Лжец. Мы больше не твои - Анна Гур

родителей, мама встречает нас с радушием, сюсюкает с малышами.

– Ой… мои родные… как хорошо сделала, что привезла крепышей… А кто тут золото бабушкино, а кто тут самый-самый…

Телефон звонит, и я отвечаю быстро. На заднем плане агукают мои малыши, и раздается голос моей мамы.

– Я приехал домой, забыл документы, а тебя нет, – у мужа раздраженные интонации, – ты уехала к своим?

Слышит голоса и понимает все.

– Да, решила немного сменить обстановку.

Муж молчит. А я кусаю губы. Вдруг решаю сделать ему сюрприз самый настоящий.

– Я так понимаю, ты с ночевкой?

Опять скупо интересуется. Вспоминаю, что Петр сказал, что хочет со мной поговорить после работы, а я тоже хочу с ним побеседовать, но предпочитаю быть во всеоружии.

– Да. Останемся, а ты?

– Я задержусь на работе. Домой вернусь поздно. Выключу телефон. Мне надо выспаться. Завтра ответственный день.

– Хорошо, – отвечаю и смотрю, как мама раздевает Кирюшу.

Муж отключается.

– Ты чего не предупредила, Ниночка, я бы пирогов напекла…

– Ма… не время для пирогов. За ребятней пригляди, а Нина в салон. Надо себя в порядок привести.

Мама улыбается мне, а потом вдруг подмигивает.

– И правильно. Езжай, дочка. Мы за малышами присмотрим.

Крепко обнимаю маму и отправляюсь в салон. Впервые за долгое время делаю маникюр, привожу волосы в порядок и улыбаюсь своему отражению.

Хочется утереть Петру нос. Хочется, чтобы он сожалел о словах, которые мне бросил в сердцах. Я понимаю, у него на работе в последнее время проблемы. Он теряет контракты. Слышала, что многое идет не так, как ему хочется, но это бизнес, и мой муж опытный бизнесмен, умеющий выгрызать свое.

Я возвращаюсь домой и иду в нашу спальню. Достаю платье, которое купила для одного мероприятия, но так и не надела. Бирка висит до сих пор не тронутая. Рассматриваю элегантный черный шелк и прикладываю его к себе.

Заглядываю в зеркало, откуда на меня смотрит симпатичная брюнетка с блестящими глазами. Я набрала вес во время беременности, но после рождения малюток не просто вернулась в свой прежний размер, но и скинула еще пару кило.

Ухаживать за близняшками очень сложно. Иногда даже забываешь поесть, а голода не чувствуешь, пока не начинает плыть перед глазами.

Но эти хлопоты они приятные, ведь когда малыши тянут к тебе ручки, когда агукают и говорят "мама"…

Оно стоит всего, и счастье это бесценно…

Надеваю платье, которое подчеркивает узость талии и увеличившуюся после родов грудь. Привожу себя в порядок.

Готовлю ужин. Все легкое. Зажигаю свечи.

Мне хочется поразить Петра, хочется, чтобы он взял свои слова обратно и шептал жаркие признания вперемешку с извинениями.

Муж у меня вспыльчивый. Резкий. Но это его характер. Бывало в нашей семейной жизни, когда он ранил словами, а потом сожалел, любил ночь напролет и одаривал подарками.

– Я люблю тебя, Нина… Ты прости… у меня на работе такой треш… Сорвался…

Время уже позднее, но мужа все нет. Наконец, слышу шелест шин по гравию.

Понимаю, что Петр приехал и набираю его номер. Не отвечает. Но я держу звонок, не сбрасываю…

Хочу, чтобы ответил, чтобы говорил со мной, не понимая до последнего, что я никуда не уехала, хочу видеть его лицо, когда меня увидит…

Но муж все не берет. Отключаю звонок.

Слышу, как замок в дверях поворачивается. Качаю головой и иду в сторону коридора, как вдруг меня молнией поражает.

Будто копошение там, хихиканье, женский вскрик, переходящий в стон. Как в тумане иду на приглушенные голоса.

Я не включала свет в доме, чтобы не выдать свое присутствие, и сейчас в полутьме коридора я вижу кадр, который отпечатывается у меня на сетчатке глаз.

Девица, закинув ноги на бедра моего мужа, прижимается к нему всем телом, страстно целует и стонет, когда его рука у нее между ног двигается.

– Мой зверь. Давай здесь. Я не дотерплю. Хочу, чтобы сейчас… да вот так…ах…

– Мила… – рыком, и в голосе мужа похоть.

– Осторожнее… в моем положении надо мягче… я тебе сказать должна… ах…

Запрокидывает голову и стонет громко, когда Петр движение делает поступательное, а мне… мне кажется, что меня сейчас вывернет на изнанку…

– Ну, Петь… подожди… хочу сказать… помягче…

– Что сказать? – опять гортанный звук.

– У нас будет малыш, любимый…

Ноги слабнут, я пошатываюсь и случайно задеваю стеллаж, статуэтка падает и разбивается вдребезги, заставляя любовников отпрянуть друг от друга, а любовницу моего мужа вскрикнуть.

Секундное промедление, вижу, как муж брюки свои поправляет отточенным жестом, а в следующий миг щелкает выключатель.

Свет озаряет все вокруг. Бьет по глазам. Заставляет ослепнуть.

– Как ты мог… – банальные слова слетают с губ.

Перевожу взгляд с мужа своего на красотку, застывшую рядом с ним, а она губы свои облизывает и победно на меня смотрит…

Глава 2

Ранее

Нина

– Значит так, жена моя дорогая, сделаешь ЭКО. Это не обсуждается.

Поднимаю заплаканные глаза и смотрю на Петра.

– Да. Да. Ты все правильно расслышала. Я устал ждать. Три года. Нина. Три чертовых года ты никак не можешь забеременеть естественным путем.

Его слова больно ранят, и я всхлипываю. Обхватываю чашку зеленого тонизирующего чая с ароматом мяты и пытаюсь согреться. Мне холодно. Меня знобит. Сегодня очередной тест показал отрицательный результат.

Беременности нет. Сколько я уже понаделала этих тестов за годы нашего брака. Делаю глоток, чтобы не скатиться в истерику, чтобы не заплакать.

– Ну что ты ревешь, малыш? – спрашивает муж, и я заглядываю в его красивое лицо.

Чувствую себя не в своей тарелке. Петр Станиславский богатый бизнесмен, владелец крупной компании. О нашей свадьбе в газетах писали. Меня называли Золушкой.

Снизошел, так сказать, звездный олигарх до простой девушки-музыканта. Когда-то я училась в консерватории и жизни не видела без скрипки, а теперь… последние два года я к инструменту не притрагивалась.

Все началось с того, что мой муж приходил домой уставший и требовал тишины, а я занималась по восемь часов в день после учебы. Пришлось завязать. Отучилась. Получила диплом, а в один день скрипка случайно сломалась.

Я не знаю, как это случилось, я просто взяла ее в руки, и она сломалась. А новую я так и не купила. Петр сначала увез меня на отдых на острова из рекламы кокосового шоколада, а потом заявил, что