Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология) - Павел Старовойтов

Автоматные дула Иван приметил сразу, как только автобус въехал под мост. Притаившихся сталкеров было с десяток: то там, то здесь в ряду бетонных колонн эстакады показывались лысые морды противогазов. Автобус затормозил.

«Засада!», — ударило где-то в голове и пальцы крепче сжались вокруг поручня. «Выбив стекло, спрыгну на асфальт…», — прикидывал Иван, затравлено озираясь по сторонам. Вокруг, как на зло, ничего, за чем можно было бы укрыться от огня нападающих, не наблюдалось.

Двери автобуса распахнулись.

«Ты что?!», — чуть не крикнул Иван водителю, но вовремя сдержался. «Он с ними заодно…»

Пассажиры, будто не видя вооруженных и приближающихся с каждым шагом людей, продолжали болтать по телефону, читать, пялиться в окно. Сидящий у двери мужчина даже умудрился заснуть: голова его с закрытыми глазами безвольно склонилась и уперлась подбородком в грудь. Иван запаниковал — он никак не мог предотвратить грядущую катастрофу.

Сталкеры были совсем рядом — шаг, другой и в салон ввалилась сгорбленная запыхавшаяся старушка. Протолкнув тележку через турникет, она деловито уселась на свободное место подле спящего мужика. Двери закрылись, автобус уверено подался вперед, снаружи было пусто. Ваня с силой потер глаза — нападавшие бесследно испарились.

«Кто это были, чьи сталкеры? Такое многочисленное подразделение могли позволить себе только Полис, Ганза или коммунисты. Мы, а уж тем более бандиты, большими группами в город не поднимаемся».

— Выходите? — размышления Ивана прервал голос из-за спины.

— Что, простите?

Автобус резво скрылся за поворотом, вытолкнув Ваню возле обшарпанной девятиэтажки. «Работа… И почему это летом общественный транспорт ходит так быстро: не успел на ступень ногу поставить, как уже выходить пора».

Мужчина посмотрел по сторонам — обыденное засилье прямых линий: серые параллели проезжей части, припорошенные мусором пыльные плоскости обочин, редкие выжженные солнцем вертикали деревьев и коробки, убогие, угловатые бетонные кубы. Расшитые сеткой замазанных швов, здания тянулись в левую и правую стороны от Ивана. Ни одного яркого пятнышка. Банальное однообразие… «Прямо, как моя жизнь. Прямо, как все эти гребаные цифры» — в трудовой книжке мужчины стояло клеймо «экономист».

Иван очень не любил свою профессию. Каждый раз, подходя к зданию, он долгое время стоял у входа — не решался открыть дверь. Проблемы со счетом наблюдались у мужчины еще со школы. Одинаковые математические действия с одними и теми же числами всегда давали разный результат. Ваня долго мучился, подгоняя ответ под нечто среднее и правдоподобное. Решение учиться на экономическом факультете приняла за него мать. «Одна из самых перспективных специальностей сегодня», — женщина показывала сыну какую-то страничку из справочника Московских вузов. «Получишь диплом и с такой профессией всегда сможешь на хорошую работу устроиться». Пренебрежительный взгляд Вани заставил мать произнести одну из любимых своих фраз: «Учти, сын, без бумажки ты — никто. Высшее образование получить нужно».

Будучи бездумным подростком, Ивану было все равно куда поступать, лишь бы только не идти в армию. Так, сдав кое-как вступительные экзамены, он оказался в числе студентов, но с цифрами дружить так и не научился — никак не мог подобрать ключик, найти общий язык с этими гротескными лилипутами.

После получения диплома мать сразу же пристроила его на предприятие к своей знакомой. «Экономист — это звучит гордо», — вторил Иван словам матери. В отличие от институтских заданий, задачи ставящиеся перед ним на работе были предельно просты. Оценок никто не ставил, кругом было полно помощников: коллеги всячески поддерживали новичка, подставляли ему плечо. Но когда испытательный срок закончился и сотрудники, вдоволь наигравшись с Ваней, вспомнили о своих не терпящих отвлечения делах, сюсюканья стало меньше. Требования к качеству выполнения поручений возросли, сроки — остались прежние. Иван перестал поспевать за темпом отдела. Почти каждое утро он говорил матери, что на работу больше не выйдет. Однако, после настойчивых уговоров, снова садился в автобус. «Ты что?! Здесь тебя ждет блестящая карьера», — гнула свое мать. «Послушай меня, не дури». И каждый раз Ваня слушал… слушал… слушал…

Мужчина тяжело вздохнул, ладонь его обреченно легла на ручку двери — Ивану опять предстояли долгие часы невиртуальных, тягостных мытарств.

* * *

Однако, вместо вестибюля с сидящим за столом охранником, мужчина увидел высокий и почему-то движущийся свод станции. Брезентовые жилища, плавно выплывающие из-за спин держащих носилки людей, вставали плотными стенками по обе стороны от процессии. Палатки расступались, словно пропуская санитаров вперед. Вне лазаретной душегубки сознание человека прояснилось. Глухо, как будто издалека, начали доноситься перебранки жилого сектора, гомон торговых рядов и громкие, заглушающие все вокруг, крики детей. Такой же станционный гомон сопровождал его и тогда, когда, закинув за спину рюкзак с письмами для Полежаевской, мужчина въехал в темное жерло туннеля.

Колеса «Стэрна» так и норовили зацепить край бетонного желоба между рельсами. На гнутых ободах красовались сплетенные из дырявых велосипедных покрышек косы-шины. Лампочка в 4,5 ватта тускло освещала пути впереди. Фару с закрепленным у заднего колеса цилиндриком динамо-машины соединял тонкий белый проводок. Гуттаперчевой змейкой вился он по ржавой, местами облупившейся раме велосипеда.

Вильнув колесом и уйдя в очередной раз от столкновения с шершавой стенкой желоба, мужчина не заметил скользнувшего из темноты силуэта.

— Осторожно!

Ватага ребятишек, закружившись вокруг носилок, заставила одного из санитаров споткнуться. Ноша дала сильный крен и перевязанный мужчина свалился прямо на гранитные плиты платформы. Болевой шок погасил и без того тусклый свет станции. Перед Иваном снова возник плоский монитор.

* * *

— Ух ты, Варька, смотри какой ствол! — мужчина поманил супругу к себе чтобы похвастаться только что добытым «Браунингом М2НБ».

Откровенно скучая, Варвара встала с дивана и подошла к компьютеру. Большую часть экрана занимала какая-то непонятная черная штука.

— Ну и что?

— Как что?! Гляди какая мощь! — Иван дал демонстративную очередь над головами стоящих рядом солдат.

Из наушников тут же раздалось обиженное «Ты чего?». С потолка посыпалась бетонная крошка.

— Балуюсь просто — успокоил мужчина виртуальных бойцов. — Видела?! Ваня снова смотрел на жену горящими глазами. — По весу я и поднять бы такой не смог, не то чтобы стрелять — такие на бронемашины ставили, а тут. Сначала «Гатлинг», теперь вот «Браунинг»… Хоп! — мужчина ловко перекинул могучее оружие из одной руки в другую. — Прямо, как ГэМэЧел красных.

— Кто? — в последнее время Варя совершенно перестала понимать, о чем говорит муж.

— Не важно. — пренебрежительно отмахнулся Иван. — Ты все равно не поймешь.

— Слушай, а пойдем в кино? — внезапная мысль заставила Варежку улыбнуться. Я смотрела — сейчас много любопытного крутят.

«Уйти из дома сейчас, когда в руках «большая пятидесятка»? Ну нет».

— Варька, ты чего? — монитор перед глазами мужчины сменился уличным окном. — Там уже темно совсем. Пока оденемся, пока дойдем…

— Можем на маршрутке поехать — добавила ободрившаяся Варвара. — Давай, одна нога — здесь, другая — там.

— Не-е, поздно. Все равно опоздаем.

— Откуда ты знаешь? Пойдем скорее, к последнему сеансу доберемся точно. Пока только восемь вечера.

— Нет.

— Ну давай. — Варвара навалилась на мужа сзади и принялась отнимать Ванину руку от компьютерной мыши.

— Ты чего?! — Иван с силой толкнул супругу. — Меня же убьют сейчас!

Женщина обижено уставилась на него. Из-под спущенных наушников, словно мысли мужа, доносились крепкие ругательства. Картинка в мониторе мерцала от частых выстрелов и беготни.

— Не пойду я никуда, понятно? Ложись, вон — Мужчина указал на диван. — Поспи. Или в телефоне полазай.

— Мне иногда кажется, что я тебе совсем не нужна… — Варя медленно направилась к двери.

Хоть такого и не было предусмотрено сценарием игры, но оно все-таки происходило.

Допрос осуществлялся в затхлой и сырой комнатушке. Иван сидел посреди помещения на хлипком складном табурете, заведенные за спину руки были крепко стянуты тонкой алюминиевой проволокой. В метре от пленника нашла свое место прикрученная к полу парта с поднимающейся столешницей. На ней, освещая комнату, стояла уже порядочно сгоревшая свеча, у основания которой, в жарком экстазе, слились за ведением протокола общая тетрадь в клеточку и в меру тупой простой карандаш. По темным углам помещения затаились демоны Преисподней.