Тюлень - Агагельды Алланазаров

— Ой, пустая моя голова! Ты ведь супруг моей Сонаджан, да, сынок? А я-то думала, что ты один из здешних врачей.

— Да, — смущенно улыбнулся молодой доктор. — Мне ничего не надо, сынок. Скажи Соне, пусть не беспокоится! Вот только там мой старик должен быть, присмотрите за ним. Нечего ему тут болтаться, пусть он лучше едет домой. Если надумает поехать, вы, сынок, с Сонаджемал, непременно проводите его! Мне уже намного лучше…

Спустя какое-то время благодаря стараниям врачей и уходу родных у старой улучшился цвет лица, просветлел взгляд, стало ясно, что она пошла на поправку. Чувствуя, как с каждым днем к ней возвращаются силы, старая выписалась из больницы с желанием как можно скорее верну ться вместе со стариком домой, с верой, что со временем, когда из плоти ее выветрится запах принятых лекарств, наступит окончательное выздоровление.

После возвращения из ашхабадской больницы Умман мама в течение трех-четырех месяцев чувствовала себя неплохо. Она снова стала выходить из дому и по мере сил заниматься привычными домашними делами. Окружающим показалось, что состояние старой улучшается день ото дня, и они поверили, что она наконец-то выздоровела.

9 мая большинство родных Умман мама и старого Балкана собрались в их доме, чтобы поздравить с Днем Победы своего деда, ветерана войны. В этом доме было заведено встречать День Победы в тесном семейном кругу. Но поскольку семья увеличилась, то вот уже несколько лет с праздником Победы старого Балкана поздравляли не только сын и дочери, внуки и правнуки, но и зятья, по-сыновнему принятые в семью. Все получали от таких встреч огромное удовольствие, заряд бодрости. Гости съезжались отовсюду, Умман мама и старого Балкана окружали самые родные им люди. Дочери и невестки, внучки и внуки под радующие голоса детишек начинали дружно готовить угощение для праздничного стола.

Мужчины во главе с Эльханом, который ходил с перекину тым через плечо полотенцем, обычно готовили шашлык, до поздней ночи общались, гуляли у моря. Получались очень приятные прогулки.

Так было в праздник Победы и на этот раз. На следующий день после приезда старшего внука Амана с семьей прибыла и живущая в Казанджике старшая дочь с несколькими детьми, ее Умман мама про себя звала “моя дальняя дочка”. Ближе к обеду подъехали не очень-то ожидавшийся сын старика с женой, а также их живущая в Ашхабаде дочь с зятем-доктором, они впервые привезли в дом предков свою малютку, чем очень обрадовали стариков. Вот вам и маленький той.

Бабушка Умман, сидевшая за праздничным столом в окружении внучат, одного гладила по голове, другого целовала в щечки, третьему, взяв его на руки, что-то ласково нашептывала. Сейчас она была похожа на клушку, приготовившуюся вместе со своим выводком клевать зерно.

Каждый раз, приезжая поздравить старого Балкана с Днем Победы, дети привозили подарки и Умман мама. Поздравляя с праздником деда, они вместе с ним поздравляли бабушку. Старый Балкан, с улыбкой глядя на довольную подарками жену, шутливо произносил: “Эй, ребята, понятно, почему вы мне везете подарки. Я все-таки солдат Победы. Вот только непонятно мне, за что вы одариваете бабку свою? Спрашивается, где и с каким немцем она воевала?..” — подтрунивал он над своей старухой.

Когда старик отпускал такие шу тки, на мгновение по лицу Умман мама пробегала легкая тень. Было ясно, что слова мужа смущают ее. Но она очень быстро брала себя в руки и отвечала улыбающемуся, довольному своей выходкой мужу в таком же тоне:

— Ой, да вы только посмотрите, что он такое говорит?! Тоже мне еще Героглы в железных латах. Вы-то вильнули хвостом да ушли отсюда, сказав, что на войну. А кто выносил все мучения здесь? Мы и выносили. Доверху набивали продовольствием суда и отправляли вам, одежду отсылали вам, если у кого-то было две кошмы, то одну отдавали на ваши нужды, а сами пахали тут до полусмерти, от голода пухли. А эта проклятая война все никак не кончалась… Если бы вы были такими смелыми, разве война шла бы так долго? Знаете, кто вы? Вы те, кто прятался по углам, ел то, что присылали из дому, да еще русской водкой головы дурманил, вот вы кто…

Произнося эти слова, Умман мама окидывала взглядом собравшихся и видела, что ее дети, невестки и зятья всем своим видом поддерживают ее.

Поначалу казалось, что болезнь навсегда отступила от Умман мама, однако это оказалось не так. К концу лета она стала все чаще кряхтеть и стонать от вновь появившихся болей, стало ясно, что болезнь снова вернулась к ней. Еще через считанные дни она и вовсе слегла, было видно, что она страдает, больная начала стремительно худеть. Делать нечего, дети, которые радовались исцелению матери, снова стали взывать к помощи врачей. Старик вновь вспомнил об Ашхабаде, внучке Сонаджемал и ее свекре враче Рахманове, подумал было ехать к ним, но, поразмыслив, не очень-то поверил, что тамошнее лечение может до конца победить болезнь жены.

Умман мама сейчас была похожа на тонущего, который ради спасения хватается за все, что попадается под руки, и даже за соломинку.

Некоторые из тех, кто приходил проведать больную, советовали обратиться к целителям, имена которых были у них на слуху. Старик вплотную занялся этим вопросом. Посадив старую в свою машину, он объездил всю округу, посетил всех знахарей, которых ему рекомендовали как лучших целителей. Вернувшись домой, старательно исполнял все их рекомендации. Верно говорят, пока душа не отлетела, надежда еще остается… Как знать…

Прослышав, что в Джанге живет очень сильная целительница казашка, старик, разузнав ее адрес, повез к ней свою старуху. Осмотрев Умман маму, женщина упрекнула старика: “Ах ты, туркмен, вот про таких, как ты говорят: пока не ткнешь, не почувствует, ну где же вы были до сих пор, почему ты раньше не привез свою жену, вы ведь и живете-то совсем рядом, в двух шагах от меня… Когда мужчина стареет, у него вся надежда на жену, жена, конечно, и в молодости нужна, но в старости особенно. Надо заботиться о здоровье жены, вот умрет она и увидишь, тебе и жены не найдется, разве что на мне женишься!” — полушутя-полувозмущенно говорила она.

Женщина-табип тут же приготовила снадобье из нескольких трав и подсказала старику еще один способ лечения: надо выловить в море тюленя и пару раз накормить больную его сырой печенью, пока она еще горячая, и в ней не застыла кровь. “Бог от каждой болезни дает человеку лекарство, а чтобы ему было легко его добыть, растит траву в тех краях, где он живет. Вот чего много вокруг вас? Воды много, есть море, а раз есть море, то в нем и тюлени водятся”, - напутствовала она напоследок.

Балкан не очень-то поверил в брошенные походя слова о лечении тюленьей печенью, но, чтобы потом в случае чего не раскаиваться, не жалеть о том, что не сделал всего, что должен был, ему пришлось согласиться со знахаркой.

После этого старик в течение нескольких дней обходил всех живущих на побережье рыбаков, расспрашивал, не попался ли ненароком кому-нибудь в рыбачью сеть тюлень. Но где же те тюлени, которые бы так просто запутывались в сетях рыбаков? Всего лишь раз в одном из таких мест ему показали дохлого тюленя. А ему нужен живой тюлень, которого можно было бы вскрыть и тут же вынуть из него горячую печень. В итоге старик понял, что никто ему не поможет, придется ему самому отправиться за тюленем в море.

В один из таких дней, когда они, два старика, утром завтракали вместе, Умман мама с жалостью посмотрела на мужа, который из-за ее болезни вот уже сколько времени не сидел спокойно на месте, все где-то носился: “… Ты больше не старайся найти для меня лекарство, чему бывать, того не миновать… Вот уже шесть-семь месяцев ты не знаешь покоя, совсем вымотался. Ты лучше за собой посмотри, а я буду принимать снадобье, которое приготовила для меня знахарка — казашка, как знать, вдруг оно мне поможет”, - сказала она мужу.

Умман мама произнесла эти слова с такой нежностью, столько любви в них вложила, что старик был трону т. После этого желание вылечить свою жену, помочь ей стало у него навязчивой идеей. Глядя на море, он стал все чаще думать об усатых красавцах-тюленях, живущих где-то среди этих вод.

* * *

Когда старый Балкан подошел к берегу, где была причалена его еще накануне подготовленная лодка, вся округа находилась во власти предрассветной мглы. Еще не рассвело, но это уже было время перехода ночи ко дню, когда земля и небо сливаются воедино, напоминая заблудившихся юношу и девушку, спрятавшихся под покровом ночи в укромном местечке и стоящих, тесно прижавшись друг к другу. Мир делится на горы и моря, небо и землю, пустыню и долины только после того, как полностью рассветет и все вокруг окажется во власти света. Сейчас вокруг стояла тишина, с моря дул легкий утренний ветерок, доносивший запах соленой воды и предвещавший бурю в ближайшие дни, которая будет гонять с места на место громадные волны и все вокруг перевернет.