Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И с этими словами господин надел шляпу и ушел куда-то в сторону, оставив смущённую толпу в полном недоумении.
<1939-1940>
-----------------
x x x
Когда я вижу человека, мне хочется ударить его по морде. Так приятно бить по морде человека!
Я сижу у себя в комнате и ничего не делаю.
Вот кто-то пришел ко мне в гости, он стучится в мою дверь.
Я говорю: "Войдите!" Он входит и говорит: "Здравствуйте! Как хорошо, что я застал вас дома!" А я его стук по морде, а потом ещё сапогом в промежность. Мой гость падает навзничь от страшной боли. А я ему каблуком по глазам! Дескать, нечего шляться, когда не звали!
А то ещё так. Я предлагаю гостю выпить чашку чая. Гость соглашается, садится к столу, пьет чай и что-то рассказывает. Я делаю вид, что слушаю его с большим интересом, киваю головой, ахаю, делаю удивленные глаза и смеюсь. Гость, польщенный моим вниманием, расходится все больше и больше.
Я спокойно наливаю полную чашку кипятка и плещу кипятком гостю в морду. Гость вскакивает и хватается за лицо. А я ему говорю: "Больше нет в душе моей добродетели. Убирайтесь вон!" И я выталкиваю гостя.
<1939>
-----------------
Реабилитация
Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я оторвал ему ещё днем. Тогда он был еще жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности, говорят, что я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна -- это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну. Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Но это уж цинизм обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны. Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы,-- это уже, извините, абсурд. Испражняться -потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание.
<1940>
-----------------
Происшествие на улице
* История первоначально входила в цикл "Случаи".
Однажды один человек соскочил с трамвая, да так неудачно, что попал под автомобиль. Движение уличное остановилось, и милиционер принялся выяснять, как произошло несчастье. Шофер долго что-то объяснял, показывая пальцем на колеса автомобиля. Милиционер ощупал эти колеса и записал в свою книжечку название улицы. Вокруг собралась довольно многочисленная толпа.
Какой-то человек с тусклыми глазами все время сваливался с тумбы. Какая-то дама все оглядывалась на другую даму, а та, в свою очередь, все оглядывалась на первую даму. Потом толпа разошлась, и уличное движение вновь восстановилось.
Гражданин с тусклыми глазами ещё долго сваливался с тумбы, но, наконец, и он, отчаявшись, видно, утвердиться на тумбе, лег просто на тротуар. В это время какой-то человек, несший стул, со всего размаху угодил под трамвай. Опять пришел милиционер, опять собралась толпа, и остановилось уличное движение. И гражданин с тусклыми глазами опять начал сваливаться с тумбы. Ну а потом все стало хорошо, и даже Иван Семёнович Карпов завернул в столовую.
10 января 1935 -----------------
Басня
Один человек небольшого роста сказал: "Я согласен на все, только бы быть капельку повыше". Только он это сказал, как смотрит -- перед ним волшебница. А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать не может.
"Ну?" -- говорит волшебница. А человек небольшого роста стоит и молчит. Волшебница исчезла. Тут человек небольшого роста начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках ногти сгрыз, а потом на ногах.
___
Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.
-----------------
x x x
Два человека разговорились. Причем один человек заикался на гласных, а другой на гласных и согласных.
Когда они кончили говорить, стало очень приятно -- будто потушили примус.
-----------------
x x x
Антон Гаврилович Немецкий бегает в халате по комнате. Он размахивает коробочкой, показывает на нее пальцем и очень, очень рад.
Антон Гаврилович звонит в колокольчик, входит слуга и приносит кадку с землей.
Антон Гаврилович достает из коробочки боб и сажает его в кадку. Сам же Антон Гаврилович делает руками замечательные движения. Из кадки растет дерево.
<1931?>
-----------------
Синфония N 2
Антон Михайлович плюнул, сказал "эх", опять плюнул, опять сказал "эх", опять плюнул, опять сказал "эх" и ушел. И Бог с ним. Расскажу лучше про Илью Павловича.
Илья Павлович родился в 1883 году в Константинополе. Еще маленьким мальчиком его перевезли в Петербург, и тут он окончил немецкую школу на Кирочной улице. Потом он служил в каком-то магазине, потом ещё чего-то делал, а в начале революции эмигрировал за границу. Ну и Бог с ним. Я лучше расскажу про Анну Игнатьевну.
Но про Анну Игнатьевну рассказать не так-то просто. Во-первых, я о ней почти ничего не знаю, а во-вторых, я сейчас упал со стула и забыл, о чем собирался рассказывать. Я лучше расскажу о себе.
Я высокого роста, неглупый, одеваюсь изящно и со вкусом, не пью, на скачки не хожу, но к дамам тянусь. И дамы не избегают меня. Даже любят, когда я с ними гуляю. Серафима Измайловна неоднократно приглашала меня к себе, и Зинаида Яковлевна тоже говорила, что она всегда рада меня видеть. Но вот с Мариной Петровной у меня вышел забавный случай, о котором я и хочу рассказать. Случай вполне обыкновенный, но все же забавный, ибо Марина Петровна благодаря мне совершенно облысела, как ладонь. Случилось это так: пришел я однажды к Марине Петровне, а она трах! -- и облысела. Вот и все.
<9 -- 10 июня 1941>
-----------------
x x x
Григорьев (ударяя Семёнова по морде):
Вот вам и зима настала. Пора печи топить. Как по-вашему?
Семёнов:
По-моему, если отнестись серьезно к вашему замечанию, то, пожалуй, действительно, пора затопить печку.
Григорьев (ударяя Семёнова по морде):
А как по-вашему, зима в этом году будет холодная или тёплая?
Семёнов:
Пожалуй, судя по тому, что лето было дождливое, то зима всегда холодная.
Григорьев (ударяя Семёнова по морде):
А вот мне никогда не бывает холодно.
Семёнов:
Это совершенно правильно, что вы говорите, что вам не бывает холодно. У вас такая натура.
Григорьев (ударяя Семёнова по морде):
Я не зябну.
Семёнов:
Ох!
Григорьев (ударяя Семёнова по морде):
Что ох?
Семёнов (держась за щеку):
Ох! Лицо болит!
Григорьев:
Почему болит? (И с этими словами хвать Семёнова по морде).
Семёнов (падая со стула):
Ох! Сам не знаю!
Григорьев (ударяя Семёнова ногой по морде):
У меня ничего не болит.
Семёнов:
Я тебя, сукин сын, отучу драться (пробует встать).
Григорьев (ударяя Семёнова по морде):
Тоже, учитель нашелся!
Семёнов (валится на спину):
Сволочь паршивая!
Григорьев:
Ну ты, выбирай выражения полегче!
Семёнов (силясь подняться):
Я, брат, долго терпел. Но хватит.
Григорьев (ударяя Семёнова каблуком по морде):
Говори, говори! Послушаем.
Семёнов (валится на спину):
Ох! <...>
-----------------
Победа Мышина
Мышину сказали:
-- Эй, Мышин, вставай!
Мышин сказал:
-- Не встану,-- и продолжал лежать на полу.
Тогда к Мышину подошел Калугин и сказал:
-- Если ты, Мышин, не встанешь, я тебя заставлю встать.
-- Нет,-- сказал Мышин, продолжая лежать на полу.
К Мышину подошла Селизнева и сказала:
-- Вы, Мышин, вечно валяетесь на полу в коридоре и мешаете нам ходить взад и вперед.
-- Мешал и буду мешать,-- сказал Мышин.
-- Ну, знаете,-- сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
-- Да чего тут долго разговаривать! Звоните в милицию.
Позвонили в милицию и вызвали милиционера.
Через полчаса пришел милиционер с дворником.
-- Чего у вас тут? -- спросил милиционер.
-- Полюбуйтесь,-- сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
- Том 2. Новая анатомия - Даниил Хармс - Русская классическая проза
- Я думал о том, как прекрасно все первое ! - Даниил Хармс - Русская классическая проза
- Литературные анекдоты - Даниил Хармс - Русская классическая проза
- Рассказы и повести - Даниил Хармс - Русская классическая проза
- Иван Васильевич: Наброски; 2-я редакция (фрагменты) - Михаил Булгаков - Русская классическая проза
- Нос - Николай Васильевич Гоголь - Классическая проза / Русская классическая проза
- Николай-угодник и Параша - Александр Васильевич Афанасьев - Русская классическая проза
- Том 10. Братья Карамазовы. Неоконченное. Стихотворения. - Федор Достоевский - Русская классическая проза
- Ангел для сестры - Джоди Линн Пиколт - Русская классическая проза
- Ранние стихотворения, незавершенное, отрывки, наброски - Александр Пушкин - Русская классическая проза