Чёртова сова - Евгений Лукин

Не дай мне Бог…

Александр Пушкин

Была, я знаю, веская причинасказать: «Не дай мне Бог сойти с ума».Чудовищна застывшая личинаи неприятны жёлтые дома.Зато, когда подобие ГУЛАГавоссоздаёт Отчизна-Перематьи в доме шмон, – какое это благоглядеть и ничего не понимать!

* * *

Век растрачен. Родина украдена.В жёлтой прессе – перечень разборок.Общество – бессмысленная гадина —давит тех, кто мил тебе и дорог.Поселить бы их в отдельной рощицегде-нибудь в районе Балашова…И возникнет маленькое общество —точное подобие большого.

ВЗБАЛАМУЧЕННЫЙ СОНЕТ

Н. Л.

Проспект – и ни единого мента,хотя обычно по менту на рыло.Остолбенел. Накрыла немота.Потом надежда робкая накрыла.Неужто впрямь? Неужто белокрыловзбурлило небо, и легла, крута,архангела разящая пята?Слабо лягавым против Гавриила.Его пята – надгробная плита.А ты мне что намедни говорила?Мол, не молись, не выйдет ни черта...Ты погляди, какая лепота!И улица лежит, не пронятани трелию, ни топотом мента.

* * *

Не говори, что счастье мнимо,сиди и пей себе коньякза то, что жизнь проходит мимо,как невнимательный маньяк.

ЭТО КЕМ ЖЕ МЫ БЫЛИ…* * *

Помню: книжки рубили —аж плахи трещали.Это кем же мы были,если нас запрещали?Уличали. Свистали.Политику шили.Это кем же мы стали,если нас разрешили?

* * *

Ни прозаик, ни поэт.Ни бунтарь, ни обыватель.Ни пощечин, ни объятий.Ни конфузий, ни побед.И сидишь – незнамо кто,биографию итожа,ну а там одно и то же,то есть то же, но не то.

ДИЛЕТАНТСТВО

До чего бесцеремонноосень красок наметала:от незрелого лимонадо румяного металла!Этот лист как будто в мыле,тот коричнево-кукожист.Вот бы автору вломилив Академии Художеств!

МИФОЛОГИЯ

Пегас начинал, к примеру,простым боевым конём —помог одолеть Химерутому, кто сидел на нём.

Стоптал ее с полнаскока,нахрапом ошеломив.Сказать не могу, насколькомне нравится этот миф!

Эллада от нас – далече.К тому же с теченьем днейпегасы пошли помельче,страшилища – покрупней.

Пропорции и размерыиные, чем в старину:химеры – так уж химеры,аж морда на всю страну!

Пугайся их, не пугайся,но древле, теперь и впредьиначе как на ПегасеХимеру не одолеть.

* * *

Я волнуюсь, читая стихи:не слова, а прозрачные слёзы!Все твердят, что пришли от сохи,что вчера ещё слезли с берёзы.

О родной вспоминают стезе,где зады поросли лопухами.Так и видят себя в картузеи в рубахе с шестью петухами.

И живут, разрывая сердцапод трамвайно-троллейбусный грохот.Эх, найти бы того подлеца,что насильно отправил их в город!

Я найду его. Зол и речист,я прорвусь через сто кабинетов.Я в лицо ему брошу: «Садист!Ты за что же так мучишь поэтов?

Ты же слышишь, как стонет стило!Здесь их жизнь и больна, и кабальна!Отпусти ты их с миром в село.Посади ты их там на комбайны...»

ПЛОВЕЦ

Что с классиком меня роднило?Я гимны звучные слагали, правя тяжкое кормило,челна ветрило напрягал.Hо вихорь злой взревел в фиорде,и мне, Господнему рабу,ветрилой хрястнуло по морде,потом кормилой по горбу...

ПРОЗАИК

Проклятый быт, старания утроив,мне сочинять мешает не впервые.Не успеваю полюбить героев.В итоге – падлы. Прямо как живые.

ПАМЯТHИК

Exegi monumentum

Здесь памятник стоял – превыше пирамиды,но по нему прошла народная тропа.Из праха чуть видны чугунные ланиты,а метрах в двадцати – чугунная стопа.Здесь памятник стоял – куда прочнее меди,красуясь на манер известного столпа.Hо что же от меня останется в предмете,когда по мне пройдет народная тропа?

РИФМА

Событья, факты, вереницы числ —всё ерунда, но вот в житейском гамедва слова перекликнутся слогами —и мир внезапно обретает смысл.

* * *

Возопишь, ударяя в грудь,или в рот наберешь воды —обязательно с кем-нибудьненароком сомкнешь ряды.И такого наговорят —не докажешь ведь ни хрена…У меня один только ряд.И шеренга – тоже одна.

КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ

Какое счастье: при свечетворить во славу русской речии лечь на снег у Черной речкипри секунданте и враче!Ни секунданта, ни врача —убит каким-то нижним чиномпо незначительным причинам,а то и вовсе сгоряча...

* * *

Слова – достойны, речи – гладки,и всё не врубимся в одно:что гений – это недостатки,каких нам сроду не дано.Дразня, круглятся, что орехи,из безупречной шелухиих гениальные огрехии гениальные грехи.

ПРОЗА

Убить героя – значит пощадить.Заметьте: чем талантливей прозаик,тем он героя медленней пронзаетсобытьями, затем чтоб ощутитьв подробностях и боль его, и трепет.Так вот: дышу надеждою простой,что жизнь мою задумывал и лепитне Достоевский. Даже не Толстой.

* * *

Да, вырождается москаль:утрачен стыд, барыш возжаждан.И мне твердят: «Не зубоскаль,но исправляй своих сограждан!»Легко сказать! Грустят в пылиКрылов, Державин… Если дажеони исправить не смогли —то мне-то, грешному, куда же!

* * *

В соседней камере спросииль у омонов:писатель, скажут, на Руси —один Лимонов.У остальных и стиль, и прыть,и морды глаже,но как-то не за что «закрыть» —не за слова же!

* * *

Тот – писатель, кто полезен.

Владимир Маяковский

В нашем нынешнем дерьме,громоздящемся бугристо,тот писатель, кто в тюрьме.Остальные – беллетристы.

* * *

Перед книжною горойсуетится покупатель —и забавный показательвыявляется порой:чем трусливее герой —тем отважнее читатель,чем трусливее читатель —тем отважнее герой.

РАЗГОВОР С ЧИТАТЕЛЕМ О ПОЭЗИИ

А между тем за край одежды

Прохожий дёргает его…

А. С. Пушкин

– Стой, хороший господин,стоп!Почему в тебе одинстёб?Всё в прикольные стишикрен,а чего-то для души —хрен!– Не бери меня на стоп,лох!Это чем же тебе стёбплох?Ты вглядись на мандражев быт:чуть проникнешься – и вжевбыт!

ПОЭЗИЯ

Разъявши на случайные словасебя и мир, мы породили разум —и вот собрать пытаемся по фразамвсё то, что развалили однова.

ИЗ КНИГИ ПЕРЕМЕН* * *

Мир – сотворён. Границы – отвердели.Который раз по счету сотворён?И, верно, не на будущей неделеочередной великий сдвиг времён.

И потому-то думается людям,что неизменен будничный уклад.И мы живём. И мы друг друга судим.И кто-то прав. И кто-то виноват.

Сумеем ли за малое мгновеньепонять, что ни один из нас не прав,когда Господь для нового твореньясмешает с глиной контуры держав?

* * *

Сменили строй – как имя-отчество,а изменились ненамного:тогда – обожествляли общество,теперь – обобществляем Бога.

1991 

Встает освобождённое дерьмонад Родиной моей девятым валом,смывая монументы и дома.Теперь уже, конечно, всё равно,но чем, скажите, жизнь плоха была вамв стране порабощённого дерьма?

АРИСТОКРАТ(декламируется надменно)

Когда среди родных равнинпарткомы рушились,во мне проснулся дворянин —во всеоружии-съ!Теперь, не в силах пренебречьдворянской честию,за непочтительную речь —по морде съездию!

НЕУДАЧНИК

Сорок лет я прожил сдуруэтаким манером:собирал макулатуруюным пионером,на субботники вылазиллетом и зимою,никаких внебрачных связей —жил с одной женою.«Ни единого прогула!»«Всё преодолеем!»…Чтоб тебя перевернуловместе с мавзолеем!

К ВОПРОСУ ГРАЖДАНСТВА

Бывшие наши республикибрызнули врозь картечисто,но вновь обретённым Родинамвсе преданы аж до писка!Мы говорим: «прописка» —подразумеваем «Отечество».Мы говорим: «Отечество» —подразумеваем «прописка».

ЗАЩИТНИК

Ты принимаешь новую присягу —невольный трепет жил.Трёхцветному служи отныне стягу,как красному служил.Поверя в седовласого мессиюи в святость новых уз,ты точно так же сбережёшь Россию,как уберёг Союз.

* * *

А. П.