Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оп! Налетевший вдруг ветерок, легкий и по-весеннему теплый, принес запах зверя – еле различимый, но Афанасий сразу почуял, вскинул лук, затаил дыхание…
Ну, вот он – соболь! Небольшой такой зверек, мохнатый, с круглой головой и чуть вытянутой мордочкой. А мех… Пей, пей, соболек! Теперь уж ужо… А меха-то и нет! Плохой мех-то – весна. Прежний-то мех, пушистый, зимний – когда соболя только и бить! – сошел, а новый, летний… не мех, а смех!
И чего ради приложить стрелой зверя? Гордость свою потешить, чтоб знали все, кто такой Афанасий, сын Трегуба Иванкова? Не-ет, настоящие охотники так никогда не поступают – не дело то! Зверя, если не нужен, не стоит бить… Смеяться, правда, будут… Да пусть себе смеются! Брань – и та на вороту не виснет, а уж смех – и подавно.
Усмехнувшись, отрок поднялся на ноги и вышел из-за кустов – только соболька и видали! Ускользнул в ельник вмиг, лишь хвостом махнул напоследок. Да и ладно! Куда лучше сейчас какую-нибудь дичь запромыслить – перепелку, тетерку, рябчика. Чуть подальше – во-он там, в борке, наверняка есть кто-то. Наверняка! Правда – крюк, ну да ладно – ноги крепкие.
Опытный, несмотря на юность, охотник Афоня подстрелил двух тетерок довольно быстро – можно сказать, дичь сама в руки далась, – и, кинув птиц в котомку, зашагал к дороге.
Юноша в поисках соболя и дичи зашел довольно-таки далеко – и теперь нужно было как можно скорей возвращаться или уж в крайнем случае перехватить обоз по дороге, стерпев все последующие насмешки. А дичь – она и на ужин сгодится, хоть в лесу ночевать, хоть на постоялом дворе, – хозяйка запечет или сварит.
Углядев за черноталом дорогу, отрок еще прибавил шагу и уже почти бежал, перепрыгивая с кочки на кочку, когда вдруг услыхал впереди ржание. Обоз!
Афоня хотел уж было покричать, помахать своим – те вот-вот должны были показаться из ельника… и показались…
Какие-то мрачного вида всадники в темных плащах, судя по одежде – немцы! Живо схоронившись за куст – а пущай, от греха, проедут, – юноша всмотрелся. Никакие это были не торговцы, а люди воинские, может быть даже – рыцари или сержанты, кнехты. На ком-то поблескивали кольчуги, на ком-то – кирасы латные, а у кого-то смешно топорщились бархатные, с гвоздочками, курточки – то не курточка, а боевой доспех из обшитых тканью пластин, называется бригантина и стоит – Афанасий сам видал в Дерпте на рынке – двадцать пять золотых монет – гульденов или флоринов, или венецианских дукатов! А двадцать пять флоринов – это… это… это… ммм… это почти две тысячи серебряных грошей – жалованье младшего приказчика за целый год беспорочной службы! Даже на один грош, и то много чего купить можно – скажем, кельнский фунт мяса, или дюжину яиц или пирогов, или… да на целый день хватит, а ежели скромненько – так и на два!
– Раз, два, три… – На всякий случай отрок шепотом считал немцев, знал: купец о них обязательно спросит, а сведения должны быть точными. – Дюжина и два… дюжина и три…
У всех всадников покачивались подвешенные к седлам шлемы – обычные, без всяких выкрутасов, каски, которые с удовольствием надевали в битву и рыцари – меч с таких касок соскальзывал. Кроме касок с латами имелись, конечно же, и длинные рыцарские мечи, и палаши, и боевые топоры – алебарды, а также еще кистени, шестоперы, палицы… ого! Еще и арбалеты – не со стременем и рычагом «козья нога», а с зубчиками – кремальерой – удобней в лесу для зарядки, можно с лошади не слезать. Однако куда ж они такие оружные направились-то? К Чудскому озеру, в псковские земли, кои ныне Господину Великому Новгороду подчиняются, или Новой Руси, как его еще прозывали? Так вроде Новгород с орденскими немцами не воюет. Ни с недавно разгромленными тевтонцами, ни с ливонцами… Зачем тогда столько оружия с собою возить? Больших разбойничьих ватаг – про то дядюшка Семен Игнатьич говаривал – в здешних лесах нет, а малые…
– …три дюжины и один, три дюжины и три… сорок!
…а малые на сорок человек не сунутся! Тем более те без товаров едут, без телег… А! Вот и гербы!
Афоня наконец-то разглядел на плащах всадников золотые с черным кресты да черного же одноглавого орда на золотом поле. Теперь все ясно – тевтонцы. Новгороду – Новой Руси – они теперь не враги, мира, торговлишки выгодной ищут. У тевтонских немцев, дядюшка рассказывал, самые лучшие корабли – не у всякого ганзейского города таковые сыщутся. С такими-то кораблями – чего бы не торговать-то? Вот и посуху, бывает, торгуют… хотя эти-то вовсе на купцов не похожи… Ха! Ну, конечно ж! Ясно, куда эти тевтонцы едут, тут и думать нечего – в Псков, на службу воинскую наниматься, рубежи литовские охранять… бывшие литовские, а ныне – Новой Руси! Витовта с Ягайлом нет ныне – убиты иль бегают где – бог весть! Великий князь Егор-Георгий Заозерский всех прогнал, а еще ране – с Ордой замирился, царицу на престол посадив. Теперь та царица князю Егору обязана, вот и мир – никто с набегами на землю русскую не приходит. Правда, у самих замятни хватает – то там, то сям – все обиженные правды ищут: то бывший московский властелин Василий, то тот же Витовт, а то – и кто из татарских царевичей, бабу на ордынском троне терпеть не желающих.
Да! Эти – на службу едут, деньжат подзаработать – дело верное, платят русичи нынче щедро! А говорят промеж собою чудно. Афоня прислушался, приложил руку к уху: вроде и немецкая речь… но не такая, как у орденских или, к примеру, ревельских да дерптских немцев – другая совсем, мало что и понятно.
Да и черт с ними со всеми – пусть себе едут. А показывать себя нечего – вдруг что задумают? Одинокого-то путника пограбить – милое дело, пускай и нечего, честно сказать, с Афанасия взять. Хотя… как же нечего-то? А тетерки?
Пропустив непонятных немцев, подросток еще некоторое время выждал – вдруг да вернутся за чем-нибудь? – и, выбравшись на дорогу, побежал к обозу.
Между прочим, далеконько пришлось бежать-то! Взобрался на горушку, с нее – вниз, да вброд через неширокий ручей, потом опять на пригорок, и снова – вброд, потом – ольшаником, ельником – а уж опосля… опосля и поляна знакомая показалась.
Никуда еще не делись обозные, даже волов да лошадок, пастись пущенных, в возы не впрягли. Посреди полянки догорал костер, а вокруг… Выбежав из-за елочной молоди, отрок так и застыл в изумлении, отчаянии и горе!
Все обозные – все, кого он знал, включая самого купца, Семена Игнатьевича, – валялись на свежей травке в самых различных позах. Мертвые! Точнее сказать – убитые. Кто с проломленной головой, кто с разрубленной шеей, а кто и со стрелой в сердце… И все – добиты, ни одного раненого…
– Господи-и-и-и!
Оббежав всех и не отыскав ни одного живого, Афанасий грохнулся на колени в траву и принялся истово и громко молиться:
– Господи… да что же это такое? Да за что, господи?
– Умм… – кто-то вдруг застонал, совсем рядом.
Афоня вскочил с колен, бросился к ракитнику – оттуда и слышался стон.
– Господи… Кольша! Живой!
– Живой. – Красивое лицо юноши скривилось. – Только ранен малость – вон, в руку. Вовремя ты явился, Афонька… А ну-тко… помоги…
Пошатываясь, раненый поднялся на ноги и, оглядев усыпанную мертвыми телами поляну, застонал:
– О, святая София! Проклятые тевтонцы!
– Тевтонцы? – переспросил отрок. – А я же их видел – едва разминулся. Человек сорок отряд, и ехали вроде как в сторону Пскова.
– Не, не в Псков – просто к озеру, а там до Дерпта – на ладье.
– Я вначале думал: они это на службу…
– На службу? – Кольша скорбно покачал головой. – Не-ет, сволочам этим денег не надобно – вон, и возы наши не тронули. Не за добром явилися – за поражение свое мстят!
– Ты думаешь?
– Уверен… Сам посмотри.
Афоня оглянулся и вдруг увидал бегущую на поляну фигуру, в которой узнал тихого и невзрачного обозного паренька из простых – то ли возчика, то ли шорника, то ли просто слугу «на подхвате».
– Ого! – проследив за его взглядом, воскликнул Кольша. – Это ж Микита, челядин наш, раб! Э-эй, Микитка-а-а! Давай сюда-а-а-а!
Как и следовало ожидать, Микитка был испуган до дрожи и заикания:
– А я это… за водой, да-а… А они… Я смотрю – тут… Бух, бух… мечами, стрелами… Эвон, из ольшаника налетели… Язм в папоротниках схоронился, ага… Господи-и-и-и… что ж нам теперь делать-то?
– Не знаю!!! Не знаю, не знаю, не знаю!
Кольша, несмотря на весь свой гонор, тоже недалеко ушел от раба, разве что говорил более-менее связно, да вот только предложить ничего не смог, и, видя такое дело, Афоня взял ситуацию в свои руки – а что еще оставалось-то? Хоть кому-то – да надо. Почему ж не ему?
– Сперва похороним всех, – подумав, распорядился отрок. – Лопаты в телегах есть, давайте могилы копать. Потом крестики сладим, помолимся… А уж потом – поедем домой. Обоз-то цел!
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история
- Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров - Альтернативная история / Попаданцы
- Мятеж - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Черные плащи - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Мартовские колокола [Litres] - Борис Батыршин - Альтернативная история
- Легионер - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Сын ярла - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Корона бургундов - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Легат - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера - Александр Мазин - Альтернативная история