Рэнт: биография Бастера Кейси - Чак Паланик

Странно, блин, слышать, что кто-то погиб завтра. Будто прямо сейчас еще можно позвонить этому бедняге в Москву и сказать: «Сиди дома!»

Из передачи «Дорожные картинки» на «Авторадио»:

Если вы сейчас под Ричмондом и направляетесь на восток, к Мэдоузскому объезду, учтите, что из-за любопытства водителей движение замедлилось. Притормозите и вы, вытяните шею, чтобы хорошенько рассмотреть на дальней левой полосе аварию со смертельным исходом. Столкнулись два автомобиля: впереди «Плимут» цвета морской волны, модель «Роуд Раннер», семьдесят четвертого года с V-образным восьмицилиндровым чугунным двигателем объемом четыреста сорок кубических дюймов и четырехкамерным карбюратором. Салон с оригинальной белой отделкой. За рулем была знойная девица двадцати четырех лет от роду, со светлыми-тире-зелеными волосами и с классическим случаем перелома-тире-вывиха позвоночника в области атланто-затылочного сочленения при полном разрыве спинного мозга. Если выразиться проще, с переломом шеи.

Сзади шикарный двухдверный седан кремового цвета, модель «Нью-Йоркер-Брогам-Сент-Реджис» с хромированными декоративными накладками и неподвижными задними форточками. Классная тачка! Проезжая мимо, обратите внимание, что водителю было двадцать шесть лет, и у него самый обычный поперечный перелом грудины с двусторонними переломами ребер, причем ребра при столкновении с рулем проткнули легкие насквозь. Плюс, говорят ребята из «скорой», обширное внутреннее кровотечение.

Так что пристегните ремни и сбавьте обороты. Репортаж вела Тина Самсинг...

Эхо Лоуренс: Мы нарушили комендантский час и государственный карантин. И рванули в это захолустье. Я сидела впереди. Шот Даньян — за рулем. Недди Нельсон — сзади. Он читал какую-то книгу и рассказывал нам, что Джек-Потрошитель не умер, а отправился в прошлое, чтобы убить свою мать и сделать себя бессмертным, и теперь он президент США или Папа Римский. Это вроде сумасшедшей теории, что НЛО — на самом деле туристы из далекого будущего.

Шот Даньян (автосалочник): Наверное, мы поехали в Миддлтон, чтобы посмотреть на все места, о которых рассказывал Рэнт, и познакомиться с теми, кого он называл «своими». С его родителями, Айрин и Честером. Лучшим другом Боуди Карлайлом, они вместе учились. С разными фермерскими семействами — Перри, Томми и Эллиотами, — он нам про них все уши прожужжал, мы ведь почти все автосалки просто ездили по городу и трепались. Короче, со всякими деревенскими мудаками.

Хотели нарастить мясо на Рэнтовы истории. Что, не прикольно? Поехали мы с Эхо Лоуренс и Недди — Недди на заднем сиденье — в его «Кадиллаке-Эльдорадо». В машине, которую ему купил Рэнт.

Да, еще мы хотели положить цветы и всякое такое на могилу Рэнта.

Эхо Лоуренс: Шот жмет на кнопки радио и вздыхает:

А знаете, мы пропускаем классную Ночь Футбольной Мамы...

Это не сегодня, — говорит Недди. — Проверь календарь! Сегодня Ночь Начинающего Водителя.

Шот Даньян: На горизонте видна полоска света. Полоска набухает, превращается в бугор белого света, потом в полукруг, потом в круг. Полнолуние. Пропускаем классную Ночь Медового Месяца.

Эхо Лоуренс: Мы не слушали музыку, а рассказывали друг другу истории. Вспоминали, что говорил нам Рэнт о своем детстве. Все надо было собирать по кусочкам, выгребать из подвалов памяти. Каждый кидал в общий котел что-то свое, и так мы ехали дальше.

Шот Даньян: Нас притормозил местный шериф, и мы сказали правду: мы совершаем паломничество на родину Рэнта Кейси.

Ночами вроде этой, когда весь поселок спит, маленький Рэнт Кейси крутил свое радио. Сидел в наушниках. Он ловил дорожные сводки из Лос-Анджелеса и Нью-Йорка. Слушал о пробках и заторах в Лондоне. О задержках в Атланте. По-французски — о трех машинах, столкнувшихся в Париже. Учил испанский по выражениям вроде neumatico desinflado и punto muerto. Спущенные шины и пробка в Мадриде. Imbottigliamento — это пробка в Риме. Her roosterslot — пробка в Амстердаме. Saturation — пробка в Париже. Невидимый мир дорог как на ладони.

Эхо Лоуренс: Короче, ехать по захолустью между полночью и восходом рискованно. Полицейские врубают сирену просто от нечего делать. Миддлтонский шериф посветил на наши права фонариком и прочитал целую лекцию о большом городе. Мол, город и сгубил Рэнта Кейси. Все городские — убийцы. Это он про нас.

Этот шериф явно подключился к «пику» техасского рейнджера или какого-нибудь Джона Уэйна. Закольцевал его и так ходит. Подкрутите «пик» сержанта по строевой подготовке переживаниями судьи-убийцы, добавьте чувства добермана — и получится миддлтонский шериф. Стоит, квадратные плечи назад, пальцами пряжку оттопыривает. И качается на пятках туда-сюда.

Шот спросил:

— Кто-нибудь приезжал убить мать Рэнта?

Шериф был в ковбойских сапогах и в коричневой рубашке с латунной звездой, приколотой к нагрудному карману, в кармане ручка и темные очки, рубашка заправлена в джинсы. На звезде надпись: «Полицейский Бэкон Карлайл».

Короче, худшего вопроса Шот придумать не мог.

Недди Нельсон: Вот скажите, как в тысяча восемьсот сорок четвертом году физик сэр Дэвид Брюстер обнаружил металлический гвоздь в куске девонского песчаника возрастом больше трехсот миллионов лет?

Из путевых заметок Грина Тейлора Симмса: Если бы вы смогли увидеть Миддлтон с воздуха, по пути из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, то подумали бы: как здесь живут? Вообразите себе замызганные диваны, забытые на верандах. Машины, оставленные у парадного входа. Дома, наполовину съехавшие с фундамента и подпертые шлакобетонными кирпичами. Под домами спят курицы и собаки. На первый взгляд вам покажется, что тут был потоп или землетрясение.

Недди Нельсон: А как вы объясните тот факт, что домохозяйка из Иллинойса, миссис С.В. Калп, разбила кусок угля и нашла внутри золотое колье?

Из путевых заметок Грина Тейлора Симмса: Несмотря на унылую атмосферу, эти маленькие городки очень сексуальны. Здесь остаются те, кто рано расцвел и похорошел. У молодых мужчин и женщин вырастают идеальные груди и мышцы, но, не зная, как этим лучше распорядиться, они заводят детей и женятся очень близко к дому. Поэтому лучшие гены сосредоточиваются в совершенно невероятных местах. Вроде Миддлтона. Там гнездятся безумно прекрасные идиоты и идиотки, которые рожают детей и вступают в долгую и уродливую взрослую жизнь. Венеры и Аполлоны. Провинциальные боги и богини. Если за всю свою нудную, скучную, пыльную историю община и произвела на свет нечто экстраординарное, так это Рэнта Кейси.

Эхо Лоуренс: «Чаще всего люди покидают маленький город, — говорил Рэнт, — чтобы мечтать туда вернуться. А другие остаются, чтобы мечтать оттуда уехать».

Рэнт хотел сказать, что несчастны все и везде.

Из путевых заметок Грина Тейлора Симмса: Кто главный в Миддлтоне, а в частности, в семье Кейси, особенно ярко проявлялось по праздникам. Во время пасхальных завтраков, обедов в День Благодарения и рождественских ужинов семейство делилось на два класса.

Взрослые ели из старого фарфорового сервиза, купленного много поколений назад, — тарелки ручной росписи с цветочками и золотой каймой. Дети сидели на кухне, даже не за столом, а за несколькими складными карточными столиками, составленными впритык.

Эхо Лоуренс: На кухне все было бумажное — салфетки, скатерть и тарелки, — чтобы все потом свернуть и отправить в мусорку. Перед тем, как преломить хлеб, взрослые произносили одну и ту же молитву: «Спасибо Тебе, Господи, за эту благословенную семью, за пищу и за нашу удачу».

Из путевых заметок Грина Тейлора Симмса: Стареющие члены семьи, которые еще сидели за детским столом, молились о сальмонеллезе. О рыбьих костях в трахее. Юные поколения, благочестиво складывая руки и склоняя головы, мечтали об обширных инсультах и инфарктах.

Эхо Лоуренс: Рэнт говорил: «Лучшее утешение в жизни — когда можешь обернуться через плечо и увидеть, что за тобой в очереди стоят те, кому еще хуже».

Шот Даньян: Перед автосалками наша команда ходила куда-нибудь ужинать; Грин Тейлор Симмс презрительно фыркал, глядя, как Рэнт ест в ресторане одной вилкой. Рэнт не был тупицей, просто он так и не продвинулся дальше пластмассовой ложки.

За глаза Грин прозвал его Гейкльберри Финном. Вроде как Гекльберри, только с подначкой.

Из путевых заметок Грина Тейлора Симмса: Мистер Даньян называет Рэнта Зубной феей.

Эхо Лоуренс: Вот послушайте. Около полуночи мы с Шотом Даньяном остановились на подъезде к их дому, перед почтовым ящиком, где было написано «Кейси». Дом стоял посреди поля, такой белый, с длинной верандой вдоль фасада, крутой крышей и мансардным окном прямо на веранду — это комната Рэнта с ковбойскими обоями.