Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам

Старые криминальные профессии тоже остались, но теперь они были вытеснены «новыми веяниями»

Тем не менее, карманники пользовались особым уважением в криминальном мире Одессы.

Их называли «аристократами», они держались особняком и несколько надменно.

Их отличительной чертой были хорошие манеры, приличная наружность и умение держать себя в обществе.

Словом, уголовников в «аристократах» стороннему наблюдателю ничто не выдавало.

Именно такой тип говорил со мной в тот день, пока я ждал Тёму.

Он так и не представился, что было несколько необычно. Видимо, он все же опасался, что КГБ может взять его за задницу.

В семидесятых, евреям разрешили эмигрировать для воссоединения с семьями. Так называемая третья волна эмиграции позволила многим одесским криминальным «талантам» выехать за границу.

Они быстро наладили связи с итальянскими семьями в США и быстро влились в нелегальный бизнес на западе.

Наркотики, махинации с акцизами, страховками, рэкет, мошенничество с чеками, подделка денег, контрабанда были источниками дохода для одесситов, составивших костяк «русской мафии» в США.

Позже, после развала Союза они займутся разграблением имущества западной группы войск, выводом и похищением бюджетных средств из России.

Я не стал рассказывать Тёме только про эмигрантов, и постсоветскую мафию, в остальном же поделился с другом, всем чем знаю.

— Да забей ты на него. Что он может тебе или нам сделать? И потом, это их головная боль.

— Не стоит к их словам относиться беспечно, Тём. Эти из другого теста сделаны. Они не Солдатенко. Они выросли в окружении, воспевающем преступность. Их герои это те, кто сопротивляется ментам. И если надо может убить.

— Да ну перестань, ты насмотрелся фильмов с Бельмондо.

— С Солдатенко все понятно: он предвидел такой ход событий. Он понимает, что он важный свидетель, который может дать показания на многих.

— Он боится, что его могут того, — Тёма показал петлю вокруг шеи и высунул язык в сторону, — как младшего Гончаренко, тю-тю.

— Поэтому спрятал товар. Пока урки не узнают, где товар его не тронут.

— Да, выходит на одесских жиганов-то давят, хотят Солдатенко убрать. А те пытаются вернуть свои деньги? Не проще им плюнуть на эти бабки? Ведь могут повязать.

— Там такие бабки, что плюнуть не могут. Не их это деньги. Это деньги главаря. Он магнат. Вся эта шобла главарю служат.

— Этот Элвис с бакенбардами, сказал про какого-то Баруха Мойшевича за океаном. Думаешь, он может оттуда, из Америки управлять бандой?

Я подумал. Конечно, система прямой связи отсутствовала, но ведь можно было держать связь через капитанов дальнего плавания или через консульства. Ведь вроде есть Болгарское торгпредство в Одессе, или Индийское.

— Сложно, но если, например, у этого самого Боруха есть тут кто-то грамотный и надежный, родственник или друг который зависим, то вполне может управлять всей подпольной корпорацией. Это не банда это система.

— А как думаешь, Солдатенко в их схеме пешка или партнер?

— А вот хрен знает.

— А можем ли мы вычислить этого самого Боруха?

— Искать в списках уехавших? Раздобыть такую информацию очень трудно. К тому же, он вполне может оказаться Борисом Михайловичем. А сколько их, таких уезжает?

— Да, ты прав. Проще узнать, кто такой этот Элвис.

— Элвиса мы тоже вычислим. Но пока проще узнать, где находится склад.

— Жена? Думаешь можно узнать у жены?

— Нет она не знает. Солдатенко все планировал сам. И делал сам. Если бы она знала, то уже повелась бы на обещания следаков смягчить за чистосердечное раскаяние или вообще выпустить под подписку о невыезде.

— А как тогда ты собираешься узнавать.

— Пока вижу два варианта: грузчики и водители.

Мы вошли в магазин.

— Давай, пока сходим в поход, встретим Новые год, как планировали. А там в дороге, на чистом воздухе, может быть и еще какие-нибудь умные мысли придут нам с тобою в голову.

* * *

С момента встречи, меня периодически охватывало чувство тревоги. Беспокоился не за себя — мне не хотелось, чтобы с кем-нибудь из моих близких случилась неприятность. Но быстро отпускало

И за пару дней до похода я с облегчением узнал, точнее «вспомнил», что дед с бабушкой еще летом собирались съездить в Курск на Новый год к бабушкиному брату в гости. Я проводил их и стал собираться.

Не смотря на то, что мы собирались на три дня рюкзак со снарягой и продуктами все равно получился увесистый.

Это был Абалаковский рюкзак из плотного непромокаемого брезента. Не самый удобный, но один из лучших.

В отдельной металлической коробочке у меня были уложены мыльно-рыльные принадлежности и спички. Если есть спички и нож — всегда выживешь в лесу. Продукты, посуда, сменная одежда, спальник, были аккуратно уложены были тщательно уложены так, чтобы при ходьбе ничего не билось об спину и не натирало.

Небольшой топорик в чехле и чайник висели снаружи.

Два Сереги должны были захватить две четырехместные платки и легкую самодельную зимнюю печку.

В преддверии турпохода мне позвонил Тёма и сказал, что Элен очень нервничает, так как это ее первый поход. Дело дошло и до соматических расстройств. На правом глазу у нее вскочил огромный «ячмень».

Организм девушки, как мог, противился путешествию. В ответ мы два вечера подряд делали ей чайные компрессы и победили эту напасть. Она окрестила себя «одноглазым Джо», и справилась со своим волнением.

Тридцатого декабря в шесть тридцать утра мы собрались с рюкзаками палатками, в туристическом обмундировании на автобусной остановке и выехали на самом первом пустом автобусе загород к Столовой горе. Тема, Элен, Маша два Сереги и я.

Мне пришлось представить всех друг другу, поинтересоваться самочувствием. Все пребывали в отличном расположении духа и боевом настрое.

Девушки быстро сдружились. Рыба вежливо поинтересовался можно ли подкатить к Маше, но увидев мою улыбку и отказ деликатно извинился.

— Всё, всё. Понял это твоя девушка.

Он говорил это очень тихо, но Маша все равно поняла о чем речь, видимо, читая по его губам. Она расплылась в широкой улыбке, считая, что отвоевала ещё несколько сантиметров моей территории в нашем противостоянии.

Сегодня с утра она была несказанно красива. Свежий естественный цвет лица, едва подведенные стрелки на глазах, волосы собранные на голове в хвост, приятные округлости тела, угадываемые под туристическими штанами и курткой делали ее облик чрезвычайно привлекательным.

Бывают такие девушки, которые еще больше светятся изнутри, когда чувствуют что их разглядывают. Маша была из их числа.

Мы все болтали, рассказывали друг другу бесчисленные анекдоты и истории, и, наверно, тот кто не ходил по молодости в походы или не отправлялся в путешествие с друзьями, с трудом поймет какое это счастье.

Мы миновали скромный пригородный поселок Строительный, бывший Казацкий и выгрузились на конечной.

На остановке уже столпились люди, едущие с утра по своим предновогодним делам. За речкой Быстрой начиналась дорога ведущая в горы.

Автобус набрал пассажиров и скрипнув дверьми укатился обратно в город по плоскому плато у предгорья.

М остались одни на т-образном перекрестке. Стрелки у стыка дорог показали: направо — дорога в Соколиному ущелью, а налево — вверх через мост к горам. И назад, туда куда уехал автобус.

Журчание текущей горной речки наполняло утро окружающую природу энергией и гармонией.

Это была наша начальная точка маршрута. Тёма достал новую карту разложил ее и отметил точку.

— Ну, все готовы? — подошел и проверил плечевые лямки рюкзаков у девушек.

Мои спутники весело заулыбались и закивали. На воздухе было свежо и солнечно, ветра практически не ощущалось.

— Готовы!

— Тогда погнали, в путь!

— Ура! — Элен подняла руки вверх.

— Подождите, давайте сфотографируемся на память в самом начале маршрута, предложил Тёма.