Убийца - Лис - Эллери Квин

— Почему, мама? — Линда чуть-чуть нахмурилась. — Что за предчувствие?

— Ох, сама не знаю, Линни.

— Но с ним же все в порядке? Ну, то есть, конечно, он многое испытал и совершенно измотан, но в остальном… Мама, ты что-то знаешь о Дэви и скрываешь от меня!

— Нет, милая, нет. Поверь, — поспешно сказала Эмили Фокс.

— Эмили, ты чертовски много болтаешь, — проворчал ее муж. — Предчувствия! Мы что, не говорили с Дэви по телефону, когда его привезли во Флориду?

Линда успокоилась. Но она не могла не задуматься о странных нотках в голосе папы Тальбота.

— Вообразите только! — со вздохом проговорила Эмили. — Все это для Дэви.

— И его женушки! Так ведь, сердечко мое? — Тальбот Фокс похлопал Линду по руке.

— Линда, а нос-то у тебя! — сообразила Эмили, увидев курносую миссис Дональд Маккензи. — У тебя нос блестит.

* * *

«Жена», — сказала про себя Линда, нащупывая в сумочке пудреницу. В тот день, когда он в последний раз получил увольнение перед отъездом… Они отправились на пикник в сосновую рощу, племянник и приемная дочь Тальбота и Эмили Фокс. И каким-то образом, когда она пролила майонез ему на китель и принялась его счищать, это случилось. Она всегда знала, что это должно случиться, но ведь не в такой нелепой ситуации. Их всегда связывало что-то гораздо более глубокое, чем родство, это был непостижимо прочный союз — крепкие узы между сиротами, сотканные из множества тайн. Она оказалась в объятиях Дэви, и он ее поцеловал с пугающей страстью, которая сказала ей так много. Он спрашивал ее, спрашивал без слов, как будто боялся словами все испортить. Слова пришли позднее, когда они лежали бок о бок на хвое, глядя вверх на сосны и крепко сцепив руки. И даже тогда это были довольно рассудительные речи.

— А как же дядя Тальбот и тетя Эмили? — спросил Дэви. — Они на это не пойдут, Линни.

— Что ты, Дэви, они же тебя любят, милый!

— Да, конечно. Но ты их единственная дочь, а кто я?

— Ты мой Дэви. — Затем Линда поняла, что он имел в виду, и уселась с рассерженным видом на траве. — Послушай, Дэви Фокс. Во-первых, меня удочерили, я Фокс-приемыш, а ты Фокс по крови…

— Кровь, — с кривой усмешкой произнес Дэви. — Это ты точно заметила, сладкий перчик.

— Во-вторых, о том, что произошло с тобой в детстве: по какому праву, Дэви, кто-то смел тебя осуждать одиннадцать лет назад? Ребенок не должен страдать из-за того, что сделали его родители. Посмотри на меня. Я даже не знаю, кто мои настоящие отец и мать. Не знаю, живы они или… вообще ничего!

— Совсем другое дело. У тебя — чистое отрицание, неизвестность, а у меня — определенное утверждение.

Линда испугалась и поэтому рассердилась еще больше:

— Дэви Фокс, если ты хочешь начать нашу совместную жизнь в таком настроении, чувствуя только жалость к себе, и позволишь… этому… встать у нас на пути, то лучше тебе остаться одному!

— Ну, Линда… — протянул Дэви таким же разнесчастным тоном, как Тальбот говаривал: «Ну, Эмили».

— Вот что мы сделаем, Дэви. Мы сейчас же все расскажем маме с папой. Если они одобрят — прекрасно. Нам будет легче, и все мы станем гораздо счастливее. А если они упрутся…

— Ты все равно выйдешь за меня?

Так Дэви в первый раз сказал это слово.

Чтобы он не увидел страха у нее в глазах, Линда припала губами к его руке. И очень нескоро нашла в себе силы оттолкнуться от него и сесть прямо.

— Дэви, самый дорогой мой человек. Давай все им расскажем. У нас… не очень-то много времени, ведь так?

И вечно ей приходилось бояться. Она боялась в тот день и боится сейчас, пусть даже этот длинный яркий транспарант протянут у нее над головой и весь Райтсвилл принарядился, чтобы поздравить Дэви с возвращением.

* * *

— Завтра? — медленно проговорил Тальбот Фокс. — Завтра, ты сказала?

— Надо бы сегодня, папа, — ответила Линда, — только я думаю, потребуется какое-то время, чтобы получить разрешение, договориться с доктором Дулиттлом из методистской церкви и все такое…

— Они хотят пожениться, — повторила Эмили Фокс и взглянула с состраданием на высокого седого мужчину, своего мужа, стоявшего у пианино, чуть отвернувшись от них. Линда знала, о чем думает растерянно улыбающаяся круглолицая приемная мать: Эмили думает, какой он сильный на вид, ее Тальбот, и каким слабым он порой бывает.

— Ты против, дядя, — сказал Дэви воинственно.

— Знаешь, Дэви, все ведь довольно сложно.

— А что я тебе говорил, Линни…

— Нет, Дэви, погоди. Не сходи с ума. — Было ясно, что Тальбот с трудом подыскивает слова. — Дэви… вы оба еще так молоды. Двадцать один год и двадцать лет. Очень молоды, сынок.

— Вы с мамой были еще моложе, — возразила Линда.

— И правда, Тальбот, — сказала обеспокоенная Эмили Фокс. — Мы были моложе.

— Кроме того, время сейчас другое, — продолжала Линда. — Сейчас все происходит быстрее, чем тогда. Дэви достаточно взрослый, чтобы летать на истребителях, и я не думаю, папа, чтобы ты всерьез считал ребенком двадцатилетнюю девушку.

— Линда, — остановил ее Дэви. И она уязвленно замолчала. — Это же просто отговорка, дядя, и ты это знаешь. Почему ты не скажешь, что думаешь на самом деле?

— О чем ты, молодой человек? — проворчал Тальбот Фокс.

— Не надо хитрить, дядя Тальбот, — сказал Дэви. — Ты знаешь, что я имею в виду.

— Хорошо. — Тальбот помолчал, сжав крупный рот. — Тебе не дает — и не даст — покоя прошлое, Дэви.

— Так я и знал! — крикнул Дэви. Линда довольно сильно пихнула его в бок, но не смогла заставить замолчать. — Ты боишься разговоров, боишься скандала!

— Ты думаешь, привел бы я тебя в свой дом одиннадцать лет назад и стал бы растить как собственного сына, если бы боялся скандала?

— Не слишком-то справедливо по отношению к нам с твоим дядей, Дэви, — дрожащим голосом добавила Эмили.

Пристыженный Дэви опустил голову.

— Извини, тетя Эмили, но…

— Я думаю не только о Линде, — сохраняя спокойствие, продолжал Тальбот. — О тебе тоже. Я изучил тебя, мальчик. Ты всегда был очень восприимчивым ребенком, и события тех дней, естественно, оставили на тебе свой след. Плохой след.

Линда увидела, что приемная мать смотрит во все глаза на высокого мужчину у пианино — как будто после стольких лет брака он все еще не перестал ее удивлять.

— Ты не сможешь успокоиться, Дэви. И никогда не мог. Другой бы мальчик давно забыл или пересилил это. А ты позволил своей беде проникнуть тебе под кожу. И я боюсь, она снова вырвется наружу, если вы с Линдой поженитесь. Вот единственная причина, заставляющая меня колебаться, — другой нет.

Ну да, а то одной этой маловато.

Дэви выпятил упрямый подбородок.

— Если тебя пугают старые райтсвиллские сплетницы, то мы с Лин после войны уедем отсюда. Найдем себе место, где они нас не достанут!

— Я тебя знаю, Дэви. Тебе не будет легче ни в Чикаго, ни в Нью-Йорке, ни даже на Фиджи. Да поможет тебе Бог.

Пора вмешаться, подумала Линда.

— Папа, — спокойно сказала она, — ты не принимаешь во внимание одну вещь.

Ох, как бы ей самой хотелось закрыть глаза на прошлое!

— Какое, сердечко мое?

— Через три дня Дэви уезжает.

— Через три дня? — слабым голосом повторила Эмили.

— Да, — с горьким удовлетворением сказал Дэви. — И может, больше не вернусь.

— Дэви, — простонала тетя, — не говори таких ужасных вещей!

— Минутку, — проговорил Тальбот. — А что, если так и будет? Что, если он не вернется, Линни?

В тот момент Линда ненавидела этого высокого седого человека. Это было подло — то, что он сказал. И еще подлее — оттого, что так действительно могло случиться. А он пошел дальше:

— А если он не вернется, сердце мое, то, наверное, было бы справедливей по отношению к тебе…

— Да при чем здесь справедливость? — взорвалась Линда. — Мы можем тебе сразу сказать, что мы чувствуем. Мы с Дэви хотим вашего согласия — от тебя и мамы. Но если его не будет, то мы все равно попросим доктора Дулиттла завтра нас поженить. — У нее губы задрожали. — Ты не можешь отнять у нас целых два дня. Может быть, только эти два дня у нас и будут… — И она бросилась Дэви на шею.

— Так-то, дядя, — усмехнулся через ее голову Дэви.

— Ладно. — Тальбот Фокс ответил ему такой же усмешкой. — Похоже, нам обсуждать-то особо и нечего. Как думаешь, мать?

Оказавшись в центре внимания, Эмили вспыхнула. Но голос прозвучал твердо:

— Дэви, родной, по мне, так лучше бы этого не случилось. Я согласна с твоим дядей. Как-нибудь, когда-нибудь это все равно вернется и помешает вашему счастью. Да, мы эгоистичны. Мы не хотим смотреть, как рушится жизнь Линды или твоя жизнь, Дэви, а сами… — Тут Эмили беспомощно потрясла головой. — Все так перепуталось, и я так люблю вас обоих. Дети, если вы действительно считаете, что в этом ваше счастье, тогда благослови вас Господь.