Чудо-компасы - Константин Иосифов

Как бы то ни было, когда лягушку украли, она, улучив момент, ускользнула от похитителей и припрыгала домой через пять дней. Больше ста двадцати километров проскакала она по незнакомой пересеченной местности, где много всяких ориентиров, которые высоко ценятся людьми и ни во что не ставятся лягушками.

Как же ты нашла дорогу, путешественница?

Но таращит глаза лягушка и, по всему видно, не понимает вопроса.

И под водой и в воздухе идет свое передвижение.

Очень славятся как путешественники угри.

Таинственные это существа-—угри: и похожи-то они на змей, а не на рыб; и ползают по суше по-змеиному, что рыбе не положено; и хотя они жители рек, никто никогда не находил угриной икры, и под нож повара еще не попадалась икряная самка угря.

Где появляются они на свет?

Вечный странник птица альбатрос. Широко распластав могучие крылья — до четырех метров от кончика крыла до кончика крыла, парит альбатрос над океаном.

Старые моряки говорят:

— Вот вы смотрите и думаете, что это за птица летит, да? Оно конечно, у альбатроса птичье обличье, а вот душа у него человечья, матросская. Недаром альбатрос, как и моряк, странствия любит. И в океане он не заблудится. Вот и выходит — нельзя убивать альбатросов. А убьешь — быть беде! Это еще хорошо, если один погибнешь, а то, чего доброго, накличешь несчастье на весь корабль.

Суеверны моряки, но в меру! Да, конечно, у альбатроса душа матросская и все такое прочее, но ведь у альбатроса удивительные крылья, из которых получаются замечательные коврики, и за эти коврики дадут на берегу немало шиллингов. А из перепончатых лапок можно делать кошельки— и в таких кошельках всегда водятся деньжата.

К тому же теперь не так уж много моряков погибает, так что на альбатросов, пожалуй, охотиться можно.

Всю жизнь альбатросы в полете. Увидит альбатрос рыбину, спикирует, выхватит из воды — и опять в небо! Лишь изредка садится он на воду, чтобы передохнуть и воды напиться — у него в носу есть особые железки, которые позволяют избавляться от излишков соли в организме.

Но если вы всегда в полете, то есть ли у вас, альбатросы, родина?

Умеете ли вы находить туда дорогу? Или же вы летаете куда  придется?

И альбатросы ответили: да! Есть и родина, и мы умеем находить к ней дорогу не хуже вас, люди-человеки!

Доказали они это и американским летчикам.

К западу от Гавайских островов лежит островок Мидуэй, издавна известный тем, что туда слетаются со всех сторон альбатросы, чтобы выкопать в песке ямки-гнезда и высидеть птенцов.

Но вот недавно Мидуэй стал известен тем, что там разыгралась война между альбатросами и американскими ВВС — военно-воздушными  силами.

Американцы облюбовали этот островок — здесь можно устроить прекрасную авиабазу. Отсюда хорошо демонстрировать свою авиационную мощь.

О том, что на острове уже есть коренное население, американцы не очень-то беспокоились. Подумаешь! Мы и не с птицами расправлялись! Небось надоест слушать гул моторов — сами уберутся. Люди расстаются с насиженными местами, а тут птицы какие-то!

Но альбатросы придерживались по этому вопросу другого мнения. Они высиживали птенцов под крыльями самолетов, разгуливали по летным дорожкам, когда самолетам надо было идти на посадку, сталкивались с самолетами в воздухе.

И хотя такое столкновение кончалось для альбатроса смертью, летчику тоже приходилось туго. Не раз после подобных происшествий самолет отправляли в ремонт, а летчика в госпиталь.

Чего только не делали американцы, чтобы выжить с острова альбатросов! Засыпали гнезда песком — альбатросы тревожно метались в воздухе и количество столкновений с ними катастрофически росло. Жгли дымовые шашки у гнезд — альбатросы отворачивались, но гнезд не покидали. Подвигали дымовые шашки к гнездам — альбатросы отходили и усаживались на взлетных дорожках. Теперь самолетам приходилось совершать долгие круги над аэродромом, ожидая, когда птицы соблаговолят убраться.

Американцы стреляли из пистолетов, охотничьих ружей, боевых пулеметов, устанавливали магнитофоны с джазовой музыкой, но даже этим не выводили альбатросов из душевного равновесия.

И — удивительное дело! — хотя количество альбатросов на всем свете уменьшается, потому что из их крыльев получаются замечательные коврики, а из лапок кошельки, приносящие деньги, здесь, на острове Мидуэй, оно растет, так что уже поговаривают: а не приглашают ли альбатросы своих соотечественников со всех концов океана, чтобы поиздеваться над американскими ВВС?

Чтобы положить конец подобному неуважению со стороны каких-то птиц, американцы решили прибегнуть к радикальной мере — увезти альбатросов с острова. Всех до одного!

Начали с эксперимента. Взяли восемнадцать птиц, пометили их и доставили на самолетах кого куда — на Гавайские острова, на побережье штата Вашингтон, на Маршалловы острова, к берегам Японии.

Четырнадцать птиц из восемнадцати вернулись домой. Семь тысяч километров за 32 дня — таков рекорд, поставленный одной птицей!

И тогда американцы махнули рукой — живите себе на острове, раз вы такие упрямые. Видно, вы найдете дорогу с любой точки земного шара, так что вывозить вас бесполезно. И очень хотелось бы нам узнать, какие такие компасы указывают вам путь.

Альбатросы отнюдь не исключение.

Выбери светлую осеннюю ночь, когда луна, не хитря и не прищуриваясь, смотрит на окружающий мир округлым оком, и взгляни на нее в бинокль или в подзорную трубу. На желтом лунном диске будут поминутно проноситься крылатые бесшумные тени — перелетные птицы.

Выйди в поле в перелетное время, закрой глаза, прислушайся — птичий гомон идет сверху.

Летит журавлиная станица, курлычет печально, прощайте, мол, поля, прощайте леса! Прощайте и вы, люди-человеки. Поскучайте тут без нас, посмотрите, как тоскливо живется, когда нет кругом птичьей братии. Может, тогда не будете встречать нас пальбой из ружей и рогаток.

Впрочем, эту жалобу они прокурлыкали мне. Другим же людям они курлычут другое. Знакомая девушка, например, каждый раз слышит в их перекличке: «Мы улетаем, но и прилетаем. Радость уходит, но радость и приходит. Так что не вешай носа, дорогая!»

Многих журавлиная перекличка наводит на научные мысли.

Мой приятель авиатор убежден, что журавли подают друг другу сигналы, чтобы определить по звуку угол сноса. Дескать, ветер сбивает птиц с курса в сторону, вот и перекликаются они, чтобы голосом определить, куда именно.

Другой приятель полагает, что журавли сообщают вожаку: «Я здесь и чувствую себя великолепно, так что не беспокойся!» А вожак отвечает: «Давай, давай! Крепись! Скоро меня сменишь!»

Но еще никто никогда не говорил, что журавли или другие птицы обсуждают в полете приметы пути.

И не сообщит их курлыканье, куда они летят.

Порхают, неслышно размахивая крылышками, молчаливые бабочки. Ну до чего же здорово природа умеет радовать глаз человеческий, когда захочет! Красота-то какая!

А ведь на своих легких, покрытых тончайшей пыльцой крыльях бабочки-монархи умудряются добраться из Канады в Калифорнию. Там они находят деревья, на которых сидели их предки, и тоже проводят на них зиму.

Все знают маленького жучка с черными крапинками на красном панцире — божью коровку. Подойдешь к ней — не испугается она. Положишь на ладонь — и она тут же отправится разгуливать по руке. «Какое милое, доверчивое насекомое!» — думает человек, улыбаясь, и не всякий знает, что божья коровка прожорливый хищник. До шестидесяти тлей за день съедает она, а что это значит для человечества и всего живого, судите сами.

Потомство одной только тли способно так размножиться, что за год покроет всю сушу планеты живым, копошащимся ковром. Напиши единицу, поставь после нее тринадцать нулей — вот сколько особей дала бы одна тля, если бы у нее не было огромного количества врагов.

И главный враг — божья коровка.

Люди давно оценили вкусы и аппетиты божьей коровки. Но что божья коровка — великий путешественник, узнали совсем недавно. Думая о благополучии своих садов, фермеры заставляли детей собирать божьих коровок, и дети приносили жучков горстями, бутылками, коробками. Фермеры прятали их на зиму в холодильники, божьи коровки приспосабливались к низкой температуре и не гибли. А фермеры довольно потирали руки.

Но вот приходила весна. Фермеры выпускали пленников и злорадно поглядывали на сады и огороды конкурентов. Однако уже через несколько дней божьи коровки исчезали из садов предусмотрительных фермеров. Не было их и у конкурентов.

Улетели неисправимые путешественники, а куда — неизвестно!

Где они окажутся через месяц или два? Станут ли «обрабатывать» сады в соседней стране? Или же погибнут при перелетах через море и будут плескаться в многотонной мертвой массе, что протянется на несколько километров красной полосой вдоль морского пляжа?