Нелюбовь. Плохо вместе, плохо порознь - Яна Дворецкая

Эти три месяца стали сущим адом для моей жены. Я постоянно прокручивал в голове варианты, много пил в барах со Славой и его беспечными подругами, постоянно отсутствовал дома и приходил поздно, спал я уже не в общей постели. От жены меня как отрезало. Как будто перечисленного было мало, я умудрялся ненавидеть её за всё хорошее, что она сделала для меня и нашей семьи. Её доброта и чудесные человеческие качества мешали мне уйти из семьи без груза вины. Я дошел до того, что начал жаловаться на неё нашим родственникам. Говорил о том, какая никчемная она хозяйка, какая невнимательная жена. Моя мать ополчилась на мою супругу, а дети страдали от этой ситуации. Даже сейчас, думаю, я не представляю, какую боль я причинил своей старшей дочке, которая уже всё понимала, понимала мои беспочвенные обвинения в сторону её мамы, мои хамские уходы из дома и возвращения под утро или глубокой ночью. Однако, жена просто наблюдала за этим. Она жила в соседней комнате, занималась детьми и своей работой. И, кажется, по ночам плакала. Я слышал. Но одуматься не просила.

После работы вместе с Оксаной мы мчались в соседний отель. Смотрели сериалы, принимали вместе ванну, занимались подолгу страстным сексом. На выходных мы гуляли по улицам города, я не боялся ни осуждения знакомых, ни возможности быть застуканным женой или детьми. По истечении трех месяцев выбор был сделан. Я ушел из дома, временно снял неплохую квартиру, где мы поселились с Оксаной. Думали о покупке жилья. Я не встречался с детьми, не писал жене, я выкинул их из своей жизни, как ненужную использованную вещь. Конечно, где-то когда-то в ближайшем будущем я хотел познакомить детей со своей драгоценной Оксаной, но сейчас я упивался лишь сексуальными утехами на этой квартире, посещением пьяных баров с ней и моим развеселым другом. Всё это перемежалось с приходами на работу с больной головой.

Как только я полностью отдался в руки этой девушке, что-то стало происходить с нашими отношениями. Из них стала исчезать нежность, разговоры обо всём и ни о чем, затем постепенно из них исчез и секс. Я всё чаще стал ловить себя на мысли, что Оксана встречается еще с кем-то. Посреди ночи раздавались телефонные звонки, она выскакивала в ванну, долгие разговоры, думая, что я сплю. Да и вообще ванна стала её излюбленным местом, особенно, если принимать её с телефоном. Она всё чаще предпочитала проводить время с подружками. А я ломал голову, как вернуть секс и страсть. Лучше бы я занимался этим в своей семье. Ну что ж. Я превратился в параноика, начал жутко сожалеть, что разрушил то, что так долго создавал по кирпичику – свою семью. Мне не хватало теплоты и нежности своей жены, её бесконечной женской доброты, поддержки, наших общих интересов. Понимаю, что духовное единство, которое у нас было когда-то, оно утеряно, и сейчас я остаюсь там, где меня оставили. Один, в этой чахлой квартире, в хламе своих нестираных рабочих рубашек и брюк с огромным плазменным телевизором в обнимку. Моя Оксана оставила меня через год после нашего знакомства. Она влюбилась в клиента нашей компании, её чувство взаимно. Он молодой перспективный директор очередной фирмы, обслуживающийся в нашей компании. Я пытался связаться с женой, потому что осознал, как много плохого я натворил, страстно желал исправить это. вернуться назад, в своё теплое гнездышко и обнять наконец своих детей, я так по ним соскучился. Изо дня в день я отправляю жене цветы, и она отсылает их назад. Как свыкнуться с тем, что я всё разрушил?

Возникла продолжительная пауза, которая была прервана спокойным, внушающим теплую родительскую заботу голосом тренера:

– Видно, что вам было нелегко открыть нам душу… Жизнь – сложный процесс, потому что люди – сложные существа, и можно себя весь остаток этой самой жизни корить за сделанное, а можно вынести урок и жить дальше. Естественно, детям вы нужны точно также, как и они вам. Они не должны страдать. Подумайте, каким образом с ними можно найти контакт и поддерживать общение, принимать участие в их жизни. Ка.., – внезапно тренер была перебита хлестким голосом молодой женщины, сидевшей рядом с Михаилом.

– Я, конечно, извиняюсь, однако, почему вы все-таки не отметите, что Михаил в самом деле настоящий козёл! – глаза девушки искрились, а руки даже немного задрожали от злости. Она немного покачивалась на стуле и ерзала, видно было, что история задела её за живое и что главного героя этой истории она понимать отказывается. – Противно слушать все эти «жалко», «сам виноват». Почему вы не подумали о жене, когда нежились в объятиях своей непотребной дамочки во второсортных отелях?

Тренер недовольно посмотрела на девушку, стройную невысокого роста шатенку в строгом платье-карандаш черного цвета.

– Марина, Михаил сегодня открылся нам, ему было нелегко, мы не должны его осуждать. История неприятная, особенно для него самого, он вынес урок и слишком много уже заплатил за свой проступок, он потерял доверие жены, близкого человека. Я призываю вас к конструктивной критике, – поправила она нарушительницу спокойствия.

Михаил осознавал всё лучше любого критика. В его голове было мало конструктивизма, времени прошло немного, и боль окрашивала мир в темные тона. Голос Марины звучал, как его собственный, и обиде за сказанное тут места не было. Взгляд его блуждал по полу, где-то в ногах у присутствующих. Он, действительно, чувствовал себя обнаженным человеком перед ними.

2

За окном лил настоящий осенний дождь. Пожелтевшие листья срывало с уставших деревьев, а те в свою очередь гнулись под натиском порывистого ветра, гнулись, но не ломались. Душистые соцветия некогда насыщенно-зеленых кустов опадали, но не на землю, а неслись вдаль по Москве, оседая на мокрых лавках, на одиноких тротуарах в каком-нибудь заброшенном сквере, где редко в этот ненастный день можно встретить чудного прохожего, который укутавшись в плащ, как в лоскутное одеяло, торопится домой после рабочего дня. Как раз такой сквер находился возле бизнес-центра «Адмирал», где и занимались в своем психологическом клубе наши герои.

На втором этаже было тепло и сухо, в отличии от уличной непогоды. В кабинете под номер 15 царила атмосфера дружеского тепла. Спокойная, неспешная беседа перемежалась забавными шутками, и тогда все присутствующие дружно смеялись, а порой она сопровождалась прениями на разные темы, что делало эти занятие более продуктивными, ведь, как известно, в споре рождается истина. Участники устроили себе небольшой кофе-брейк. Некоторые решили обсудить какие-то детали рассказанного Михаилом.

Все эти взрослые люди пришли на занятия по своей воле, оплачивали их сами и хотели выжать максимум пользы из них, поэтому вовлеченность в процесс была колоссальная. Участники думали над очередной историей и после занятия, старались вынести что-то для себя, а потом поделиться этим с другими, проанализировать ошибки, сформировать конструктивный взгляд на вещи, сквозь призму чужих ошибок.

Небольшая часть собралась у окна, чтобы еще сильнее ощутить уют теплого помещения при взгляде на нескончаемый дождь и серое небо мегаполиса. Людмила, блондинка с золотистым отливом идеально ровного каре, сложила руки на груди и вглядывалась в даль. Её особенно сильно тронула история Михаила, потому её и саму постигла участь быть нелюбимой, хоть и признаться в этом она себе не могла и постоянно искала проблески чувств в холодном взгляде своего мужчины. Она всё больше уходила в себя, примеряла ситуацию Михаила на свою собственную, и всё больше убеждалась, что её – то ситуация несколько иная, в её истории нет место третьей. «Юра любит меня, конечно. Просто у него характер такой. А измены-то быть не могло, я бы точно знала, я бы почувствовала», – думала она. – «Эти курсы помогут мне понять его, и тогда наши отношения выйдут на новый уровень». Мысли Люды были прерваны предложением тренера вновь собраться в круг и продолжить.

– Михаил, давайте немного углубимся с вашего позволения в историю. Как вы думаете, что стало причиной вашего охлаждения с женой? Вы думали об этом? – тренер взяла в руки блокнот и вопросительно, чуть подавшись вперед посмотрела на мужчину.

– Моя жена была в декретном отпуске три года назад. Естественно, когда родился Егор, наш сын, она всё своё внимание уделяла ему, я не был против, конечно. Я и сам старался помогать, но в целом у нас жила теща, она взяла основные заботы на себя, я мог заниматься работой, что и делал. Они там как-то неплохо без меня справлялись. Затем сын подрос, но я уже привык находить себе занятие, а жена… жена так и жила интересами сына. Тут мы, наверное, и разошлись, – Михаилу показалось, что он очень четко сформулировал корень проблемы. В какой-то момент он даже почувствовал себя менее виноватым, и это принесло ему небольшое облегчение.