Джуна: сила божественного дара. Целительные картины и произведения - Джуна Давиташвили

Первое впечатление, говорят практики, самое верное. Что почувствовала я? Легкость! Точно Джуны и не было рядом. Я не припомню подобного ощущения за свою жизнь. Может, рядом с нами ее и нет, а это лишь голограмма? Проекция Ангела легендарного Сардиса, «не осквернившего одежд своих белых…»?

Ее дом отличается радушием и гостеприимством.

Картины с изображением людей без одежд считаются целебными. На них очень высокие, стройные женщины и мужчины, как и сама Джуна. Глаза в пол-лица…

Комнаты завалены дипломами святых отцов и святых церквей. Наградами разных стран. Вот золотые генеральские погоны. Вот многочисленные приборы, изобретенные ею методом «проб и ошибок». Джуна показывает гору фотографий.

Но сердце улавливает легкие вихревые потоки энергетической паники.

Прощает ли тонкий мир, когда кто-то пытается изменить его, пусть даже посредством помощи ближнему? Страдания эти концентрируются на кончиках ее пальцев, преобразуясь в сострадание.

Шухарная игривая девочка, которую заточили в идеально-прекрасное тело женщины, пережила самое страшное – смерть сына.

Ничего на свете более жесткого ей уже не грозит.

Но об этом историки напишут потом, когда доступны будут засекреченные файлы. И, как сообщает нам Коран (сура 81): «Когда души соединятся, и когда зарытая живьем будет спрошена, за какой грех она была убита, и когда свитки развернутся, и когда небо будет сдернуто, и когда ад будет разожжен, и когда рай будет приближен – узнает душа, что она приготовила…»

Светлана Савицкаяиюнь 2013 г.

Притчи

Альтернатива

Пока быстроногий брат Юнии без устали носился по лугу, она сидела на своем излюбленном холме и, откинув голову пристально смотрела вверх, на живую мозаику плывущих над ней облаков.

Облака так плотно закрывали небо, что трудно было проникнуть взглядом в его бездонную глубину, туда, где, может быть, находилась ее родная планета. Впрочем, казалось, что она существует всегда и везде, хотя никогда ясно не представляла себе, кто она и каково ее истинное имя. Она даже не знала точно, где родилась и где ее настоящий дом. Ведь во Вселенной рождались и умирали сонмы планет, и на какой из них в очередной раз могла поселиться ее душа, угадать было невозможно. От этого она часто впадала в отчаяние и горько плакала. Рыдания ее были полны безысходности и тоски, она не находила ни успокоения, ни тем более утешения.

Едва ли кто мог помочь ей в такие мгновения, кроме нее самой, но и она, зная тайны, недоступные другим, не могла воспользоваться ими на благо себе.

Она знала свое прошлое, настоящее и – увы! – будущее. И это был, наверное, тот единственный случай, когда знание не только не окрыляло, но загоняло в безвыходный тупик. Она слишком много знала, еще больше помнила о возникновении и расцвете жизни на планетах всех девяти сфер подвижных звезд. Она обладала исторической памятью, но этот проклятый дар лишал ее не только детства и молодости, но даже старости.

Долгое время Юния удерживала себя от искушения открыться людям. Оно не давало ей покоя и теперь, когда она сидела на своем заветном холме. Между тем, утомленный бессмысленной погоней за бабочками, маленький брат удобно устроился у ее ног и вдруг не по годам серьезно и печально спросил:

– Скажи, Юния, это правда, что каждый погибает по-своему, быль это или сказка?

Вопрос потряс Юнию, но не застал врасплох.

– Каждый живет и умирает под своей звездочкой, и путь жизни начертан каждому от рождения и до конца, а раз так то – значит, он свой, особый, никем не изведанный.

– Почему – не унимался брат. – Ты не выдумываешь?

– Ты не видел, какого цвета куриные яйца?

– Белые.

– А цыплята вылупляются разные. Посмотри, какой пестрый выводок ходит за нашей наседкой, никто из них не заказывал себе оперение.

– Выходит, звезды все знают про нас, а мы о себе – нет?

– Да, потому что оно от нас далеко, но нам от незнания легче жить.

– Тогда я не буду учиться, – решительно заявил брат.

– Нет, учиться надо, чтобы уметь пользоваться благами Вселенной, а они не только тут, на нашей планете, но и там, на других планетах, тоже.

– Ты это знаешь?

– Может быть, – задумчиво ответила Юния. – Может быть, потому что я никогда не рождалась и не умирала.

Маленький брат долго смотрел на сестру.

– Спросим у мамы, – без обиняков решил он.

– Спросим, – согласилась Юния.

Придя домой, малыш засыпал мать вопросами.

– Юния росла как все дети, – смущенно отвечала мать, – а появилась на свет в момент моего беспамятства. Когда я очнулась, она лежала у моей груди и жадно сосала молоко. Что же тут необычного? Но это блаженство я испытала только один раз. Больше она не искала материнской груди, и это меня тревожило, я часто плакала – боялась, что она умрет, как ее старшая сестра. Но напрасно, Юния росла и развивалась. И это такая же правда, как то, что ночью звезды не покидают небо.

Юния слушала рассказ матери вроде бы равнодушно, но сердце у нее дрогнуло – рождению ее предшествовала смерть сестры. Она знала свой рок – все ипостаси ее жизни будут связаны с гибелью близких. Она не могла открыться никому из людей, не потеряв при этом дорогого ей человека.

И зная это, Юния глубоко страдала – она не хотела обретать жизнь и счастье, теряя сестер и братьев, отца и мать. Но злой рок тяготел над ней: появись она на любой планете, в любой Галактике, ее постигла бы та же участь!

Долго таилась Юния. Но когда ей исполнилось десять лет, она решила все-таки проверить, так ли строга к ней судьба, как она полагала.

– Я знаю, где похоронена моя сестра, – сказала она однажды матери. – Я никогда не была на ее могиле, но знала и это место, и облик девочки, хотя он нигде не запечатлен.

Мать отпрянула от нее, изумленная и перепуганная, а когда к ней вернулся дар речи, спросила:

– Откуда ты можешь знатью? Ведь тебя не было на свете, когда случилось это несчастье. Может быть, тебе привиделся сон?

– Да, наверное, мама. Я видела ее во сне, но это был вещий сон.

После столь неожиданного разговора мать стала относиться к дочери настороженно – этот ребенок был явно не похож на других. Родителям казалось, что Юния способна даже читать мысли. Открытие это заставляло их стать сдержаннее и реже заглядывать в глаза дочери…

Время от времени мать пыталась уверить себя, что Юния, как и другие дети ее возраста, просто-напросто фантазерка и говорит обычные ребячьи глупости.

Юния иногда действительно забывалась и вела себя совсем естественно, как все ее сверстники: бегала, прыгала, пела, шалила. В такие минуты ею подсознательно руководило желание вычеркнуть из памяти все невероятные наваждения жизни далеких планет, взять руку подруги и устремиться вперед извечным путем детства, юности и старости. Ей смертельно хотелось почувствовать себя подростком, молодой женщиной, а потом и состариться в окружении многочисленных внуков. Но увы! Все это за пределами ее судьбы, для нее не существовало старости, ибо взрослеть и стареть могла только ее душа. Но прежде она должна была пройти множество дорог и познать жизнь и судьбы разных людей…

И хотя мать часто повторяла в разговоре с отцом, что Юния говорит глупости, отец не спешил разделить с ней столь несправедливый приговор. Он догадывался, что их дочь – существо необыкновенное и пришла пора рассказать ей древнюю легенду о пирамидах.

В один из вечеров он повел Юнию к заветному холму и, когда они уселись под изумрудными кронами чинар, не спеша заговорил.

– Я расскажу тебе, дочь, как обрести себя, – это в твоей и моей вине. Там, – он простер руку в сторону сгущавшихся на горизонте сумерек, – находится благословенная земля – Земля Памяти. Посредине ее стоят три пирамиды, в одной из них покоится саркофаг, покрытый мраморной плитой с таинственными письменами. Это священное место охраняет Сфинкс в образе женщины. Охраняет неусыпно, не подвластный ни ветрам, ни дождям, ни солнцу, ни времени. И находится в этом Сфинксе ключ к разгадке тайн Вселенной, который оберегает его живая душа. Если сможешь завладеть этим ключом, – обретешь желаемое. Но это очень трудно…

Юния только кивнула отцу и залилась румянцем, – он не мог знать, что душа Сфинкса стража заветного ключа – это она, его дочь Юния.

Пока отец рисовал ей картину загадочной земли обетованной, перед взором Юнии возникали то знойное Месопотамское плато на скалистых отрогах, за острие которых цеплялись белые стаи облаков и орлиные гнезда, то Аравийская пустыня, безбрежно раскинувшаяся под прозрачным нежно голубым пологом неба, то смоковницы – могучие древние свидетельницы времен ассирийской цивилизации, то созданные гением человеческого духа и фантазии пирамиды, уходящие вершинами в космос.