Сказки из омшаника - Татьяна Холодова

– Ладно, я возьму тебя за руку, иди первая, – вынуждено согласилась Копа.

Её смущала девушка, которая думала, что спит.

«Но полностью в сумасшедшие записывать рано, присмотрюсь», – решила она про Агу.

Среди абсолютного мрака стали видны очертания стеклянного зелёного террариума. В нём лежали и шевелились несколько змей. Когда девушки подошли ближе, появилась листва, много разнообразных лиан и листьев. Будто кто-то светил зелёным прожектором, и Копе показалось, что она держит за руку не Агу, а большого кузнечика. Хотя, немного разбавляя зелёный цвет, розовое платье спутницы, придавало оптимизма.

– Сейчас достигнем бирюзового моря, а там очень близко синий, и я проснусь, – сказала Ага и с гордостью добавила. – От оранжевого иду, – как будто это что-то проясняло.

– А мне куда? – поинтересовалась Копа.

– Я, когда в следующий раз усну, постараюсь найти тебя.

– Замечательно! Мне домой нужно тоже как-то!

– Но… я не могу остаться, я проснусь сейчас.

– Вынуждена открыть тебе глаза, Ага. Извини за каламбур, но глаза у тебя сейчас открыты и моргают, а значит, ты не спишь и находишься непонятно где. Скорее всего, в моём омшанике, но всё вокруг на него совсем не похоже. Я сюда за демоном пришла, но, если ты не он, давай выбираться.

– А может цель моего сна отделаться от тебя, и тогда я проснусь? – задумчиво пробормотала Ага.

– Тяжёлый случай, – озадаченно кивнула Копа и стала оглядываться куда идти.

Судя по резным, насыщенным и изумрудным листьям, казалось, что они в джунглях, а не в деревне у тёти Виолы. В пяти шагах того террариума, где они стояли, Копа увидела, странные для этого места, заросли малины и направилась туда. Точно, малина! Стебли сплелись очень густо, девушка поползла через кусты и наткнулась на насыпь с левой стороны омшаника. Над головой сияло, как полагается, голубое небо. Сзади на неё наткнулась Агния.

– Ты же просыпаться собиралась, – ехидно бросила Копа.

– Не могу, – призналась Ага.

– Тогда пойдём ко мне. Тётя Виола наверняка ждет. Попьём чай с малиной, которая помогла нам выбраться.

Солнце поднялось на самый верх небосвода и стреляло палящими июньскими лучами. Девушки сидели на веранде, пили чай и многозначительно переглядывались. Тёте Виоле о приключении решено было не рассказывать, потому что вряд ли в него кто поверит.

– Где я? – спросила Агния.

– Село Дворцы, – ответила Копа.

– А я живу рядом, в Калуге.

– Я тоже. У тёти я отдыхаю летом, после учёбы.

– Я уже учусь в университете, – грустно вздохнула Ага.

– Вот и замечательно, – поспешила вставить тётя Виола.

– Уже столько прожила, а вспомнить нечего, – совсем тихим голосом продолжила Ага, задумчиво мешая ложкой чай.

Тётя Виола отломила край булочки и не смогла сдержать усмешку:

– Да, действительно, столько прожила! Можно уже мемуары писать. Это я могу так сказать. Нет, даже для меня так говорить – ещё рано.

– Мемуары писать не о чем, – так же печально пролепетала Ага.

Виола ещё громче усмехнулась, покачала головой и пошла на кухню.

– Это очень странно, – обратилась Агния к Копе. – но меня клонит в сон.

– Что же здесь странного? – удивилась та. – Солнце так и морит, наверняка к вечеру будет ливень.

– Я же итак сплю! – воскликнула Агния.

– А, ну да, как я забыла, – теперь пришла очередь Копы улыбаться. – Можешь лечь в моей комнате. Так вот уснёшь второй раз, а потом два раза просыпаться, спящая красавица.

Но Ага, не замечая насмешек, побрела в спальню.

Шёл сильный дождь, в воздухе пахло мокрой пылью, и слышались раскаты грома. Копа заглянула в спальню – никого.

«Странная девушка, – подумала она. – Ушла, не попрощавшись, а ведь до города около тридцати километров».

В это время Агния очнулась, сидя за столом в своей квартире. Хотела записать свой сон в дневник, пока не забыла, но в замочной скважине входной двери послышался скрежет ключа.

«Это он», – промелькнуло в голове, и Ага пошла в прихожую.

Они снимали квартиру недалеко от университета. Его звали Сава, то есть Савелий. Делили вместе жильё, а заодно и постель. Сава называл Агнию женой и считал так на самом деле. Работал слесарем в частной фирме, смотрел вечером телевизор и играл в компьютерные игры после работы. Агния надеялась, что до свадьбы дело не дойдёт. То есть оно собиралось дойти, и каждая девушка должна об этом мечтать… к тому же всё у них хорошо, но что-то не так.

«Он тащился по грязной, изрытой дороге вдоль глухих домов. Холодный дождь заунывно моросил уже второй год и капал ему за шиворот, стекал с носа. Он еле волочил свои ноги в сапогах, облепленных грязью. Тяжёлые осенние тучи медленно ползли над этим человеком. Из домов никто не выходил ему навстречу, а некоторые ставни плотно захлопывались при его приближении то ли от ветра, то ли от чего-то ещё.… Иногда он стучался в двери, и там, где ему открывали, он чёрной тенью входил в дом. Детский смех прекращался, становилось темно и хмуро. Жители дома мечтали поскорее избавиться от тягости, уныния и безысходности, которые он приносил с собой. Тогда он уходил, молча, медленно, чтобы из последних сил брести дальше. Это о тебе…» – записала девушка в дневнике и захлопнула его, испугавшись, что слишком громко могли звучать записанные мысли, и Сава услышит их из соседней комнаты.

За ужином Агния спросила:

– О чём ты мечтаешь сейчас?

– Много о чём, – Сава редко был разговорчивым. Часто ужин проходил в тишине, и Ага улетала в своих мыслях далеко за пределы стен. По утрам Сава не разговаривал совсем.

– Мы уедем в Арктику, – продолжил он. – Будем там работать, увидим белых медведей, и ты всегда будешь рядом. Я напишу пять книг и получу Нобелевскую премию. Я в детстве начинал писать, правда, бросал, но когда-нибудь закончу.

– Будешь писать мемуары? – Ага вспомнила домик тёти Виолы и Копы.

– Конечно, – Сава встал из-за стола.

– А если мне страшно будет уехать так далеко?

– Глупости, – откликнулся Сава из соседней комнаты, давая понять, что разговор окончен.

Они в квартире были вдвоём, но в кухню вошло одиночество в сером плаще, чёрной шляпе и село на стул. Агния кивнула в знак приветствия, подняла бокал с зелёным чаем и выпила до дна. Одиночество кивнуло в ответ.

Наступило утро понедельника. Солнышко играло с прохожими в прятки, прячась за многоэтажные дома.

Агния шла в универ и думала о том, как же всё хорошо. Зачем она придумывает себе проблемы, если в настоящей жизни всё в порядке? Может она скучает по детству? Может ей страшно войти во взрослую жизнь с вечными бытовыми проблемами? Может поэтому она убегает во сне…

2

Зор мчался по извилистой лесной дороге на мотоцикле и не успел среагировать на массивное бревно, лежащее поперёк пути. Сделал сальто в воздухе вместе с железным конём и упал на землю. Мотоцикл проехал пару метров, врезался в дерево передним колесом, отлетел в сторону и скрючился на траве. Перед глазами у Зора всё поплыло. Перед тем как потерять сознание, привиделась старушка, которая стукнула его по голове, размахнувшись посохом.

В нос ударил запах валерианы. Бревенчатые стены, на окнах короткие занавески. Зор попытался повернуть голову и оглядеться. Тут же потолок замигал перед глазами всеми цветами радуги, закружилась голова. Он закрыл глаза и подумал:

«Кажется жив и лежу на кровати – уже не плохо».

Прошло некоторое время и, утихомирив фейерверк перед глазами, Зор продолжил осмотр комнаты. Его плащ – наследство от дедушки – висел на стене.

Дверь скрипнула, и вошла старушка.

– Зачем вы меня стукнули? – спросил Зор, голова себя чувствовала, как футбольный мяч после чемпионата.

– Бревно на дороге – это тоже я, – прохрипела она, и Зору показалось, что он услышал мужской голос.

– Зачем? – слова давались с трудом.

– Будешь на меня работать, – сказала старушка и налила в бокал каплю мутной жидкости. – Пей.

– Вы кто? – Зор пытался отвернуться от бокала. Но быстрым движением, слишком быстрым для старой женщины, она сжала ему нос и влила в рот горьковатую жидкость.

Зор снова потерял сознание.

Он оказался на просторной поляне, в три стороны расходились дороги, теряясь в молочном тумане.

«Я только что лежал в избушке у бабы Яги, а теперь стою в поле, – подумал Зор. – Что за чертовщина?»

Прихрамывая из-за недавнего падения, он пошагал по средней тропинке прямо. Впереди появилась березовая роща. Начинались сумерки, а Зор не понимал в какую сторону идти и где он. Внезапно за деревом резко оборвалась трава и ровно, словно по линейке, растелился паркет. Зор поднял глаза и даже моргнул несколько раз от неожиданности – прямо перед ним стояла кровать. На ней спала девушка.

«Вот это подарочек», – удивился Зор.