Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И луч его щёки, глумясь, обжигал.
Я видел.
Я видел.
Мне это не снилось.
Я всё здесь избегал, я всё исшагал.
5
В тумане печалей и юности грёз,
Живу я среди загазованных звёзд,
Живу средь бомжей, не стыдящихся слёз…
Ах, город, в котором поэтом я рос!
Здесь было живое, сегодня – мертво:
Как мир ни прекрасен, людишки его
С природою чуткой не ценят родство.
Иду:
Дом,
Дом –
Двор.
А я не из робких, пусть знает народ!
Смотрю: пролетел надо мной самолёт!
Смотрю, как деревья сплелись в хоровод!
Отец, наш Тула́н никогда не умрёт!
Эпизод 3: Ла
*. Моя идеология – из моего сердца
Мои годы в университете в этой книге и последующих (если будет нужно) я – если и стану – затрону вскользь. Почему: кто бы чего ни говорил, но университет должен был стать манифестом личности, а не психбольницей, где все твои убеждения и идеалы берут в смирительную рубашку однобокой трактовки литературы, – чаще всего бездарной, где узколобый национализм и псеводомораль преподавателей преподносятся фразами – цитирую: «Ты не должен говорить, что ты – русский», «Горький отразил крестьянство с его вечным хамством», «Никому не говори о Боге», ««Заратустра» не похож на Библию», «Творчество нельзя объективно оценивать» и многое другое. Я был тогда ещё дитём, но уже понимал, что мне навязывают что-то, чему не дают название, но к чему я обязан прийти, – это похоже на работу, где тебя сначала ограничивают во времени на личную жизнь, затем запрещают говорить, что ты думаешь – дабы не внести разлад в коллектив и в конце концов из тебя творят раба чужих мыслей, чужих идей и мнимых подвигов на благо предприятия, где ключевое звено даже не ты, а твои время и силы, – в том числе и сердечные. Оказавших в этой социальной психбольнице, у тебя пропадает голос, формируются комплексы и опускаются руки; ты понимаешь, что твои лучшие годы идут не на твое развитие, как личности, а на достижение чьего-то превосходства в мире над всеми, кто рождался, родился и будет рождён, поэтому моё повествование продолжится в русле моей истории – из глубины моего сердца.
1
Мы познакомились с Лой
На журналистике злой,
Где говорили о силе
Преподаватели «синие».
Где говорили о лире,
Но забывали о мире,
Где говорили о том,
Как заживём мы потом.
Первый рассказ о любви –
Первые губы твои.
2
Странная радость –
Сидеть с тобой рядом.
Молчание сада.
Ночь.
Автострада.
Странная радость –
Одним оставаться.
Неба громада.
Забытая станция.
Странная радость –
Не чувствовать время.
Неба громада –
Небесные сени.
Ночь.
Автострада.
3. У искусственного озера
В белом озере тонут плечи
Алюминиевых быстрых лодок.
Ты спокойна, как этот вечер,
Ты прекрасна, как наши годы.
И в тебе – понимаю, вижу –
Всё бурлит, всё – как пламя – огненно;
Я надеюсь, никто не выжил,
Кем была до меня наполнена.
От плечей алюминиевых лодок
На воде серебрятся кольца.
Для тебя я, как небо, кроток, –
Доверяй мне, люби, не бойся.
Знаю, косы путей запутает
И судьба, и печали золото,
И окажутся встречи – минутами,
Станут волосы белым холодом.
И на землю ногою слабою
Ты не ступишь с былой надеждою.
Я тогда, моя Ла, про тебя спою:
«Ты была, как тот вечер, нежная».
4. Минималистическое предчувствие
Белая комната, спящая Ла,
Окна открыты, а двери закрыты.
Смуглое тело, как тканью, укрыто
Гаснущей тенью от крышки стола.
Пряди волос по цветной простыне
На́ пол стекают косыми ручьями.
Есть, что не тронуть умом и руками, –
Дикое, нежное – нужное мне…
Ла улыбается: видно, ко сну
Доброму скромно ланитой прильнула.
Сильно устала и быстро уснула.
Нет, ни за что я её не коснусь…
Слышу – стучит за окошком капель,
Чувствую – та же капель между нами…
Белая комната пахнет цветами,
Дождь проникает в оконную щель.
5
Спи, придуманное чудо,
Затерявшийся котёнок, спи.
Ночь катает луноблюдо
По костяшкам горных спин.
Отражаются созвездья
На нетронутой воде.
Так бы прожил я лет двести
В этой ясной немоте.
6
Ла собиралась к себе, в Гуанчжоу;
Мыльца, крема, духи.
Взгляды, слова – глухи, –
Всё мне казалась заморской княжною.
Автомобиль у подъезда стоит.
Что-то предчувствует горе-пиит…
7
Что таят молчаливые руки?
Что сказать не сумели глаза?
Мы в кафе на бульваре разлуки
Молча ждём то, что я заказал.
На столе – треугольник салфетки,
На паркете – квадраты теней;
На стекле отражаются ветки,
Словно руки любимой моей.
И она – неподдельное чудо –
То моя (это точно) вина –
Наблюдает в окно луноблюдо,
Вроде – рядом, а в общем – одна…
Вот последний уж заняли столик,
Ну а я – будто всё позабыл –
Не могу накопить в себе сил,
Чтоб признаться – её не достоин.
Превратилась в комочек салфетка
И расплылись квадраты теней;
Луноблюдо запуталось в ветках,
Словно в пальцах любимой моей.
Заалело печальное слово:
«Нам пора… нам пора на вокзал».
Я прощаюсь с тобой, чтобы снова
Слушать руки твои и глаза.
8
Из балкона берёзка росла –
Ствол широкий, а корень ослаб.
Обрубили ей ветки, макушку:
Застилала собою однушку.
Тополя и высотки и мы –
В предвкушении скорой зимы –
Говорим и молчим у дороги.
Самолёты парят, как сороки.
Воспарил: я обрушивал мысль
На богатых, на бедных и жизнь,
Говорил, что в Тулане не счесть
Тополей и берёзы там есть,
Что – за далью громад-технократий –
Есть места, что вовек не узнать ей.
Конец ознакомительного фрагмента.
- Дмитрук. СЛЕДЫ НА ТРАВЕ - Андрей Дмитрук - Социально-психологическая
- Боги и Боты - Teronet - Социально-психологическая
- Белый мамонт (сборник) - Геннадий Прашкевич - Социально-психологическая
- Анатомия Комплексов (Ч. 1) - Райдо Витич - Социально-психологическая
- Кровавая купель - Саймон Кларк - Социально-психологическая
- Жизнь сквозь Вселенную - Юкки Ри - Космическая фантастика / Любовно-фантастические романы / Социально-психологическая
- Копье Судьбы - Валерий Игоревич Иванов - Социально-психологическая / Ужасы и Мистика / Эзотерика
- Сердце Змеи. Час Быка - Иван Ефремов - Социально-психологическая
- CyberDolls - Олег Палёк - Социально-психологическая
- Странники - Макс Сысоев - Социально-психологическая