Голос сердца - Сьюзен Виггз

— Я счастлива от того, что испытываю удовлетворение.

— И все–таки однажды, друг мой, ты захочешь большего.

— Но не сейчас. — Лили подумала о предстоящей встрече.

Несколько учеников подошли к ней попрощаться. Эдна сказала каждому несколько слов, и дети отошли от нее, улыбаясь.

Лили ощутила легкую досаду. «Удовлетворение и счастье — разные вещи». Ей всегда казалось, что достичь счастья очень трудно. Правда, другим это удавалось. Оглядываясь вокруг, она видела, что люди бывают счастливы довольно часто. Мать радуется смеху малыша, муж приносит жене цветы, ребенок находит в коробке с завтраком записку из дома с пожеланием хорошего дня.

Но счастье никогда не бывает долгим. Лили знала это.

Еще несколько минут она постояла под навесом, глядя, как дети разъезжаются на выходные. Они подбегали к матерям, обнимали их, показывали свои рисунки и работы; а те встречали улыбкой их веселый щебет. Лили чувствовала себя туристом в незнакомой стране. Все эти люди непохожи на нее. Они знают, что такое привязанность. В отличие от них Лили ощущала удивительную легкость и свободу, такую, что, казалось, могла оторваться от земли и взлететь.

Лили собиралась встретиться с Холлоуэями за низким круглым блестящим столом, окруженным такими же низкими стульчиками.

Парты стояли аккуратными рядами, стулья были подняты, чтобы вечером уборщики пропылесосили класс. В помещении пахло меловой пылью и чистящим средством; суховатый запах зачитанных книжек смешивался с неповторимым ароматом карамели, характерным для маленьких детей.

На стол Лили положила пластиковую папку с образцами работ Чарли и коробку с пропитанными лосьоном бумажными носовыми платками, которые она купила на распродаже в «Косткоу». В классе, наполненном восьми–и девятилетними детьми, такие платки расходились очень быстро.

Она прошлась вдоль окон, поправляя жалюзи так, чтобы все они оказались расположены на одной высоте. На стеклах были наклеены картинки, вырезанные детьми из бумаги: утята в галошах, на каждом — текст письменного упражнения: «Апрельские дожди приносят майские цветы». На небе сверкнула молния, осветив это старое изречение.

Поморщившись, Лили повернулась к календарю, прикрепленному к стенду, и стала считать дни в столбце «пятница». До конца учебного года оставалось девять недель. Еще девять недель — и появится солнце, засияет голубое небо, и она отправится в путешествие, которого ждала столько месяцев. Поездка в Европу всегда кажется пустой и расточительной затеей для школьной учительницы из маленького городка в штате Орегон, но, возможно, именно это делало ее такой привлекательной. Каждый год Лили откладывала деньги и отправлялась туда, где никогда раньше не бывала, однако это путешествие было ее самым грандиозным планом.

Отогнав мысли о грядущем лете, она сосредоточилась на предстоящей нелегкой встрече. Лили придирчиво осмотрела комнату, как неизменно делала перед встречами с родителями своих учеников. Она не сомневалась: людям очень важно видеть, что их дети проводят день в аккуратном, чистом, уютном помещении.

На одной из стен, в центре, висела черная доска. Лили предлагали белую пластиковую, но она отказалась от нее.

Лили предпочитала писать методом Палмера: мелом по гладкой прочной поверхности. Ей нравилось ощущать руками прохладу доски, нравилось, что на ней появляются чуть влажные отпечатки ее пальцев и мгновенно испаряются, не оставляя следа. Стук мела напоминал Лили о детстве, когда только в классе она чувствовала себя в безопасности.

Школа была ее миром, ее истинным предназначением. Она не представляла себе другой жизни.

Взглянув на часы, Лили подошла к двери и открыла ее. На табличке значилось: «Мисс Робинсон — кабинет 105», а вокруг были наклеены желтые звездочки с именами и фотографиями детей.

Лили обожала детей — чужих. На один год они становились ее детьми, она учила их и заботилась о них, вкладывая в это всю душу.

Эта работа позволяла Лили говорить людям, что у нее есть дети — целых двадцать четыре. Потом приходила осень, и Лили открывала двери класса другим двадцати четырем малышам. Они давали ей все, что дала бы собственная семья — радость и смех, обиды и слезы, гордость и победы.

Она любила своих учеников с сентября по июнь, а когда учебный год заканчивался, отпускала их, возвращала семьям — на несколько килограммов тяжелее и на несколько сантиметров выше, с таблицами умножения и деления в голове, с навыками чтения, соответствовавшими стандартам или даже превышавшими их. Осенью Лили должна была сосредоточить внимание на новых учениках. И так происходило из года в год. Она получала от этого удовлетворение и — что еще важнее — чувствовала себя в безопасности.

Но иметь собственных детей — нет, это не так безопасно. Дети навсегда становятся частью тебя, поднимают на вершины счастья и повергают в пучину отчаяния. Одни люди созданы для того, чтобы иметь детей, другие — нет. Большинство тех, кто не предназначен для этого, все равно влюбляются и заводят детей. Потом любовь проходит, и все, кто оказывается на расстоянии выстрела, жестоко страдают. Это относилось и к семье Чарли Холлоуэй.

«Что я люблю больше всего» — такова была тема сегодняшнего урока чистописания. Детям давалось три минуты на то, чтобы перечислить как можно больше любимых вещей. Лили постоянно делала такие упражнения вместе со своими учениками и всегда относилась к ним серьезно. Так детям интереснее выполнять задания. Ее список, набросанный наспех, но все же аккуратно, на большом листе бумаги, прикрепленном к специальной доске, включал в себя:

Японские сацуми

Снежные дни

Научные эксперименты

Детское пение

Сериалы по ТВ

Детективные романы

Первый день школьных занятий

Заказы из ресторанов на дом

Осмотр достопримечательностей

Истории с хорошим концом

Она сняла лист с доски и смяла его в шарик. Список получился слишком откровенным. Правда, он не удивит Кристел Холлоуэй. Они знали друг друга с тех пор, когда Лили была в возрасте Чарли, может, даже моложе, а Кристел — девочка–подросток, выдувавшая пузыри из жевательной резинки, — подрабатывала у них, сидя с детьми по вечерам.