Небо начинается со взлёта. Сборник стихов и рассказов - Игорь Захаров

Гвардейская застольная

Здесь птицы …не поютПоляны… не цветутЛишь мы со штурманом вдвоём в прицелы влипли тутНе долетит до нас ракетаИ не достанет ДШКИ лишь прожектор своим мёртвым светомУхватит за крыло сквозь облакаУхватит за крыло сквозь облакаЗагрузим все подвескиМы в этом знаем толкКолодки прочь – уходит в ночь гвардейскийГвардейский сто сорок девятый полк!Гвардейский сто сорок девятый полк!Все ночи напролётСадимся в самолётНаверно, знает только Бог, кому не повезётКогда – нибудь мы вспомним этоИ не поверится самимКак увернулись мы от той ракетыОставив за соплом форсажный дымОставив за соплом форсажный дымЗагрузим все подвескиМы в этом знаем толкКолодки прочь – уходит в ночь гвардейскийГвардейский сто сорок девятый полк!Гвардейский сто сорок девятый полк!

5ЦК ПУАК, аэр. Луговая, «ангара»,

В вышеуказанной организации, на её аэродромах, служили и летали многие мои однокашники, и однополчане по инструкторским полкам БВВАУЛ.

Эти фото – с моей поездки по Киргизии 2009.

Токмок

Ил-28

Кто-нибудь вспомнит?

Зах.

На этом фото я на День авиации в Северном порту Новосибирска. Когда мы развернули этот баннер, к нам начали сразу стекаться незнакомые люди – техники, лётчики, штурманы с разных мест службы по России. И ведь нашлось сразу много общих знакомых!!!

На День авиации в Северном порту Новосибирска.

А Искитим – город в 70 тыс. чел. Стоит на реке Бердь, впадающей в 17-ти км. ниже в р. Обь перед самым Новосибирском. У нас 14 школ. столько же автобусных маршрутов. Через город проходит ж-д. Турксиб, в Среднюю Азию, и автотрасса на Алтай – Среднюю Азию. На берегу Берди – прекрасный сосновый бор, зимой там здорово на лыжах. В эту зиму, с января по первую декаду марта, стояли морозы 40 град.

А сейчас я занимаюсь этим и этим:

Спасатель.

«Поехали»

И в небе.

Три года подряд на нашей полосе летали курсанты с Луговой – у них ремонтировали полосу.

Летали афганцы – угрюмые, насупленные, нелюдимые. Невольно думалось про них – вот сейчас научим их, а за кого они потом летать станут?

Летали кубинцы – загорелые, симпатичные, веселые и приветливые парни. Они рассказывали, что на Кубе нет такого понятия – УМП. Фидель им сказал: всепогодная авиация должна летать в любую погоду! И они свято выполняли его заветы и шуровали в любой туман. Бились, правда, но то ж за идею!

Летали вьетнамцы – до того мелкие, что на сиденье кресла подкладывали кучу подушек (не спальных)

Выхожу из класса предполётной подготовки в курилку – там сидят четверо вьетнамцев в повседневной форме одежды, хотя у них в это время идут полеты.

– Чего не летаете? – спрашиваю.

Отвечают – А-а, спися-я-я-ли…

– Как, списали, за что?

– А-а, стлясьно!

– Как, где «стлясьно», в зоне, что ли?

– Не-е-е, в зоне не стлясьно, а вот на посадке – стлясьно!

Это называется – боязнь земли, в инструкции это было прописано как одна из причин взмывания. (вторая – несоразмерное приближению к земле взятие ручки на себя).

У нас, среди инструктёрской братии, коротко говорилось так: – кто ссыт, тот взмывает.

Хочу сделать необходимое предисловие к последующим далее текстам.

Они являют собой простое описание событий, происходивших когда-то со мной и моими однополчанами в стране «ВВС».

Написаны они для моих однокашников, и большинство имён, встречающихся в тексте, знакомо только выпускникам БВВАУЛ, и моим однополчанам.

Собственно, мотивом написания этих строк было стремление избежать очередного приступа беспамятства. Авиационная терминология и жаргон – стандартные для ВВС СССР периода 70 – 90 годов.

В целом, уровень повествования – курсанта второго курса, наивный и простецкий. Но я сознательно не стал писать «по-возрослому», в результате некоторым (очень немногим) нравится.

Итак :

1990 г. В одной газете прочитал, что летчики много получают, и надо бы урезать им зарплату. Родились возмущённые вирши.

«Диалоги о полетах»

или

«Разговор в кабине самолета с тем, кто в кабине самолета ни разу не был»

Я часто слышу: «Мол, подумаешь – пилот!Что трудного у вас – сидячая работа!»А я б такого умника с собою взял в полетИ прокатил на полных оборотах«Вы соки пьете и едите колбасуИ бешеные денежки гребете!»А ты попробовал МиГ отличить от СуЧто можешь знать ты о моей работеА ну держись, приятель, я движкам даю форсажЛетит навстречу небо голубоеТы, верно, слышал кое-что про высший пилотажСейчас увидишь ты и « – что» и «кое-»Вот ручка на себя – и тяжелеет головаТеперь ее держи двумя рукамиА вот мы, наконец, ногами вверх. Едва-едваНе спали ботики твои вместе с носкамиВисеть вниз головой на лямках – не кино смотретьХотя вокруг просторы необъятныМы в небе выпишем такую круговертьЧто завтрак твой попросится обратноВот по спирали вверх идем винтомКак в гимне том – все выше, выше, вышеОб этой неземной красе я расскажу тебе потомМы в ней живем и этим небом дышимСюда приводим друга – неразлучный самолетУставши – с ним спускаемся на землюПрощай, друг – говорим ему, попавши в переплетМужская дружба фальши не приемлет«Но нет – им не послать его на дно!» – сказал поэтЯ в оптимизме этом с ним согласен«Да, океану все равно» – сказал поэтДобавлю – хоть воздушный, он опасенНемного отвлеклись. Так что ты там про колбасу?Вопросик этот для тебя действительно столь важен?Спроси меня – когда последний раз гулял в лесу?Купался в речке, загорал на пляже?Полеты, вновь полеты – не хлебаем лаптем щейИ незаметно вырастают детиЯ мало вижу их, я тоже не КащейНе триста лет живу на этом светеПоменьше текста, нас уже зовет земляКогда теперь еще ты полетаешьНе вспоминай о наших деньгах даже шутки дляИ не суди о том, чего не знаешьМы камнем мчимся вниз. Но ведь и это не пределИ от падения закладывает ушиМне, может, показалось, что ты тоже захотелСочку попить, да и колбаски скушать?Все, хватит падать, нам опять пора наверхСвинцовой перегрузкой давит плечиТак ты сказал, что летчик получает больше всех?Терпи, терпи, дружок – еще не вечер!Мы сделаем шесть бочек, три – туда и три – сюдаМне бочки делать доставляет радость!Солен, как видишь, каравай пилотского труда…(Судя по запаху, он за обедом скушал гадость)Ну что же, коли так, быстрей идем домойДышите глубже, воротник откройтеА тут с земли – «Пойдешь на запасной.У нас метель метет!». Вот это фортель!Да ну! Идти на запасной – не для меня!Меня же дома ждет жена ВалюшаМне дома хочется сегодня провести остаток дняЕсть пирожки и лепет дочки слушать!А тут снежина валит, и в кабине – как в мешкеСнег липнет на стекло – ни зги не видноПод шлемом жилка бьется учащенно на вискеНе сесть пилоту с ходу будет стыдно!Ни горизонта, ни земли. Снег красит все в одноСлились в единое глаза, приборы, рукиА кто-то на земле, на этот снег смотря в окноЗевает во весь рот сейчас от скукиМы сели, мчим по полосе, визжат истошно тормозаТеперь на все земное смотришь по – иномуТы видел бы, дружок, жены моей глазаКогда меня с полетов долго нету домаОткрыты фонари. Я встал ногами на снежокРукой со лба смахнувши каплю пота,Ему сказал устало – ты был прав, дружокУ нас действительно – «сидячая» работа.

Вначале было «Слово»!

Это было в те далёкие времена, когда документы печатали на примитивных «Ундервудах» со сбитыми буковками. И вот какой был случай.

На сборном пункте, куда съехались все желающие поступать в различные военные училища, большая масса юношей проходит очередную, последнюю перед посадкой в вагоны, комиссию. Большой зал, несколько столов, прием хирурга. За столами сидят не только врачи, но и врачихи, причем далеко не преклонных лет. Подходит твоя очередь, снимаешь трусы, поворачивают тебя то задом, то передом, засовывают пальцы в пах – ищут паховую грыжу и т. д. Не всякий юноша в семнадцать лет выдержит подобный эротический массаж перед лицом незнакомой женщины, тем более, что это лицо так близко от.…

Ну вот один юноша не справился с управлением и поднял свое орудие высоко в небо. Хирург его и по голове молоточком уже приударил, а он все стоит и гордо смотрит в небо. Тогда хирург дает парню пузырек с какой-то мазью и сочувствующе говорит – иди, головку намажь!