Влияние морской силы на историю 1660-1783 - Алфред Мэхэн

В. Д. Доценко

Фундаментальная работа А. Т. Мэхэна публикуется в переводе, выполненном в 1895 году известным русским военно-морским офицером и историком Н.П. Азбелевым. Труд заново сверен с оригиналом и отредактирован капитаном первого ранга, профессором В. Д. Доценко, автором многих работ по истории военно-морского флота.

Книга снабжена биографическим справочником и географическим указателем.

Введение

История морского могущества есть, в значительной мере — однако никоим образом не исключительно — повествование о состязаниях между нациями, о взаимных их соперничествах, о насилии, часто кончающемся войной. Глубокое влияние морской торговли на богатство и силу государств было ясно понято задолго до того, как открыты были истинные принципы, управляющие ее ростом и процветанием. Нация, которая стремилась обеспечить за собою несоразмерную долю благ морской торговли, прилагала все старания для исключения из участия в них других наций или присвоением себе монополии мирным законодательным путем, или запретительными постановлениями, или, — когда эти пути не приводили к цели, — прямым насилием. Столкновение интересов, раздражение, возникавшее во встречных попытках добиться большей доли, если не захватить все, в выгодах морской торговли и занять не колонизированные отдаленные страны, представляющие торговый интерес, приводили к войнам. С другой стороны, войны, возникавшие по другим причинам, значительно видоизменялись в своем течении и в исходе вследствие обладания морем. Поэтому история морской силы, охватывая в широких пределах все, что способствует нации сделаться великой на море или через посредство моря, есть, в значительной мере, и военная история, и именно с этой точки зрения, — главным образом, хотя и не исключительно, — она будет изучаться на последующих страницах.

Изучение военной истории прошлого — такое, какое здесь предполагается, — рекомендуется великими военными вождями, как существенное средство для воспитания правильных идей о войне и для искусного ведения ее в будущем. Наполеон называет в числе кампаний, который следует изучать солдату, стремящемуся к широкой карьере, кампании Александра, Ганнибала и Цезаря, не знавших пороха, и существует замечательное согласие между профессиональными писателями в том, что, если, с одной стороны, многие из условий войны изменяются от века до века с прогрессом в вооружении армии и флота, то, с другой стороны, имеются и некоторые уроки в школе истории, которые остаются постоянными и, будучи поэтому универсально приложимыми, могут быть возведены на степень общих принципов. По этой самой причине изучение морской истории прошлого не может не быть поучительным, так как оно дает иллюстрации общих принципов морской войны, несмотря на большие перемены, явившееся в оружии вследствие научно-технических успехов в течение последнего полстолетия, и несмотря на введение пара как движущей силы.

Таким образом, вдвойне необходимо изучать критически историю и опыт морской войны в дни парусных судов, потому что последние дали уроки, имеющие цену и приложимые к делу в настоящем, паровые же суда не имеют еще такой истории, из которой можно было бы извлечь решительные указания для руководства в войнах. О флоте парусном мы имеем много опытных сведений, о флоте же паровом, говоря строго, мы не имеем их совсем. Теории морской войны будущего поэтому почти всецело гадательны, и, хотя сделана была попытка дать им более солидный базис, опираясь на сходство между флотами паровыми и флотами галерными, двигавшимися под веслами и имевшими продолжительную и хорошо известную историю, все-таки полезно не увлекаться этой аналогией, пока она не будет вполне испытана… А упомянутое сходство, в самом деле, далеко от поверхностного. Черта, общая галерам и паровым судам, это способность двигаться независимо от ветра. Та же способность кладет коренное различие между названными двумя классами судов и судами парусными, так как последние могут делать только определенные курсы, когда ветер дует, и должны оставаться неподвижными, когда его нет. Но если, с одной стороны, полезно опираться на подобие вещей, то, с другой стороны, полезно также обращать внимание и на элементы различия между ними, потому что когда воображение увлекается открытием пунктов сходства — одним из приятнейших процессов умственной деятельности — то в вяжущихся параллелях легко упустить из виду пункты расхождения и пренебречь ими. Так, галера и паровое судно характеризуются общей способностью передвижения независимо от ветра, хотя и не в равной мере, но по крайней мере в двух пунктах они различаются, и при обращении к истории галер за уроками для боевой тактики паровых судов различие это надо иметь в виду столько же, сколько и сходство, иначе могут быть сделаны ошибочные выводы. Движущая сила галеры во время действия необходимо и быстро ослабевает, потому что человек способен только на определенное напряжение своих сил, так что тактические движения галер могли продолжаться непрерывно лишь ограниченное время[1]. Кроме того, в галерный период флота действенность наступательного оружия ограничивалась не близкой, но даже почти исключительно абордажной дистанцией. Эти два условия приводили необходимо к взаимному стремлению противных сторон атаковать друг друга вплотную, не без усиленных, однако, попыток поставить неприятеля между двух огней, попыток, за которыми следовала абордажная свалка (melee). В таком стремлении и в такой свалке многие почтенные, даже выдающиеся морские авторитеты нашего времени видят необходимый исход современного морского боя, в сумятице которого, как показывает история свалок, трудно будет отличить друга от недруга. Каково бы ни было значение этого мнения, для него не может служить историческим базисом один только факт, что галера и паровое судно могут двигаться во всякий момент прямо на неприятеля и что та и другое имеют шпирон, и оно не дает права пренебрегать элементами различия между ними. До сих пор такое мнение является только предположением, и построение на нем решительного вывода следует отсрочить до тех пор, пока опыт сражений между современными флотами бросит на дело дальнейший свет. Пока же есть основание для противоположного взгляда, предполагающего, что свалки между численно равными флотами былого времени, в которых искусство приведено было к минимуму, не представляют лучшего образца для того, что может быть сделано при выработанном и могущественном оружии нашего века. Чем увереннее в себе адмирал, чем утонченнее тактическое развитие его флота, чем лучше его капитаны, тем необходимо менее должен он быть склонен сойтись в свалке с равными силами, где все его преимущества падают, где случай играет главную роль и где его флот ставится в одинаковые условия со сборищем кораблей, никогда раньше не действовавших вместе[2]. История дает уроки относительно того, когда свалки целесообразны и когда нет.

Итак, галера имеет одно бросающееся в глаза сходство с паровым судном, но отличается от него в других важных чертах, которые не очевидны непосредственно и которые поэтому не пользуются должным вниманием. В парусных судах, напротив, выделяется резкое отличие их от паровых; пункты же сходства, хотя они существуют и легко могут быть обнаружены, не так очевидны и поэтому не достаточно принимаются в расчет. Впечатление различия увеличивается представлением о крайней слабости парусных судов сравнительно с паровыми, вследствие зависимости первых от ветра; при этом, однако, забывается, что так как парусные суда сражались между собою, то тактические уроки их сражений ценны и для нашего времени. Галера никогда не приводилась в беспомощное состояние штилем, и поэтому в наши дни к ней относятся как будто с большим почтением, чем к парусному судну; между тем последнее заменило первую и оставалось господствующим до дней использования на море пара. Способность вредить неприятелю с большего расстояния, маневрировать в течение неограниченного времени, не утомляя людей, использовать большую часть команды для действия наступательным оружием, вместо траты ее сил на греблю, присущие одинаково как парусному судну, так и паровому, по крайней мере столь же важны в тактическом смысле, как способность галеры передвигаться в штиль или против ветра.

При изучении элементов сходства между судами парусными и паровыми легко не только пренебречь различием между последними, но, скорее, преувеличить сходство между ними. Так, можно рассуждать в том смысле, что подобно тому, как парусное судно имело орудия дальнобойные, сравнительно большой пробивающей силы, и карронады, характеризовавшиеся меньшей дальностью выстрела, но большим разбивающим действием, современное паровое судно имеет батареи дальнобойных орудий и мины, причем последние действительны только с ограниченной дистанции и действуют, как громадные разрывные снаряды, тогда как выстрелы орудий, как и в старину, рассчитаны на пробивание борта и палубы неприятеля. Все эти соображения суть чисто тактические, которые должны влиять на планы адмиралов и капитанов; и приведенная сейчас аналогия действительна, а не воображаема. Далее, оба судна, — парусное и паровое, — при известных обстоятельствах рассчитывают на прямое столкновение с неприятельским судном, первое — с целью абордирования его, последнее — с целью потопления его тараном; и для обоих эта задача наитруднейшая, так как для выполнения ее судно должно быть приведено к одному пункту поля битвы, тогда как метательным оружием можно пользоваться со многих пунктов обширной площади.