Ледяной Отци. Повесть - Наталья Беглова

И вкусы у моих подруг, за исключением любви к книгам, были очень разные. Элизабет обожала природу, прогулки на свежем воздухе, а Шарлотта была истой горожанкой, предпочитавшей любоваться природой на картинах. Элизабет могла на час застрять в букинистическом магазине. Шарлотта же требовала изменить маршрут, как только видела объявление, извещавшее о том, что здесь состоится «brocante»5. Так что для меня, инициатора этой поездки, она превратилась в довольно серьезное испытание. Приходилось проявлять максимум выдумки и изворотливости, чтобы примирять столь разные характеры и вкусы.

Вот и теперь, используя весь имеющийся в запасе набор итальянских любезностей, я попыталась, несмотря на разгар сезона, упросить хозяйку дать нам не один трехместный номер, как она предлагала, а хотя бы два отдельных, чтобы развести моих приятельниц по разным комнатам. В итоге мне это все-таки удалось. Когда я подала свой паспорт для регистрации, хозяйка с интересом взглянула на меня.

А, вы русская. То-то я не могла понять, что за странный акцент у вас. Редко к нам русские заглядывают. Больше все австрийцы или немцы. Приедут и ходят с постными лицами. Спрашивается, чего тогда отдыхать приехали. У них отдых, как работа. Ходят по горам и ходят. Да, последний раз русские у нас были больше года назад. Они на Рождество весь отель закупили. Ну и веселились же… Мне это нравится. Итальянцы тоже любят веселье, не то, что эти австрийцы. Ой, постойте-ка… Раз вы русская, посмотрите, здесь по-русски написано? – и хозяйка, порывшись в столе, протянула мне красиво переплетенную общую тетрадь.

Да, по-русски.

Возьмите, почитайте, про что написано.

Да неудобно. Кто-то забыл и еще вернется за ней.

Да нет, не вернется, «Dio mio!»6 это такой ужас, такой ужас…, – хозяйка закатила глаза. – Это случилось в конце октября, нет в начале ноября…

Проклиная про себя болтливость итальянок, я приготовилась выслушать ее историю. Но тут раздалось треньканье телефона, хозяйка взяла трубку, выслушала, а потом, вздохнула с сожалением.

Клиент тут у нас капризный. «Madonna mia!»7 Замучил всех. Придется пойти с ним поговорить, а то он на горничную жалуется. Так вы почитайте, а я вам потом эту историю расскажу.

Хорошо, хорошо, я посмотрю.

Я решила, что проще взять тетрадь, чем вступать в дискуссию. К тому же я понадеялась, что, может, удастся избежать угрозы выслушивать какую-то душещипательную историю, которую приготовилась рассказывать хозяйка. Поднявшись в номер и разобрав вещи, я взглянула на чужую тетрадь, валявшуюся на журнальном столике. Времени до ужина было много. Посмотреть, что ли? Все еще в нерешительности я взяла темно-синюю с золотым обрезом книжицу, полистала. Явно чей-то дневник. Неудобно как-то. Но любопытство взяло вверх.

«Ладно, посмотрю, вдруг там какие-то важные вещи, и человек просто обронил тетрадь. Тогда я смогу, может быть, его разыскать и вернуть ее. А, скорее всего там ерунда какая-нибудь».

Успокоив свою совесть, я открыла дневник и начала читать.

«12 июля 2001 года

Сегодня был на встрече однокурсников. Отмечали двадцать лет со дня окончания института. Большинство ребят потолстели, полысели, погасли. Впрочем, я – один из них. Зато на старых фотографиях, принесенных кем-то, я такой, каким себя уже едва ли помню: худющий, волосы – этаким валиком на пол-лба спускаются, – да еще бакенбарды по тогдашней моде. Вылитый стиляга с карикатур начала шестидесятых годов. Но зато глаза взирают на мир с явным любопытством. Пока еще глаза, а не устройство для восприятия сигналов внешнего мира, какими они стали теперь.

Девушки, конечно, тоже постарели, но все-таки более узнаваемы, что ли. Странно, Наташа Дробкова, самая симпатичная девчонка курса, по которой столько ребят сохло, превратилась в толстенную тетку, ее никто сначала и не узнал. Здоровая такая и лицо – ну просто рожа, да и все тут. А ведь была – просто чудо какая хорошенькая. Даже не верится, что столько ребят по ней с ума сходили. Да и я сам на нее заглядывался. Я еще раньше заметил: возраст выдает о женщине больше информации, чем о мужчине. Большинство миловидных и даже очень хорошеньких девушек при полном отсутствии интеллекта уже годам к тридцати теряют всю свою привлекательность. Умные и интересные с возрастом часто даже лучше становятся, как хорошее вино.

Не по себе мне как-то после этого вечера. Кто-то там еще суетиться, дергается, а я уже давно словно в спячку какую впал. Ничего не интересно, ничего не нужно, тоска. Впрочем, чего хотеть? Все вроде есть. Жена, работа нормальная, зарабатываю более чем прилично…

2 августа

Василий принес фотографии факультетского вечера. Он мне отдал пару. На одной я, Володя Проклов и Вера Богданова. Странно. Я совершенно не помню, как это мы оказались вместе. Правда, с Прокловым я действительно разговаривал. Но почему на фотографии Вера – убей бог, не пойму, мы с ней и не общались на том вечере.

Она из тех, кто с возрастом лучше становится. Была такая пухленькая, вроде и симпатичная, но ничего особенного. Сейчас – гораздо лучше смотрится. Похудела, вся подобралась как-то, и лицо такое умное, волевое и в то же время подвижное, живое.

На ее фоне я прямо каким-то чучелом выгляжу. Лицо застывшее, как маска. Хотя нет, у маски бывает выражение, а здесь, пожалуй, хуже, мертвое…

15 августа

Звонила Вера. Они там затеяли сделать книгу про факультет. Создают инициативную группу. Она ее возглавляет. Естественно, как-никак известная журналистка. Ну и меня просят поучаствовать. Отнекивался сколько мог. Но она ни в какую: «Ты у нас всегда был главным грамотеем. Да и вообще, кому как не тебе. Ты столько лет в издательском бизнесе. У тебя и связи, и выходы на типографии. Нам без тебя не справиться». Пришлось согласиться. От нее не отвяжешься. К тому же неудобно было ей отказывать. Она единственная из однокурсников помогла мне, когда я затеял свое издательство. Вывела на пару-тройку нужных людей. Если бы кто другой позвонил, послал бы, конечно… А так, неудобно было. Расстроился ужасно. Надо мне все это, как телеге пятое колесо. Лишняя суета и беготня, а для чего? На память потомкам. Да мне, честно говоря, плевать на этих потомков. Мне вообще в последнее время на все плевать.

8 сентября

Пришлось сегодня тащиться на заседание инициативной группы. После летних отпусков все отдохнувшие, загорелые. Вера мне говорит: «Ты вроде как предводитель бледнолицых, пришедший в стан индейцев. В отпуске еще не был, что ли?» А мне вдруг стыдно стало признаться, что я в отпуск уж лет десять толком не ездил. Так, недельку на даче поваляюсь с книгами – вот и весь отпуск. Подумал, а почему так? Деньги есть, бизнес сейчас уже не тот, что первые годы, все налажено, партнер мой, Василий, мужик надежный, во всяком случае, в том, что касается работы. Можно спокойно все оставить на него. Если честно говорить, то он все дело и везет, я последнее время все больше рутиной занимаюсь, тем, где не надо особо напрягаться. Да не тянет меня никуда ехать. Абсолютно. А ведь раньше, когда и денег вроде не было и возможностей особых, без конца куда-то ездил, весь Союз исколесил. Странно…

Сам великий Яныч пришел. Оказалось, что инициатива издания книги Верина, но Яныч ее очень поддерживает. Говорит, что наш курс один из самых плодовитых по числу известных выпускников. Сколько же ему лет? Пожалуй, уже под семьдесят. И лет тридцать возглавляет факультет. По-прежнему полон энергии, что-то без конца затевает. Воистину: «наш пострел везде поспел». У меня он даже какое-то раздражение вызывает. И чего ему, больше всех надо? Они с Верой прямо два сапога пара. Та тоже все порхает. Бабе уж порядком за сорок, а все девочку из себя строит. А может и не строит… Может ей, да и Янычу, действительно все это интересно? А вдруг я им завидую? Чему? Да тому, что им еще все интересно, хочется чего-то. А мне? Мне, если честно, давно уже ничего не хочется. Даже женщину. Выпить вот только все чаще тянет. Надо заканчивать. А то так и спиться недолго.

1 октября

Праздновали именины жены. Раньше про именины никто и слыхом не слыхивал. А теперь все кинулись отмечать. И жена туда же. Назвала гостей. Еле высидел. Опять обжираловка. А я уже ни в одни брюки не влезаю. Растолстел, живот вон какой, даже и в пиджаке заметно. Бегать что ли начать? А толку… Да сколько начинал, все бросаю.

Что-то надо с собой делать. Чуть на Светку не сорвался. Я от ее болтовни через десять минут просто зверею. Она все бубнит, бубнит чушь какую-то, а мне будто по мозгам молоточками – тук, тук, тук. Едва удержался, чтобы не сказать ей: «Замолчи, умоляю, ну сколько можно чушь городить!» В последний момент удержался, ушел в кабинет, посидел минут пятнадцать, остыл. Что Надя находит в этой дуре, просто не могу понять. И ведь это ее лучшая подруга. Хотя с Надей тоже что-то произошло. Раньше вроде какие-то интересы были, читала много, чем-то занималась. А сейчас лежит целый день на диване, пялится в телик. Смотрит без конца дурацкие сериалы. Придешь вечером домой, а она перед телевизором. Очередная мыльная, только не опера, это бы еще куда ни шло, а мелодрама. Что ни фраза, то перл. Хоть уши затыкай. Только и спасение: уйти в кабинет или завалиться к себе спать пораньше. Благо спальни разные. А с каких это пор мы по разным спальням разъехались? Да, пожалуй, уж лет пять. И все из-за того же телика. Заснешь, а жена до двенадцати упивается сериалом. Придет и разбудит. Как только новую квартиру купили, я и настоял на раздельных спальнях. Тем более что к тому времени в спальне мы уж действительно только спали. Когда же мы последний раз… Странно, и не знаешь, как написать-то…. Для всех других вещей нормальные слова существуют. А для самого главного действия, без которого род человеческий уж давно бы вымер, даже глагола нормального нет. Заниматься любовью…. Это выражение и не русское вовсе. Наверное, перевод с французского – «faire l’amour». Или с английского – «make love». Не все ли равно. На всех языках звучит по-дурацки – делать любовь. Но и перевели не лучше. Как можно заниматься любовью? Это что – математика, что ею заниматься надо? Трахаться. Еще почище. Ханжество какое-то, нет слова и все тут. Как же сказать? Значит «спать». Пожалуй, в нашем случае это действительно отражает то, чем мы занимались в последние годы. Мы спали вместе. Но я не спал с ней. И главное, никакого желания не только заняться любовью с Надей, но и вообще переспать с кем-то и не возникало. Хотя нет, я ведь пытался не так давно что-то изобразить с женой, но ничего не вышло. Значит, я уже импотент? Рановато вроде бы…