подумаешь, невидаль! – возмущенно воскликнул один из членов городского совета. – Сколько раз я говорил: полиция обленилась! В Гонконге вообще, а в Коулуне в особенности. Там какое-то болото…

Тинь Дзедун возразил ему, внешне не проявляя никаких эмоций:

– Убийца не из шлюх или – если выбирать выражения – отнюдь не из «Escort for all Entertaining».[5] Она – никто!

– Как, простите? – Вице-губернатор перегнулся через стол. – Что это значит?

– Никто ее не знает, и никто никогда не скажет, кто она. У нее нет имени…

– Такого не бывает!

– …у нее нет места жительства, нет квартиры, нет родственников. Никто не будет ее искать. Она жива – и ее нет.

– Непостижимо.

– Вы сейчас сами убедитесь, господа. Она ожидает в соседней комнате. Пока что она держится, ходит как мы с вами, смотрит на вас, улыбается, слышит вас… пока что! Мы не в состоянии сказать ничего определенного о том, когда все это изменится. Однажды на это потребовалось шесть часов, в другой раз три дня. В третий – день, потом – всего три часа… никакой системы нет…