Спрячь меня - Марджери Эллингем

Когда он выскользнул из красной будки на небольшую стоянку среди высоких домов, его рука в кармане куртки сжимала пистолет. Говоря без прикрас, он, по сути, был жутким и безжалостным хищником, схожим с другими смертельно опасными существами, которые мягко крадутся в темных местах наивного и ничего не подозревающего мира.

Взглянув на неподвижных стариков, сидевших в салоне, он обошел автобус сзади и зашагал по узкой аллее к сиявшей витринами Авеню. Дождь лил как из ведра. Тротуары были почти пустыми. Швейцар ресторана все еще ужинал, и викторианско-византийский портик «Порчестера» оставался в тот момент без присмотра. Все это соответствовало планам мужчины. Ему оставалось лишь пройти вокруг безлюдного фасада закрытого театра и нырнуть в относительную мглу Дебан-стрит, где, наверное, Лу уже открывал дверь в глубокой нише подъезда.

Мужчина вышел на освещенную часть улицы и, опустив голову, украдкой осмотрелся. Он тут же замедлил шаг, прикрыл подбородок широким отворотом плаща и свернул под навес театра. Прямо между ним и углом Дебан-стрит располагалась автобусная остановка, на которой стояла пожилая леди. Глядя в сторону площади, женщина пригибалась под струями дождя. Ее широкий зеленый плащ стал темным от мокрых пятен — особенно на плечах и вокруг поясницы. Маленькая велюровая шляпка блестела каплями. В изящные туфли уже набралась вода.

Больше на тротуаре никого не было. Но если бы мужчина прошел мимо пожилой дамы, та могла бы увидеть его и, возможно, узнать по спине — так же, как он узнал ее. Водитель сельского автобуса решил не рисковать. Он вернулся к Дому Гоффа и вышел на Молине-стрит, где, как он и надеялся, стояло такси. Из былой шеренги машин остался только один кеб. Отвернувшись от яркого света Авеню, мужчина заговорил с водителем.

— Эй, приятель, — добродушно произнес он. — Там за углом на автобусной остановке стоит старая женщина. Она живет на Бэрроу-роуд. Эта леди считает поездку на такси непозволительной роскошью. Она скорее умрет от воспаления легких. Вот десять шиллингов. Не могли бы вы отвезти ее домой?

Водитель такси, закутавшийся в кожаный плащ, с неохотой выпрямился и, взяв мятую купюру, завел мотор.

— Они вам еще не надоели? — с усмешкой спросил он, имея в виду весь женский род. — Половину времени мучат нас, другую половину — мучат себя. Вы назовете свое имя? Она, конечно же, захочет узнать, кто ее благодетель.

Мужчина в блестящем плаще сконфуженно поморщился — вероятно, от скромности.

— Я так не думаю, — сказал он наконец. — Это может смутить ее. Скажите, что ей помог один из старых приятелей. И помните, водитель, я буду присматривать за вами из-за угла.

— Можете не следить, — без злобы ответил закутанный в плащ таксист. — Я честный человек. Зачем мне обманывать вас? Спокойной ночи, сэр. Не сомневайтесь, я отвезу ее по адресу.

Старый кеб вздрогнул и помчался к автобусной остановке. Мужчина отступил в тень подъезда. Он неспешно сосчитал до двухсот и снова вышел под дождь. На этот раз путь выглядел безопасным. На остановке никого не было. Сжимая оружие в руке, он пригнул голову, преодолел освещенную часть пути и свернул на Дебан-стрит.

Глава 2

Большая игра

Примерно через восемь месяцев после инцидента, названного газетами «Тайной Дома Гоффа» и взбудоражившего прессу на целых девять дней, — преступления, после которого полицейские с их мрачным стоицизмом приняли на себя огромное количество неконструктивной критики, — мистер Альберт Кэмпион закрыл дверь главного суперинтенданта Джова и поднялся по двум пролетам лестницы к кабинету недавно назначенного суперинтенданта Чарльза Люка.

Мистер Кэмпион, высокий худощавый мужчина сорока с лишним лет, с белокурыми волосами, бледным лицом и большими очками, всегда старался придерживаться благородного искусства ненавязчивости. Иногда даже худшие враги не замечали его активности, пока не становилось слишком поздно. У него было много знакомых, но лишь некоторые из них знали о роде его занятий. В юности о нем часто говорили как о «молодом человеке, который избегал неприятностей». Теперь же любое упоминание о Кэмпионе было настолько почтительным, что он боялся того, чтобы стать «пожилым мужчиной в центре крупных проблем». Вот почему он продолжал сохранять свой статус в неопределенном состоянии.

Ходили слухи, что он имел частную практику и что в те дни, когда мистер Станислаус Оутс — нынешний помощник комиссара по особо важным преступлениям — был простым инспектором уголовного розыска, они вместе раскрыли множество таинственных дел. С того времени Джов, который следовал по стопам Оутса, и многие другие старшие сотрудники центрального управления полиции считали Альберта другом и ценным помощником, а иногда и опытным наставником на малоизученной территории детективного сыска.

В данный момент он был недоволен сложившейся ситуацией. Старая дружба требует от людей выполнения особых обязательств, которые на фоне стандартов открытой вражды могут выглядеть довольно неразумными. Когда в ответ на настоятельное приглашение он прибыл в кабинет Джова, тот после долгих хождений вокруг да около вырвал у старого товарища неохотное обещание «подкинуть» нужный намек Чарльзу Люку.

Мистер Кэмпион, друживший с Джовом и еще больше любивший Чарльза Люка (поскольку за последние десять лет эти два человека казались ему самыми интересными личностями в отделении уголовного розыска), нашел задание крайне подозрительным. Во-первых, Джов мог сам управиться с любым вопросом деликатного характера, и, во-вторых, Люк был протеже главного суперинтенданта — светлой надеждой на будущее, сыном его старого коллеги и офицером, за карьерой которого он наблюдал двадцать лет. Мистер Кэмпион понимал, что, если Джов нуждался в посторонней помощи для «намеков» Люку, их отношения каким-то образом вышли из-под контроля. Исходя из собственного опыта, он знал, что раз уж его попросили ввернуть словечко по уголовному делу, которое вел Люк, то между Джовом и Чарльзом сказано уже многое.

Он постучал в зеленую дверь. Секретарь впустил его и тут же удалился, когда к нему с протянутой для приветствия рукой поспешил хозяин кабинета. Мистер Кэмпион отметил, что он никогда еще не видел суперинтенданта в такой потрясающей форме. Люк всегда считался великолепным спортсменом — все шесть футов его тела выглядели сплавом мощных мышц. Подвижное живое лицо обрамляли густые черные волосы. Но теперь он буквально излучал энергию, и его узкие проницательные глаза под остроконечными бровями искрились весельем.

— Вот человек, которого я надеялся увидеть! — воскликнул он с неприкрытым энтузиазмом. — Приветствую! Входите, мой друг. А я как раз хотел попросить вас об одной услуге. Не могли бы вы намекнуть Старику, чтобы он не волновался за меня. Босс думает, что я на последней стадии нервного истощения.

Мистер Кэмпион уже знал, о чем думал Джов. Однако он не стал упоминать об этом, да и Люк не дал ему такой возможности. Его рукопожатие было тяжелым испытанием, после которого он предложил посетителю устроиться в кресле перед столом. Судя по его возбуждению и целеустремленности, он был рад внимательному слушателю, ниспосланному ему небесами.

— Я тут наткнулся на кое-что горячее, — объявил он без всякого предисловия. — Улики верные, но в данный момент они не совсем очевидны.

— Это качество, которое имеет недостаток, — ответил мистер Кэмпион, считавший себя и собеседника умнее многих людей. — Начальство не согреешь неопределенностью.

— Я понимаю, что лишь недавно получил свою новую Должность, — прямодушно продолжил Люк. — Шеф может думать что угодно, но уголовному розыску разрешается разрабатывать версии. Естественно, суперинтендант, если он хочет держать ноги на коврике и сидеть в своем кресле, должен демонстрировать конкретные результаты. Его голова не должна быть коробкой с надписью «Только для членов клуба». Я знаю это лучше других и следую установленным правилам. Но сейчас я действительно наткнулся на след. Считайте это одним из проявлений шестого чувства. Они сопровождают меня всю жизнь. Послушайте, Кэмпион, раз уж вы здесь… Не могли бы вы оценить мою версию?

Он повернулся к схеме, висевшей на стене, и Альберт, уже наслышанный о ней от Джова, увидел крупномасштабную карту западной части Лондона — путаницу улиц в районе Метрополитена, где прошлые несколько лет Чарли Люк служил инспектором-детективом. Кэмпион вспомнил, что большая часть указанной территории являлась лабиринтом из домов викторианского стиля. Во время войн эти улицы выродились в беспокойные трущобы. Затем там провели реновацию, и район был значительно перестроен. Та его часть, которая была отмечена на карте, выглядела для Альберта незнакомой. Он видел перед собой северный район с нарисованным кругом примерно в четверть мили диаметром. Разноцветные флажки придавали ему сходство с картой боевых действий. В центре круга имелось зеленое пятно, указывавшее на открытое пространство. Оно располагалось в углу двух пересекавшихся улиц — Эдж-стрит, уходившей южнее к Парку, и длинной Бэрроу-роуд, которая тянулась на запад. Кэмпион наклонился, пытаясь прочитать название района.