Когда зацветет абелия - Ирина Лакина

Надо вставать и идти, если не хочу к сорока годам превратиться в самостоятельную и независимую женщину с тридцатью кошками.

– Ладно, – обреченно выдохнула я в трубку и нажала отбой.

Наспех натянув на себя мешковатые джинсы, длинный серый балахон с капюшоном, который, как мне казалось, удачно скрывал недостатки фигуры, и безразмерную куртку, я выползла из квартиры. Непричесанная, ненакрашенная и жутко злая. Если уж я понравилась ему в халате и бигудях, когда он привез мне отписанный подругой старенький диван, то и сейчас не испугается.

Пешком идти по слякотной жиже, бывшей когда-то снегом, не хотелось, поэтому, поковырявшись в карманах, наскребла на такси. Через пять минут я стояла на перекрестке перед площадью, оглушенная музыкой и ослепленная огнями, и пыталась дозвониться до Катерины. Народу было столько, что в глазах мельтешило. Всеми цветами радуги переливались вывески ларьков с едой, тиров, игровых залов. Визг и хохот доносились с многочисленных аттракционов. Звуки смешивались между собой, превращаясь в жуткую какофонию, которая резала слух и ужасно нервировала. По крайней мере меня. Ко всему прочему подруга никак не хотела отвечать на мой звонок.

Я уже было собралась восвояси, но на десятой попытке удача улыбнулась мне.

– Пришла? – прокричала Катька в трубку.

– Да! Где вы? – проорала я в ответ, стараясь перекричать музыку.

– Мы у… иона, – неразборчиво ответила Катерина.

– У «Иллюзиона»? – предположила я.

– У… иона! – повторила она.

Решив, что мы сошлись во мнении, я отправилась на поиски пресловутого «Иллюзиона». С трудом пробираясь сквозь толпы праздно шатающихся и танцующих людей в карнавальных масках, я вертела головой по сторонам, как сорока, пытаясь обнаружить надпись «Иллюзион».

Через пятнадцать минут поисков мне повезло – как черт из табакерки передо мной возник человек в костюме скомороха и широко расставил руки в стороны, не давая пройти.

– О, прекрасная незнакомка с красивыми, точно два янтаря, глазами, не проходите мимо! Госпожа Ванда ждет вас, чтобы открыть дороги к счастью и предсказать будущее!

– Мужчина, не мешайте! Уйдите, пожалуйста, с дороги, – рявкнула я так, что у скомороха глаз дернулся. Однако он оказался не из робких.

– Куда же вы спешите, ослепительная леди? Уверяю, госпожа Ванда ждет именно вас!

– Мне не до Ванды, прошу покорно меня извинить. Лучше подскажите, где тут «Иллюзион»?

– Так вот же он. – Человек повернулся вполоборота и рукой указал мне на шатер, над входом в который висела одноименная вывеска.

Я облегченно выдохнула.

– Госпожа Ванда? Ну-ну… Так я и поверила! – ухмыльнулась я. – Это же Катерина послала вас мне навстречу? Розыгрыш такой?

Скоморох лишь улыбнулся и согнулся в шуточном реверансе.

– Идите же скорее, вскоре полночь…

– И принцесса превратится в тыкву, так? – перебила я его, заливаясь смехом. – Не переживайте, тыква в тыкву превратиться не может. Никуда я не денусь. Спасибо, что подняли мне настроение. – Я посмотрела на него уже другим, теплым взглядом, после чего невольно выдохнула:

– Ох, Катерина…

Поражаясь сообразительности и находчивости подруги, которая подослала ко мне ряженого, разыгравшего целое представление, я зашагала ко входу в шатер.

Внутри было тепло от стоявшего у брезентовой стенки масляного радиатора. «Колдовство колдовством, а руки и у гадалок зябнут», – подумала я, рассматривая стоящий по центру шатра деревянный стол и женщину в возрасте, смутно напоминавшую Бабу-ягу из-за странным образом повязанного на голове грязно-серого платка и крючковатого носа. Глаза у Ягуси оказались разными – и по цвету, и по форме зрачка. Один глаз был синий, а второй зеленый. Вытянутый, как у кошки, зрачок зеленого глаза пересекала белая полоска. После встречи с ее взглядом захотелось бежать куда подальше и не оглядываться. Но невидимая сила мешала мне сделать шаг.

В носу защекотало от ядреной смеси запахов – ладан, шалфей, мята, кокос, мускус. Ароматы исходили от горящих на полу свечей.

– И как только пожарная инспекция дала вам разрешение на работу? – удивилась я, наблюдая, как языки пламени одной из свечей буквально пары сантиметров не достают до брезента.

– Дала, милочка. Еще как дала, – ответила бабка, зыркнув на меня таким хищным взглядом, что я невольно сжалась от страха.

Госпожа Ванда таращилась на меня, вращая своими разноцветными глазами, и улыбалась, сверкая золотыми коронками.

«Линзы», – подумала я, подходя ближе. Ну мало ли, может, человек специально так делает, для антуража, – чтобы правдоподобнее образ вышел. Чем страшнее – тем лучше. Самоуспокоение пошло мне на пользу, и я немного расслабилась.

– Садись, дуреха, – приказала по-доброму Бабка-Ежка и взглядом показала на старенький стул перед собой.

– Очень смешно, – обиделась я, – ладно, пошутили и хватит. Где Катя?

– Сейчас узнаем, – загадочно ответила гадалка и достала откуда-то из-под стола новогоднюю игрушку – стеклянный шар на подставке, в котором, если его тряхнуть, начинал кружиться искусственный снег.

– А, шоу продолжается, да? Так задумано? – предположила я. – Что там у вас дальше по сценарию?

– У нас? – переспросила бабка, колдуя руками над шаром. – Мы тут для того, чтобы узнать, что там у тебя дальше по сценарию. А точнее – что тебе на роду написано.

– И что же там написано? – Я не выдержала и прыснула от смеха. – Суженого, часом, не Иван зовут?

– Помолчи, бестолковая. Всю голову забила. Энергию распугиваешь, – огрызнулась Ванда, заставив меня открыть от удивления рот.

Через минуту гадалка заговорила низким хриплым голосом:

– Вижу имя у тебя странное. Больше скажу – дразнили тебя в детстве, стих какой-то все время читали вслед.

Я чуть на месте не подпрыгнула. Действительно Федькой-редькой дразнили и стих читали – «Федорино горе». А все благодаря отцу, который уперся рогом и настоял, чтобы меня по Святкам назвали – Феодора. Дора то бишь.

– Ой, ну это вам и Катя могла рассказать, – скептично фыркнула я, откинувшись на спинку стула.

– Помолчи, не мешай. Из-за твоей трескотни видения исчезают.

Я вконец обалдела от наглости старой ведьмы и угрожающе наклонилась вперед.

– Многоуважаемая госпожа шарлатанка, ваши видения не из-за моих разговоров исчезают, а из-за того, что вам пришла пора принять на грудь. Видимо, действие «эликсира белочки» заканчивается.

Я улыбнулась и вновь откинулась на спинку стула, будучи бесконечно довольной своим язвительным выпадом. Правда, самодовольство быстро сменилось стыдом. Иголка совести больно ширнула где-то внутри. Я вообще-то не такая, никогда раньше не позволяла себе неуважительно разговаривать с людьми и тем более вот так прыскать ядом в их сторону – каким бы ни был человек. Но после развода мне будто крышу сорвало. Это было похоже на рождение сверхновой – сильнейший эмоциональный взрыв, после которого из меня полезли не самые лучшие человеческие качества.

– Вижу лошадь и темноту, – продолжила гадалка как ни в чем не бывало, – страшно тебе и больно. Пустая ты.

Сердце ушло в пятки от этого заявления Бабы-Яги. Неужели Катя настолько бессовестная, что и эту тайну поведала первой встречной? Это уже чересчур. Пора заканчивать спектакль.

– Ну знаете ли, – встрепенулась я, машинально начав теребить пальцы, – хватит. Что это за определение такое – «пустая»? А вы к тому же еще и бестактны, как деревенщина. И как только язык поворачивается использовать чужое горе ради развлечения? Скажите откровенно – это Катерина вам поведала про меня? Неужели вы, будучи в таком возрасте, когда, как мне всегда казалось, уже есть и мудрость, и жизненный опыт, не сказали ей – так нельзя! Это же бесчеловечно! Я же живая, а вы сыплете мне соль на открытую рану…

Сама не заметила, как глаза наполнились влагой. Первые слезинки покатились по щекам. Ну, погоди, Катерина! Попадись ты мне на глаза!

– А мужик этот тебе неровня. Не пара, – ничуть не смутившись, продолжала вещать старуха. – Руки у него всегда в пыли и машинном масле, а в голове только выпить да закусить. Тебе благородный нужен.

– Ну этого уж точно Катя вам не говорила. Это уже ваши выдумки-додумки. Она бы никогда не стала так отзываться о родном брате. – Голос дрожал, хотелось вскочить и убежать из этого шатра подальше, но какая-то сила держала меня на месте.

– Да о какой Кате ты мне толкуешь, беспокойный твой язык? – Бабка не на шутку разозлилась и стукнула кулаком по столу, отчего в «магическом» шаре началась настоящяя вьюга. – Не знаю я никакой Кати. Ты слушать меня будешь или нет? Полночь скоро! Время уйдет, и все, коридор закроется!

– Какой еще коридор? – Я испуганно вскочила со стула, не в силах больше выносить взгляда ее разноцветных глаз, и попятилась к выходу.

– Мужа хочешь? Ребенка хочешь? Шанс все исправить хочешь? – затараторила гадалка, выйдя из-за стола и начав преследовать меня, точно маньяк жертву.