Нулевой пациент. - Кир Неизвестный

пошел, как обычно бывало, на диван, к телевизору. Он подозвал дочку, нежно прижал её и пообещал, что он уже близко к какой-то, одной ему ведомой цели, и что она, как героиня старой сказки, откроет ему дверь в волшебную страну. Поцеловав их, он, вопреки сложившейся традиции, пошел спать.

А на утро, они с Алисой, уже ехали в серебряном автобусе, плавно покачивающийся на дорожных волнах. В автобусе работал кондиционер и телевизор, который вещал в пространство над головами пассажиров:

«…- Помните те случаи с бактериофагами? – Говоривший был одет в белый медицинский халат, а на носу блестели стеклами очки. И вообще он сильно смахивал на доктора, поэтому, скорее всего, все, что он говорил, было правдой. Так считала Лиза, не подвергавшая сомнению верховенство высшего образования. -Это так нам говорили, но скорее всего там уже были побочные продукты, что-то типа верионов, со своими белковыми и генными наборами. Да-да. Это тот случай, когда каракатиц и медуз спутника Европы, пытались социально адаптировать к Земным понятиям. Проще говоря, разумную, но не понятую жизнь, стремились цивилизовать под человека. А потом что-то пошло не так в том эксперименте – космическая лаборатория спец карантина потерпела катастрофу, но не такую глобальную и разрушительную, и была впоследствии восстановлена. Но результаты исследований были утрачены. – Телеведущий прохаживался по студии, больше напоминавшую лабораторию. - Грубо говоря, пробирки с верионами пропали. А как выяснилось потом, эти бактериофаги были не совсем обычными, содержали геномный код одной из сотрудниц. Пропажа, конечно, нашлась потом на рейдере «Оби Микел». Как пробирки там оказались– объяснения не нашли, хотя и предполагали, что это обычная ошибка фрахтовщиков, которые неверно прочитали бортовой номер груза. Но не это самое интересное. – Ведущий резко остановился и сверкнул линзами очков в камеру. - Занятные события начались потом, когда выяснилось, что часть пробирок было разбито, а их содержимое, обнаружилось на мордах карликовых вомбатов, которыми и хотели заселять обжитые участки Марса. Ну, вы же знаете из наших предыдущих передач - недавно выяснилось, что вомбаты оказались неравнодушны к местным паразитам и охотно их поедали. Так вот, после соединения верионов с кровью животных, у последних проявилось человеческое сознание, вплоть до копирования смены настроения. И не важно, что часть из этих животных, была мужского пола – все вели себя в соответствии с канонами женского поведения человеческой особи. Сначала было весело наблюдать, как ранее безмолвные и неуклюжие животные копируют человека. Но, потом, когда они стали между собой общаться и социализироваться, разделяя и делегируя зоны ответственности, и это стало приносить свои, исковерканные представлением животного о социуме, плоды - смех быстро прекратился. С той поры все эксперименты засекретили, а зону отчуждения вынесли на Луну, куда-то на темную сторону. Куда – никто не знает…».

Так они попали в центр подготовки космонавтов южного филиала НАСА. Впрочем, их никто не спешил готовить, ограничившись стандартными процедурами, парами уколов в плечо и пробой на аллергические реакции. Уже через день, они и еще семеро смельчаков, облаченные в противоперегрузочные костюмы, рассаживались в безграничном нутре стратосферного гиперзвукового лайнера, с романтичным названием «Алита». Им предстояло подняться на высоту в почти двадцать пять тысяч метров и там, их капсулу, по шаттловской системе, подберет русский ядерный буксир «Зевс», который обслуживал систему космического лифта. Дальше будет пересадка на международной станции «ЮЛА», рассчитанной на триста тысяч обитателей, и вечно переселенной, а уже с неё, на лихтере «Калипсо», им предстояло добраться в конечную точку путешествия. На темную сторону Луны.

На лайнере всех удобно рассадили по мягким, противоперегрузочным креслам, которые своим объятиями напоминали водяные матрацы, пристегнули трехточечными ремнями, надели высотные маски, на случай внезапного кислородного голодания, и с напутствиями, дали добро на старт. Перегрузка буквально вдавила в кресла и только теперь они поняли всю прелесть в ватном сопротивлении перегрузкам. Только благодаря этим креслам, они смогли пережить чудовищные ускорения.

На высоте около двадцати трех километров, когда на электронном табло их салона, отобразилась высота, забортная и бортовая температуры, скорость полета в четырнадцать скоростей звука, их подобрал «Зевс». Сначала они почувствовали легкую вибрацию, потом толчок и следом плавный подъем. Цилиндрические внутренние бока капсулы стали прозрачными и пассажиры, даже те, для кого этот вылет не был первым, не удержали вздоха восхищения, когда голубая дымка стратосферы медленно растворялась в черном пространстве окружающего космоса. И так стало ей вдруг тоскливо, словно бы она покидала самого родного человека. Так же было, когда она прощалась со своей мамой, уезжая в супружескую выселку, на просторы неизвестного края. Лиза тогда, хоть и пыталась, но не удержалась – разревелась, как маленькая девочка, а её мама, все стояла и стояла на крыльце их фермерского старого домика и махали ей вслед потрепанной соломенной шляпой. Почему-то именно тогда, она поняла, что больше не увидит маму живой.

«Зевс», как и положено ему, доставил капсулу на высокую орбиту и там, она на химической тяге, в автоматическом режиме, в течение четырех часов, пристыковалась к «Юле». На станции всю команду сразу поместили в зону спецкарантина СК-3 и продержали еще пару часов, пока не появился доктор с медсестрой. В ожидании Лиза уставилась в экран телевизора, показывающий невероятные картинки космоса, а голос за кадром вещал:

«…Помните тот разбитый корабль, что мотается в астероидном поясе этаким покинутым «Голландцем», страшным напоминанием нам, о том, что космос все так же опасен для нас, человечества. Его как-то пытались эвакуировать, дотянуть до ближайшей утиль – фабрики. Но не тут-то было, там такая дьявольщина началась, разное привиделось тем десантникам, которые решились сойти на его борт. Вам любой скажет, что они вовсе не из робкого десятка – все поработали на орбитах внешних планет. Все знают, как не просто бывает в той же Юпитерианской системе…»

Доктора звали Паулюс Генрих Вольфович. Он был не высок ростом, с крючковатым носом и, какими-то не добрыми глазами. Сверху, на плечах с пустыми рукавами, болтался медицинский халат, с голубой вышивкой на правой стороне груди – «Animarum». Что это значило, Лиза не знала, а спросить стеснялась. Медсестра же, напротив, была стройна, с прекрасным телосложением. Волосы убраны под белый чепчик, на ней самой белый халат выше колен, с такой же надписью на груди, что так привлекала и отвлекала внимание присутствующих своим содержанием. Она представилась Ириной Феоктистовой и в отличие от Генриха Вольфовича, её глаза были наполнены добротой.

Вошедшие