Невидимый - Матс Валь

— Пойдем в дирекцию, — предложил Форс. Хильмер положил руку на плечо Петера. Но рука исчезла, едва коснувшись плеча, и Петер, казалось, ничего не почувствовал.

Секретарь дирекции Маргит, как обычно, сидела за компьютером. Форс постучал в открытую дверь, и Маргит обернулась.

— Можно нам тут где-нибудь посидеть?

Маргит бросила взгляд на часы.

— Можете посидеть в кабинете ректора. Он уехал на встречу с кем-то из агентства недвижимости.

Она поднялась и пошла впереди Форса и Петера Елина в конец коридора.

— Вот тут, — сказала Маргит и отступила в сторону, пропуская Форса и Петера Елина.

Форс занял место на одном из стульев у стола, заваленного бумагами и открытыми папками. Петер Елин уселся на стуле напротив. Маргит закрыла за ними дверь. Форс открыл портфель и достал линованный блокнот. Из внутреннего кармана он вынул шариковую ручку, снял колпачок и написал дату. Затем посмотрел на часы и отметил в блокноте время.

— Петер, как пишется твоя фамилия?

— Е-лин.

— Откуда ты знаешь Хильмера Эриксона?

— Мы учимся в одном классе уже девять лет.

— Вы общаетесь в свободное время?

— Мы оба играем в «БК».

— Это футбольная команда?

— Да.

— То есть вы играете в одной команде?

— Да.

— И как давно?

— Я пришел в «БК». когда был в шестом классе. Хильмер пришел тогда же.

— Кем ты играешь?

— Мне больше всего нравится быть крайним левым нападающим.

— А Хильмер?

— Он любит стоять на воротах, но из него не очень хороший вратарь. Обычно он играет защитником.

— А почему он не очень хороший вратарь?

Петер некоторое время подумал, прежде чем ответить.

— Ну вратарь ведь не только стоит и ждет мяч. Он может даже вести игру. А Хильмер…

— Что Хильмер?

— Он чаще стоял и думал о чем-то своем. Так, во всяком случае, это выглядело.

— Понятно. А он популярен?

— Как это?

— Ну ребятам он нравился?

— Думаю, да.

— Попробуй описать его как человека. Петер Елин молчал.

— Попробуй, — снова попросил Форс.

— Это трудно.

— Что именно трудно? Петер Елин колебался.

— Он слишком обыкновенный.

— Это и выделяло Хильмера? Что он обыкновенный?

— Я так думаю.

Форс записал. Затем он поднял взгляд:

— Вы тренировались в прошлую субботу?

— Да.

— Во время тренировки произошло что-нибудь необычное?

— Была общая разминка и упражнения с мячом на гравиевой площадке. Ничего особенного.

— Как зовут тренера?

— Альф.

— Что было после тренировки?

— Ничего. Мы приняли душ, переоделись и поехали на велосипедах домой. Фамилия Альфа Нурдстрем. Он работает в школе завхозом.

— И в раздевалке тоже ничего необычного не случилось?

Петер Елин некоторое время подумал.

— Нет. Только Даниэль и Хильмер подрались из-за полотенца.

— Как это произошло?

— Кажется, Даниэль забыл свое полотенце. Тогда он взял полотенце Хильмера и вытерся им, а Хильмер попытался отобрать его. Они подрались, и Хильмер упал. Он ушиб коленку.

— Эта была настоящая ссора или они подрались в шутку?

— В шутку. Хильмер и Даниэль друзья.

— Так Хильмер упал по чистой случайности?

— Да.

— То есть на самом деле Даниэль не хотел причинить Хильмеру вред?

— Он бы никогда этого не сделал. Они вместе ходят в шахматный клуб.

Форс записал. Петер Елин немножко поелозил на стуле. Через некоторое время он продолжил:

— Знаете, что в Хильмере необычного? Во-первых, то, что он играет в шахматы, А во-вторых, он очень молчаливый.

— Хильмер молчаливый?

— Он говорит очень мало. Кажется, что он все время о чем-то думает.

— Ты знаешь, о чем он думает?

Петер Елин покачал головой:

— Нет.

Форс записал.

— Значит, в раздевалке была драка, хоть и шуточная?

— Да.

— Что случилось потом?

— Не знаю. Я быстро собрался и вышел, пока Хильмер и Даниэль ссорились.

— Так ты не знаешь, чем все закончилось?

— Нет.

— Кто оставался, когда ты уходил?

— Почти все. Кажется, я вообще ушел первым. Форс положил блокнот с записями в портфель и застегнул молнию, потом положил ручку во внутренний карман.

— И последний вопрос. У тебя есть какие-то соображения о том, куда Хильмер мог направиться?

— Нет.

— Нет ли какого-нибудь места, куда Хильмер часто ходил, какая-нибудь заброшенная сторожка, уединенный домик?

— Этого я не знаю.

Форс поднялся.

— Если ты вспомнишь еще какие-нибудь подробности, обязательно звони. Даже если тебе покажется, что в них нет ничего особенного.

Форс протянул руку. Они попрощались и направились к дверям.

Хильмер сидел на стуле в углу. Дверь за Форсом и Петером закрылась. В кабинете наступила тишина, только в соседней комнате играло радио. Хильмер попытался вспомнить, что за комната находилась рядом с кабинетом ректора.

Память.

Хильмер старался вспомнить, что же произошло в раздевалке, но никак не мог. Он не мог даже представить себе, как выглядел Даниэль. Или полотенце. Что это за полотенце, о котором они говорили?

Мама, подумал он.

Что делает мама?

Подумав про маму, Хильмер почувствовал, что вспотел. Он попытался увидеть ее перед собой, но это было трудно. Затем он попытался представить отца, но ничего не получилось.

Кто-то на школьном дворе крикнул: «Карин!» Хильмер поднялся, подошел к закрытому окну и выглянул в асфальтированный двор. Он увидел двух девочек, идущих навстречу друг другу, но не узнал их.

Это сон, подумал Хильмер.

Тут открылась дверь в кабинет, и на пороге появился ректор Свен Хумблеберг, с трудом таща переполненный портфель. Он поставил портфель на один из стульев перед письменным столом. Снимая свое светлое пальто. Хумблеберг заметил приколотую к вешалке красную бирку из химчистки. Он оторвал бирку и смял ее в комок, собираясь бросить в корзину для бумаг, когда в дверях появилась Маргит.

— Сегодня к нам приходили из полиции, — прошептала она, как будто сообщая нечто таинственное и боясь, что ее услышит кто-нибудь посторонний.

Хумблеберг наморщил лоб.

— Да что ты говоришь! Нильсон приходил?

— Кто-то из города, — продолжила Маргит шепотом. — Он разговаривал с девятым «А».

— О чем же?

Хумблеберг открыл свой огромный портфель и вынул оттуда две папки. Смятую бирку он рассеянно сунул в карман брюк.

— Хильмер Эриксон пропал.

Хумблеберг наморщил лоб еще больше.

— Пропал? Сегодня?

— В минувшую субботу.

— Вот так новость.

— Я здесь! — закричал Хильмер.

И он бросился к Хумблебергу и хлопнул его по плечу.

Но Хумблеберг ничего не заметил. Он рассеянно почесал ухо.

— Да, — сказала Маргит, — похоже, произошло что-то серьезное. — Затем она сделала шаг вперед и прошептала: — Полиция не исключает, что совершено преступление.

Хумблеберг вздохнул.

— Звучит ужасно. Значит, пропал в субботу. А сегодня уже понедельник.

— Сегодня понедельник, — кивнула Маргит. — Я сама услышала об этом вчера вечером. В Валлене уже с собакой искали.

— Ужасно. — пробормотал Хумблеберг.

— Я здесь! — выкрикнул Хильмер. — Я здесь! Вы что, меня не видите?

Он бросился к письменному столу, схватил одну из папок и швырнул ее в стену.

И он увидел, как папка ударилась о стену, но в то же время панка, которую он бросал, так и осталась лежать на столе, на том самом месте, откуда он взял ее. Он снова схватил папку и бросил ее еще раз. Он ясно видел, как папка пролетела в воздухе и ударилась о стену.

И снова папка осталась лежать на столе.

Хильмер зарыдал и кинул папку еще раз с тем же самым результатом. Хумблеберг и Маргит ничего не заметили.

Хильмер заплакал от бессилия.

— Остается надеяться, что он вернется, — сказал Хумблеберг и поднес руку ко рту, как будто пытаясь скрыть зевок.

В эту минуту вернулся Форс в компании высокой девушки с распущенными светлыми волосами и серебряной сережкой в левом ухе.

Форс и Хумблеберг поздоровались за руку.

— Я слышал, что Эриксон пропал, — сказал Хумблеберг. — Плохие новости.

— Да уж, — сказал Форс, — я как раз встретил Эллен, она хочет кое-что мне рассказать. Можем мы еще на некоторое время занять ваш кабинет?

— Конечно, — сказал Хумблеберг и кивнул Эллен: — Пожалуйста.

Ректор взял свой портфель и вышел. Форс закрыл дверь и занял стул, на котором он сидел раньше. Эллен села напротив. Форс достал из портфеля блокнот, открыл чистую страницу, вытащил ручку, написал дату и посмотрел на часы на руке. Записав время, он несколько секунд рассматривал девочку, задумчиво трогая ручкой кончик уха.

— Итак, ты Эллен, — сказал он. — А как твоя фамилия?

— Старе.