Рейтинговые книги
Читем онлайн Бизнес – класс - Всеволод Данилов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 84

Так что на кредитном комитете Коломнин поддержал вице-президента Ознобихина, ратовавшего за выдачу пятидесяти миллионов долларов. Но поставил жесткие условия: деньги выдавать не сразу, а отдельными траншами. И при условии, что ГНК переведет в банк все счета и представит поручительство нефтеперерабатывающего завода, – единственно надежное обеспечение, покрывавшее банковские риски.

Присутствовавший на комитете Четверик условия эти принял безоговорочно.

Но с тех пор прошли дни, недели, теперь – и месяцы, банк выдавал миллион за миллионом, а предоставление поручительства завода под всякими предлогами оттягивалось. Похоже, добившись своего, хитрец Четверик решил придержать поручительство под дополнительные кредиты из других банков. А значит, по мнению Коломнина, оказался элементарным кидалой. О чем взъярившийся шеф банковской безопасности и собрался ему сообщить – глаза в глаза. Но не сообщил. Потому что застать Четверика на месте отныне стало невозможным. Попытался Коломнин воздействовать на руководителей ГНК через главного их лоббиста – Ознобихина. Тот только отмахнулся: отдадут, никуда не денутся.

Вообще интересное сложилось распределение ролей между вице-президентом банка по работе с корпоративными клиентами Ознобихиным и начальником управления экономической безопасности Коломниным. Первый привлекал на обслуживание клиентуру, отчаянно лоббируя выдачу им рискованных кредитов, а второй, постоянно этому противившийся, становился крайним при возникновении проблем с возвратом. – Имей в виду, Коля, – пробурчал Коломнин. – Если к нашему возвращению твой дружок Четверик не представит наконец поручительство, насмерть встану, но больше ни одного доллара не получат, пока не вернут предыдущие.

– Господи! Спаси меня и помилуй от такого товарища! – простонал Ознобихин. – Кто о чем! Опомнись, Серега! Ты за десять тысяч километров от Москвы. И чем у тебя башка забита? О бабах надо думать, дорогой. О бабах!

– И все равно! Понадобится, к президенту пойду, – понимая, что разговор и в самом деле затеян некстати, но не умея прерваться на полуслове, добил Коломнин. Он приподнялся, выискивая продавцов пива и креветок, – пора было обедать.

– Ну, и получишь еще раз по сусалам! – теперь уже «завелся» Ознобихин. – Пойми своей упрямой бычьей башкой – нельзя к вип-клиенту подходить с обычными мерками. Тут стратегический полет! Перспективу «прорюхать» важно. На одних оборотах сколько заработаем!

– Да ни шиша! Обороты на наших счетах до сих пор нулевые.

– Так будут! Не все сразу, – не смутился Ознобихин. – Главное, повторяю, перспектива. Они уже сегодня половину московского нефтяного рынка окучивают, а скоро весь покроют. И потом не забывай, чья компания. За ними Лужков. Там инвестиционная программа на пятьсот миллионов корячится! Заметил, как поморщился Коломнин.

– Да, да. Я сам подпись мэра видел. Стратегическая дружба с Москвой, она, знаешь, больших денег стоит. Ну, откажем мы им сейчас в очередном транше. И что дальше? Пойдут и перекредитуются в другом банке. А где мы останемся? И обороты, и инвестиции, – все разом потеряем.

Коломнин почувствовал шевеление поблизости: пристроившийся рядышком молоденький юрист филиала «На Маросейке» Павел Маковей давно уже посапывал носом, ища случая вмешаться. И – решился.

– А я с Сергей Викторовичем согласен. Нельзя позволять клиенту, каким бы он раскрутым ни был, себя шантажировать. Пообещал поручительство – будь добр, отдай, – от осознания собственной дерзости на щеках его сквозь пленку загара проступили аккуратные розовые кружки.

– Ты тут еще откуда взялся! – возмутился Ознобихин. – Каждый шкет будет в разговоры старших вмешиваться. Вот дам щелбана!

И на полном серьезе потянулся кулаком к соседнему шезлонгу, так что длиннющий и угловатый, будто складной школьный метр, Маковей едва успел выпорхнуть. Со всеми, кто занимал должность ниже начальника отдела, вице-президент Ознобихин был строг и бескомпромисен.

А Коломнин едва сдержал улыбку. К двадцатипятилетнему Маковею он относился с особой симпатией. В отличие от прочих юристов, ограничивавшихся составлением стандартных договоров, Павел активно трудился по возврату кредитов и даже наработал собственную технологию взыскания задолженности с помощью судебных приставов. И по возвращении из Тайланда Коломнин планировал забрать смышленого парнишку в свое подразделение. Спасшийся от Ознобихинской лапы Маковей обхватил своей худой и цепкой, словно садовая тяпка, ладонью валявшийся на песке волейбольный мяч и потянул к воде двадцатидвухлетнюю кредитницу из филиала «Марьинский» Катеньку Целик, за которой на глазах у группы настойчиво ухаживал. Впрочем, безуспешно: занозистая Катенька до неприличия откровенно изгалялась над неказистым ухажером и оставалось поражаться долготерпению трогательно влюбленного Маковея.

– Ништяк! – Ознобихин повел плотоядным глазом по пышной Катенькиной фигуре. Примирительно подтолкнул локтем приятеля. – Вечерком отвезу тебя на эротический массаж. То-то завеселеешь! А пока предлагаю рвануть на водных мотоциклах!

– И то! – Коломнин, сам осознающий неуместность квелого состояния в таком экзотическом месте, как Тайланд, решительно выбросился из шезлонга и тут же заметил на себе несколько брошенных искоса женских взглядов.

Коломнин относился к тому редкому типу мужчин, что с возрастом обретают особую притягательность, будто покрытая патиной бронза. В свои сорок два года был он по-прежнему подтянут, жесткие курчавые волосы намертво вцепились в голову и не уступили залысинам ни сантиметра. В мягко ироничном, с упрямо сведенными губами лице его женщинам виделась некая невысказанная печаль – знак способности глубоко переживать. И хотя служебных романов за ним замечено не было, снисходительная молва и это относила ему в плюс: мужчина, умеющий скрывать отношения, – мечта любой женщины. В то, что этих романов попросту не существовало, никто не верил. Главной уликой здесь виделась расщелина меж пенящимися передними зубами, – несомненный признак повышенной сексуальности.

«Вот тут-то они и лопухаются», – тоскливо позлорадствовал Коломнин. Как любит пошутить его зам Лавренцов, мужской член – это тот же самый кран. Если не работает, то ржавеет или хиреет. Стало быть, безнадежно захирел. Поскольку отношения с супругой за последние годы зашли в такой полный аут, что даже воспоминание о ней перетряхивало Коломнина, будто при звуке ножа, скребущего по сковородке. В этом году исполнялось двадцать лет их браку. И из них, быть может, два-три можно было бы назвать счастливыми. Да и то скорее такими они кажутся на фоне последнего, совсем уж паскудного десятилетия. Друзей и сослуживцев домой он давно не приглашал. Тот же Лавренцов, любитель задать тонкий, нетрадиционный вопрос, побывав у них в доме, брякнул: «За что ж вы так друг друга-то изводите? Гляди, инфаркт, он промеж вас бродит». А в самом деле, за что? Свою вину перед женой Коломнин осознавал доподлинно. Вина его была серьезна и неизгладима: не любил он ее. И понял это еще до брака. Но тут узналось о беременности. Взыграло чувство долга. Решил, что притерпится. Не притерпелось. Потому что и гордая Галина, поднесшая себя вихрастому оперу ОБХСС как высший подарок судьбы, быстро почувствовала, что женились на ней из жалости. И, уязвленная, не простила. В ней словно жили две женщины. Первая – мечтательная, порывистая. Вторая – нервическая, вспыльчивая, беспричинно раздражительная. К сожалению, с возрастом первой становилось все меньше, второй все больше. И это стало необратимым. Одно случайное слово, неловкий жест, упавшая с вешалки шляпа, – все становилось искрой, воспламенявшей Галину Геннадьевну лютой, необъяснимой с позиций формальной логики неприязнью к супругу. Да и сам он не мог, как прежде, сдерживаться и часами отмалчиваться среди потока упреков. Вот так и просуществовали они эти двадцать лет, отнимая их друг у друга. Зачем? Тоже хороший вопрос. Дети выросли. Сыну-студенту двадцать первый. Да и дочь, перейдя в восьмой класс, все чаще поглядывает на родителей с эдаким насмешливым недоумением. В последние пару лет они с женой, кажется, и вовсе перестали спать в одной постели. Возможно, за эти годы у нее были любовники. Хотя бы чтоб отомстить. Такой уж характер! А вот за мужа она не тревожилась. Легко отпускала в бесконечные поездки. И даже, как теперь, – в отпуск. Потому что изучила его лучше, чем сам он себя. И знала это его основное качество, ставшее проклятием, – постоянство. Не получались у него, как у других, легкие, дабы потешить плоть, скользящие связи. Сидело что-то внутри и – не пущало.

– Да брось переживать, Серега, прорвемся! – Ознобихин с размаху шлепнул его по плечу, и Коломнин, встряхнувшись, обнаружил себя застывшим у воды. Причину остолбенелости его Николай понял по-своему, решив, что тот продолжает переживать последнюю стычку. – Я тебе мудрое слово скажу, а ты послушай. То, что ты за банк болеешь, про то все знают. Но при этом нужно сохранять как бы чуть-чуть люфт. Понимаешь?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 84
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бизнес – класс - Всеволод Данилов бесплатно.
Похожие на Бизнес – класс - Всеволод Данилов книги

Оставить комментарий