Яночка - Карина Шаинян

На кухне пахло сильнее, чем обычно. К помойному запашку из встроенного в стену мусоропровода, к въевшимся в стены запахам невкусной еды и хозяйственного мыла примешивался новый дух: от клетки Мыша несильно, но отчетливо несло тухлятиной. Маша, кривясь, подошла поближе, и Мыш запищал требовательно, прыгая на решетку – выпрашивал по обыкновению что-нибудь вкусненькое. Она открыла клетку и ухватила Мыша за хвост. Тот недовольно пискнул, и Маша отдернула руку – показалось, что хвост слишком холодный и какой-то склизкий. Присев на табуретку, она долго, заворожено смотрела на Мыша. Резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.

– Самохина? Педиатра вызывали? – спросила хмурая женщина, проходя в дом. – Показывайте…

– Она заснула, – шепотом ответила Маша, – вы проходите, проходите… сейчас я ее подниму.

Оставив врача осматривать заспанную Яну, Маша снова скользнула на кухню. Открыла клетку, стараясь дышать ртом. Хвост снова показался скользким, и ее передернула от отвращения. Давя подступающую к горлу тошноту, она бегом бросилась к туалету, стараясь не смотреть на Мыша, беспомощно болтавшегося в ее руке. Зажмурившись, бросила его в унитаз и с облегчением спустила воду.

– Мне показалось, – преувеличенно четко сказала она. Слова потонули в грохоте воды.

– Поймите, любой ребенок, сталкиваясь с идеей смерти, испытывает сильное потрясение, – устало объясняла врачиха. – Так что реакция Яны совершенно нормальна.

Маша с облегчением вздохнула, покивала.

– А взгляд, который вас так беспокоит… Думаю, вы просто слишком переживаете за дочку, вот вам и кажется… Попейте успокоительное, пустырника, например…

– Да, нервы шалят, – согласилась Маша. – Она так плакала… Я думала, у нее сейчас сердечко разорвется.

– Ничего-ничего, дети – народец крепкий… Побольше свежего воздуха, дневной сон… Прививки вы уже сделали? Когда в садик?

– Через неделю.

– Вот и чудесно! Это ее отвлечет. Пойдешь играть с детишками, Яночка?

– Пойду, – с энтузиазмом откликнулась Яна, выглядывая из-за маминой ноги.

* * *

По стене пробежал таракан, огромный, рыжий, и Маша поежилась. В последнее время от пруссаков не стало спасения. Не помогали ни ловушки, ни яд, ни азрозоль с названием, напоминающим о голливудских боевиках. Маша сняла тапок, хлопнула по стене и дернулась, услышав влажный хруст. Беспомощно уронила тапок и расплакалась.

Это Яна. Ты ведь знаешь, что это Яна, говорил кто-то трезвый внутри. Непонятно, как она это делает – но делает. Она смотрит – и кругом видит смерть. Вспомни, как тяжело тебе стало встречаться с ней глазами. Она стала другая. «И это ненормально. Она с отклонениями», – добавил металлический голос тети Люды. Маша скорчилась, зажимая уши, но голоса не отставали. Вспомни Мыша, говорили они. «Не хочу», – прошептала Маша, но пальцы помнили скользкий живой хвост, и глаза помнили недоуменную морду, тонущую в ржавых недрах унитаза. Это Яна. И соседи уже тоже знают. Вера Ивановна перестала заходить. Она не любит тараканов, а ведь ее тоже одолели – Яне все равно, где и кого… А Палыч полюбил цитировать детские страшилки. «Мама сказала – сунь пальцы в розетку…» Палыч вряд ли что-нибудь заметил – просто Яна ему не нравится. Теперь не нравится. Столкнувшись с ней в коридоре, он пытается проскользнуть мимо как можно быстрее, – а раньше с уханьем подхватывал на руки. И Палыча тоже достали тараканы.

И дело не в том, что она теперь всюду видит смерть. Не в том, признайся, – шептал голос. Вспомни бабушку. Маша замотала головой, кусая губы. «Нет уж – нет уж, умерла так умерла», – нервно засмеялась она. Вот видишь, удовлетворенно сказал голос. Никому это не нужно, вот увидишь. Сама ведь понимаешь.

Да, она все понимает. А вот Яна – ничего. Она маленькая и глупая. Она не понимает, что делает. И вообще ничего такого не делает. Мало ли – взгляд. Это у Маши нервы ни к черту. А Яна нормальна, с ней все в порядке. И она послушная девочка. Просто надо запретить раз и навсегда делать… это.

«Никаких отклонений», – громко сказала Маша. По стене пробежал таракан, и она поспешно подхватила тапок.

* * *

– Машенька, это мой одноклассник, Игорь. Это я раздолбай, а он у нас биолог, кандидатскую успел защитить… Ты нам чайку сделай, поболтайте пока, а я сбегаю…

Игорь смущенно улыбнулся Маше.

– Очень рад познакомиться. Вы извините, что так вторгся… иду по улице – и вдруг Данька налетает. Сто лет не виделись…

– Да вы садитесь, – приветливо ответила Маша, – Яночка, поздоровайся с дядей Игорем…

– Здрасьте, – буркнула Яна, сосредоточенно глядя в стену. Маша виновато улыбнулась и засуетилась вокруг чайника.

Игорь проследил за Яниным взглядом.

– Что это у вас? – удивленно спросил он.

– «Чудо инженерной мысли!» – ответила Маша, явно пародируя Данила. – Боремся с этим чудом, как умеем…

На выкрашенной в унылый зеленый стене вызывающе торчала крышка мусоропровода.

– Хотела бы я поговорить с тем, кто до этого додумался, – мрачно добавила Маша, – надо же – вывести мусоропровод прямо на кухню… Мало того, что воняет, – еще и тараканы табунами лезут… хорошо – не крысы.

– Так это вокруг… – Игорь близоруко прищурился.

– Это Данька вчера придумал. Накупил ядовитой липучки и скотчем вокруг прилепил. «Враг не пройдет!» – снова передразнила она мужа.

Липучки уже не было видно под дохлыми тараканами. Яночка все смотрела, пристально и тяжело. Игорь поежился.

– Интересно? – рассеянно спросил он. Девочка дернула плечом, не оборачиваясь. Игорь снова взглянул на липучку и вздрогнул: бурая масса насекомых медленно, тошнотворно колыхалась. От нее отделилась одна темная точка, другая… И через минуту бодрые, откормившиеся на помойке пруссаки резво побежали по стене, поводя чудовищными усами.

– Яночка, как ты это делаешь? – медленно спросил Игорь.

– Тарашки! – ответила Яночка и рассмеялась. Маша сердито оглянулась через плечо и несколько секунд смотрела на копошащихся насекомых. Лицо ее брезгливо подергивалось. Наконец она не выдержала.

– Яна, немедленно прекрати! – и повернулась к Игорю: – Вы извините, она иногда такая вредная бывает…

Игорь сглотнул.

– И часто она… вот так делает?

– Да нет, не очень, она у нас послушная девочка, правда, Яночка? – Яночка серьезно кивнула. – А теперь доча перестанет пялиться на этих мерзких тараканов и пойдет в комнату, не будет нам мешать…

Яночка, засопев, слезла со стула. Маша потрепала ее по рыжей голове, и, обернувшись к Игорю, трагически развела руками:

– И никакой яд этих тараканов не берет! И не липнут! Мутанты, наверное…

* * *

Еще в раздевалке Машу накрыло чуть сопящей, неестественной для детского сада тишиной. «Спят они, что ли?» – подумала она, машинально взглянула на часы. Да нет, вроде не должны уже. Заглянула в просторный зал, усеянный разбросанными игрушками. Дочка сидела в центре, печально вертя в руках куклу – поникшая худенькая фигурка в собравшихся складками, чуть великоватых штанишках. Остальные дети сбились стайкой в углу и испуганно поглядывали на Яну. В сердце толкнуло горячим, и защипало в горле.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});