Неотразимый незнакомец - Линда Каджио

Отель «Колумбия» представлял собой великолепный образчик староанглийского стиля: узкие коридоры и невероятно тесный лифт. Лесли еле протиснулась в дверь, недоумевая, как раньше ей удалось войти сюда с багажом. Второму человеку здесь не поместиться. Ей и правда было немного не по себе в этой узкой ловушке. Быть может, было бы лучше спуститься с пятого этажа пешком? По мраморной, с красной ковровой дорожкой, лестнице — воистину роскошной…

Двери стали закрываться раньше, чем она успела принять решение, но чьи-то руки не дали им сомкнуться и, наоборот, раздвинули. Вошел высокий мужчина, занял свободное место — и заполонил все пространство.

— Еще чуть-чуть — и не успел бы, — сказал он с отчетливым американским акцентом.

Взгляд Лесли оказался прикованным к незнакомцу. Она ничего не могла с собой поделать. Мужчина был так высок, что пригибал голову под низким потолком лифта. Густые темные волосы были давно не стрижены, набегали на воротник сорочки и упруго упирались в песочный пиджак. Он был худой, почти тощий, и это лишь подчеркивало его высокий рост. Из-под втянутых щек выпирали скулы. В нем легко угадывался серьезный, озабоченный человек, и только черепаховая оправа круглых очков смягчала его черты как раз настолько, чтобы придать ему сходство с профессором колледжа. И притом с очень строгим профессором. В его голубых глазах не сквозило никакой нежности, для этого они были слишком прозрачны и светлы.

Она почувствовала уверенность, словно снимаешь с вешалки знакомое платье, про которое знаешь, что он тебе к лицу и будет великолепно сидеть. Ощущение уверенности тонуло в сладострастии. Она будто предчувствовала нечто.

Лесли прогнала эту мысль. Предчувствия — это по части Гэрри.

Створки с трудом закрылись. Лифт довольно долго висел неподвижно, потом где-то над головой что-то звякнуло, и, нещадно скрипя, он начал медленно спускаться. Лесли чувствовала, как в ней возрастает страх, но она решила не поддаваться панике. Даже если им не суждено выбраться отсюда невредимыми, перед незнакомцем она обязана держать свои опасения при себе.

Пока лифт не достиг первого этажа, в кабине стояло неловкое молчание. Лесли понимала, что следует что-то сказать, но язык у нее словно отнялся. Она забилась в угол и буквально срослась со стеной. В гробу и то просторнее, подумала она и тут же отругала себя за мрачное сравнение. Воздух был словно наэлектризован.

Однако ему, казалось, не было ни душно, ни тревожно. Вместо того чтобы испытывать беспокойство, он вытащил трубку, прикусил ее пожелтевшими зубами и начал хлопать себя по карманам, ища, очевидно, табак и спички.

Лесли задохнулась от гнева, когда поняла, что он собирается курить в лифте. Нет, он, видимо, шутит. Одна затяжка — и концентрация канцерогенов в воздухе превысит все допустимые нормы. Она даже закашлялась, вообразив себе эту жуткую картину.

Он покосился на Лесли, затем сделал вид, будто забыл что-то. Вытащил трубку изо рта и сунул ее на прежнее место, в карман. Она вздохнула с облегчением.

Двери открылись, и он, явно желая продемонстрировать хорошие манеры, сделал знак рукой, предлагая ей выйти первой.

Она оценила узкий, не более десяти сантиметров, проход между ним и стенкой и решила, что ей все же удастся протиснуться.

Это оказалось ошибкой.

Лесли старалась, как могла, распластаться по стенке кабины, но все-таки они потерлись бедрами.

— О Боже! — воскликнула она вполголоса, затаив дыхание от столь интимного контакта с незнакомым мужчиной. Хуже того, у нее запылали щеки, но это не имело ничего общего со стыдом — а только со сладострастием.

Не могла же она влюбиться с первого взгляда? Лесли отчаянно противилась настоятельному желанию продлить момент соприкосновения. Любовь с первого взгляда — это по части Гэрри. Она-то всегда вела себя рассудительно и благоразумно. В детстве матери ее подруг отпускали с ней своих дочерей со спокойным сердцем, потому что «Лесли такая серьезная девочка». Даже в замужестве она была рассудительна и благоразумна. Поэтому-то Джим и бросил ее ради более возбудимой дамы. И поэтому то, что происходило сейчас, казалось ей странным. Рассудительные и благоразумные женщины не влюбляются с первого взгляда в незнакомцев, которых встречают во время отпуска. Они практикуют безопасный секс с такими же рассудительными, благоразумными мужчинами.

Тем не менее с ней творилось что-то безрассудное и легкомысленное. Незнакомца же подобные мысли, казалось, не мучили. Он просто стоял и терпеливо ждал, когда она пройдет, чтобы выйти следом.

И тогда мгновенно вспыхнувшее влечение моментально съежилось и превратилось в униженность.

Лесли высвободилась из лифта за рекордно короткое время. У нее тряслись руки, когда она в прямом смысле слова мчалась по вестибюлю. Кружилась голова, и ей мнилось, будто она опять в лифте, потому что тело ее взлетало и проваливалось, но теперь уже по собственной дурости.

Самолетный синдром, догадалась она. Никакая это не любовь с первого взгляда, просто последствия многочасового перелета. Ее давний недуг.

В ресторане было пусто. Официантка заканчивала убирать со столов. Лесли устало прислонилась к ярко выкрашенному фризу вдоль стены. В желудке было так пусто, что начинало подташнивать. Она знала, что если не поест — то заработает мигрень. У нее всегда начиналась головная боль, когда не удавалось насытиться и утолить жажду.

— Извините, — сказала официантка, заметив Лесли, — но ресторан сейчас закрыт.

— Прошу вас, — начала Лесли, готовая вымолить пищу на коленях, если потребуется, — я только что с самолета из Штатов. Я очень голодна. Мне неловко вас беспокоить, но нельзя ли принести немного яичницы с ветчиной и что-нибудь еще? Все равно что. Кашу с молоком. Бутерброд. Несвежий рулет. Гнилой латук. Я съем все, что дадите. Заплачу вдвойне.

Официантка насупилась, не поверив сначала, а потом улыбнулась и жестом пригласила пройти.

— Шеф еще не ушел. Сейчас узнаю, что осталось для вас и вашего супруга.

— Супруга? — удивленно обернулась Лесли и увидела того незнакомца из лифта. Он стоял в нескольких шагах поодаль. Официантка приняла его за ее мужа, потому что он уверенно вошел в зал ресторана вслед за Лесли. Он шел как бы с ней. Лесли повернулась к официантке и сказала:

— Это не мой муж.

— О! — смутилась добрая женщина. — Простите, тогда…

— Но…

— Благодарю вас, — сказал мужчина. У него был приятный голос, не слишком густой и не визгливый.

— Но… — опять попыталась возразить Лесли, а официантка тем временем уже скрылась за раскачивающимися дверями в кухню.