Наследник и новый Новосиб - Элиан Тарс

что это именно хаоситы, — проговорил я. — Потому что если я просто застрял вне времени, пространства и тела, то…

Усмехнувшись, я попытался не думать о том, что меня ждёт в таком случае.

А ещё я старался не думать о том, как там Лиза. Мы ведь переместились сюда вместе. Я держал её за руку, но сейчас я не чувствую её руки.

И все же часть своих мысленных ресурсов я тратил на то, чтобы поддерживать в голове образ того, как я держу княжну за руку. Кроме того, я постоянно представлял, как внутри меня мирно спит на яйце Фая, как рядом со мной, щёлкая жвалами, трусит Юрец.

— Максим, помоги! — вдруг услышал я знакомый голос слева.

Натурально слева! Впервые какие-то ощущения направления появились.

Я быстро повернул голову. Как и прежде я не чувствовал своего тела, но картинка перед глазами изменилась. Вместо кромешной пустоты я увидел экран, напоминающий огромный плазменный телевизор.

На экране, облачённая в красивое свадебное платье, рыдала и заламывала себе руки моя подруга Света Анжуйская-Захарова. Паладинша тянулась ко мне и взывала о помощи.

Вдруг позади неё появился высокий мужчина в золотой Венецианской маске, скрывающей верхнюю половину лица, и перчатках, на которых была нанесена цифра «III». Он вдарил Свете по затылку и закинул потерявшую сознание девушку себе на плечо.

— Ты будешь моей, — торжественно произнёс он. — Ты и твой род будете служить мне вечно!

Он уставился на меня с экрана. Ничего не говорил, лишь криво ухмылялся. Своей позой он демонстрировал превосходство и насмешку.

Мысленно я показал ему средний палец и отвернулся. Перед глазами вновь была тьма, лишь слева мерцал свет экрана.

— Бежишь, трусливый воитель? — расхохотался Третий слева. — Я заберу её. Она будет страдать подо мной.

— Будешь лучше стараться, выдуманный принц, может и не будет твоя выдуманная невеста под тобой страдать, — не глядя на него, ответил я.

— Ты не можешь знать, что выдумка, а что правда, трус. А я могу. Правда в том, что ты убегаешь, бросая её. Ты жалкое ничтожество, а не Вольный Воитель!

— Старайся лучше, умник, — отозвался я, твёрдо «шагая» вперёд.

Я выбрал для себя путь.

Я в нём не сомневаюсь.

Мой путь — правильный.

Почему? Конечно же, потому что он мой.

— Старайся? — прозвучал со всех сторон какой-то механический голос. — Вызов принят!

И прямо передо мной появился новый экран. На нём один из Касимовских — пузатый княжич, творил всякие непотребства с Кристиной, а рядом с ними стоял ещё один статный красавец в Венецианской маске. На его перчатках была цифра «II».

Я скрипнул зубами. Разумеется, зубов у меня не было, но я будто бы ощутил этот скрип всеми фибрами своей души. А дело в том, что я видел свой путь — он проходил аккурат между Вторым и Кассимовским. Продолжая «шагать», я старался не смотреть на фантомное изображение своей невесты.

Хотя в голове моей вертелась одна лишь мысль:

«Этой твари придётся здорово потрудиться, чтобы заслужить моё прощение».

— А-ХА-ХА-ХА!!! — засмеялась тьма вокруг, голос её перестал быть механическим, но звучал довольно жутко. Будто чередовались разные мужские, женские и даже детские голоса. — Думаешь, мне нужно твоё прощение, жалкая букашка? Я могу уничтожить тебя прямо сейчас одним лишь щелчком пальцев. Стереть твоё существование из прошлого, будущего и настоящего.

— А я могу ссать, не держась за хер и попадать струёй с метра в горлышко бутылки, — отозвался я, пройдя сквозь второй экран.

Тёмная пустота молчала.

— Впечатляющий навык, — изрекла наконец-то пустота. — Но бесполезный.

— Мой принц! Спаси меня! Пожалуйста! — ударил по ушам полный боли голос Яры. — Прошу тебя!!! Только тебе я открылась!!! Только тебе доверилась!!! Не проходи!!! Не оставляй!!!

Обнажённую Яру прижигал огнём очередной тип в Венецианской маске. На его перчатках была цифра «I».

— Тебе передался опыт прошлой жизни при получении Метки, — приговаривал он, мучая фантомную Пожарскую. — Какой любопытный экземпляр! Ты станешь венцом моей коллекции! А твоё пламя верой и правдой послужит мне. Ты станешь моим драконом!

Драконом?

Я удивлённо уставился на него. Первый же, поймав мой взгляд, расплылся в богомерзкой улыбке и принялся активнее мучать свою жертву.

Плюнув на его представление, я прошёл мимо.

— За эту барышню ты переживаешь меньше, чем за других, — отметила пустота.

— Яра — Воительница до мозга костей, — хмыкнул я. — Она никогда бы не стала стонать и звать на помощь. В крайнем случае откусила бы себе язык.

— Ты не понимаешь, насколько многообразны миры. А человечки сами по себе, будто маленькие миры. Эта твоя барышня может быть разной.

— Стонущая и хмычащая Яра — какая-то другая, не моя Яра, — я непреклонно продолжал идти вперёд.

— Аргумент.

— Правильный аргумент! — подчеркнул я.

— Правильно или неправильно — глупые критерии ограниченного разума, — парировала пустота.

Я продолжил идти.

— Знаешь, а ведь то, что ты видишь, в самом деле может существовать, — вновь заговорила пустота. — В конце концов ты никого не сможешь спасти.

— Я — смогу спасти всех, кого мне нужно. А тот, кто не сможет — тот не я.

Пустота вновь засмеялась. А затем произнесла:

— Достойно. Что ж, вот твоя награда.

— Максим? — тихий удивлённый голос Лизы раздался слева от меня.

Экранов, как раньше, не было. Лишь темнота стала менее вязкой. Я видел образ своей подруги. Она будто бы не верила своим глазам.

— Максим! Это правда ты! — радостно воскликнула Лиза и побежала ко мне.

По ушам ударил пронзительный визг. Я услышал топот сотен лапок.

— Максим, что это⁈ — выпалила Лиза, озираясь. Она остановилась метрах в трёх от меня. — Раньше здесь никого не было! Я лишь блуждала во тьме!

Писк и топот усиливался.

И вот волна теневых крыс — метровых тварей, набросилась на Лизу.

— Максим, помоги! Я не могу использовать Метку здесь! А-а-а-а…

Я прошёл мимо.

Её крик боли становился всё сильнее и сильнее, бил по ушам, разрывал душу.

— Максим! Почему… Почему ты… оставил меня-я-я-а-а-а⁈ — прокричала она, раздираемая монстрами.

— Поздравляю тебя, — усмехнулась пустота, — ты только что бросил настоящую княжну Волконскую. А ведь ты обещал вернуть её домой в целости и сохранности.

— А я и верну, — ответил я невозмутимо,