Поцелуй под омелой - Кэролин Грин

Такер бессознательно провел тыльной стороной кисти по своим губам.

Она заметила это движение, ее подбородок приподнялся, приглашающе выставив вперед бледно-розовые губки.

Рут отбросила упавшую на лицо волнистую прядь волос. Она выбилась из сил, стараясь сделать нынешнее семейное собрание по случаю Рождества — может быть, последнее — самым лучшим из всех. А неожиданное появление нового гостя обещало сделать его и самым интересным. От скользившего по ней взгляда незнакомца Рут охватило вдруг какое-то пьянящее чувство, даже слегка закружилась голова, а в мыслях царил сумбур.

Стоп! — одернула она себя. Только этого еще не хватало: воспылать страстью к своему родственнику, пусть даже и дальнему. Ну и что, что он высокий, стройный и широкоплечий. Ну и что, что ее так и подмывает подойти и потрогать его каштановые волосы, а темные глаза словно заглядывают ей в душу. Рут отвела взгляд от незнакомца, посмотрела в дальний конец холла, где стояла ее старшая сестра Вивиан, улыбнулась ей и снова повернулась к нему. Он улыбнулся. Нет, этот молодец не для Вивиан. Беда в одном — он и не для нее тоже.

Рут раздумывала, не стоит ли ей встать и подойти к тетушке, которая здоровалась с членами семейства, съехавшимися с разных концов штата на рождественское празднество, которое устраивалось каждый год с тех пор, как восемь лет назад они купили эту бывшую гостиницу. Сама Рут родилась и выросла в городке Уиллоу-Глен, но именно это старинное плантаторское гнездо стало по-настоящему ее домом.

Тетя Ширли наслаждалась моментом. Дом был вычищен, еда приготовлена, и она со спокойной душой общалась с многочисленными родственниками.

— У тебя прекрасное чувство юмора, — сказала она, поворачиваясь к Такеру. — Конечно же, у нас есть комната! Да если б и не было, мы бы ее сделали!

— О, спасибо, мэм. — Такер наклонился и поднял сумку. — Если вы покажете, куда идти, и дадите ключ, я, пожалуй, поднимусь к себе.

— Зови меня тетя Ширли. Все так зовут. — Она зашла за стойку и прикрепила отклеившийся кончик картинки с Санта-Клаусом. — Что же до ключа, милый мой, то у нас их нет. Никто в твоих вещах копаться не будет. Правда, Орен, случается, бродит во сне, но ты на ночь можешь закрываться на крючок.

Такер нахмурился. Ему доводилось бывать в заведениях, где царила, так сказать, семейная атмосфера, но это вообще не лезло ни в какие ворота. Впрочем, стоит ли особо беспокоиться, поскольку он не собирается покидать комнату. Если там нет видеомагнитофона, он сходит и купит его, а потом спокойно просидит в номере все выходные, услаждая себя боевиками да приключенческими фильмами и вспоминая былое, пока не стихнет вся эта докучливая праздничная суета. Это первое Рождество, которое ему суждено встретить в одиночестве, так что, наверное, он правильно сделал, что приехал сюда, в этот дом, с которым связано столько счастливых воспоминаний. Для него это станет лекарством.

— Мэдок… — проговорила тетя Ширли, стирая со щеки след бледно-розовой губной помады. — Что-то я не припомню никаких Мэдоков.

Может, она интересуется, не останавливался ли Такер в этой гостинице прежде? Или, что более вероятно, решила, что он из Уиллоу-Глен? В таком маленьком городке все так или иначе связаны родством, или породнились через брак, или в школу вместе ходили. Такера не удивило, что она затрудняется вспомнить что-либо. Его родители были не местные и приехали в Уиллоу-Глен накануне рождения сына. Потом — это было двадцать с лишним лет назад — его мать умерла, а отец пропил все, что у них было, и сел на социальное пособие.

Но Такер не собирался рассказывать об этом тете Ширли.

— Я вырос неподалеку отсюда, — объяснил он. — И не был здесь больше десяти лет.

Брюнетка сузила глаза и подошла поближе. Расспросы старой женщины, очевидно, были вызваны простым любопытством, тогда как на лице девушки было написано явственное недоверие.

— А как звали ваших отца и мать?

Сразу видно, южанка. Такер знал: многие виргинцы очень любят выяснять родословную каждого, кто им встретится. Что ж, он не имеет ничего против, а заодно рассмотрит вблизи симпатичную брюнетку. С улыбкой глядя ей в глаза, Такер ответил:

— Элен и Боб. — И расстегнул несколько верхних кнопок на куртке.

Странно, но она, словно бессознательно копируя его движение, подняла руку и расстегнула ворот рубашки. Такер проследил за ее жестом и уставился на ямку у ее горла. Он не мог припомнить, чтобы в этом доме когда-нибудь было так жарко.

Затем он заставил себя перевести взгляд на тетю Ширли. Та поджала ярко накрашенные губы, вокруг ее рта собрались глубокие морщины.

— У нас в семье есть Элен, но что-то я не припомню Боба. Может, он был вторым мужем вашей матушки?

— Гм…

— Ширли, оставь мальчика в покое, — окликнул ее Орен. — Иди-ка сюда, будем ставить елку.

— Хорошо, хорошо. Смотри не свались.

Такер покачал головой, удивленный тем, как вольно персонал гостиницы обращается с постояльцами. Судя по всему, некоторым это так нравится, что они останавливаются здесь постоянно. Может, потому, что, побыв здесь какое-то время, они начинают чувствовать себя словно среди родных. Наверное, сама атмосфера этого дома, где когда-то царила любовь, так действует на людей.

— Пошли, — сказала Ширли. — Я отведу тебя в твою комнату. Надеюсь, ты не против третьего этажа. Я собиралась сделать лифт, а потом решила потратить деньги на кое-что поинтереснее.

— Все в порядке, тетя Ширли. Я его отведу.

У Такера на мгновение мелькнула мысль, что, может быть, брюнетка заинтересовалась им так же, как и он ею. Но нет: как бы приятно это ни было, у него сложилось смутное впечатление, что дело в чем-то другом.

Девушка повела его вверх по ступенькам из красного дерева, останавливаясь на лестничных площадках, словно боялась, как бы он не запыхался. С дыханием у Такера было все в порядке, но нагонять ее ему вовсе не хотелось. Идти сзади было намного интереснее.

В комнате на него пахнуло прошлым. Он опустил сумку на пол и замер, охваченный волнением. Портьеры, стеганое лоскутное одеяло и разбросанные тут и там коврики были не те, что он помнил, другие, но очень похожие. Ну а кровать и комод явно куплены вместе с домом. Он подошел поближе и, наклонившись, нашел в уголке нацарапанные на поверхности буквы «Р.Т.М.» — Роберт Такер Мэдок. Миссис Ньюланд ужасно рассердилась, увидев, что он сделал, но потом решила оставить все так, как есть. Такер тогда не понял, с чего вдруг она подобрела. Лишь позже до него дошло, что она поняла: одинокому, заброшенному мальчику хотелось таким образом утвердить свою принадлежность к ее семье, что ж, пусть так оно и будет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});