О жизни и любви. Рассказы, фэнтези, стихи - Евгений Дергалин

– Все расклеил. Эту утром написал.

– По памяти? – спросил пришедший КГБ-шник.

– Да.

– Хорошая память. Я бы такую ерунду не запомнил. Егор промолчал.

– Где ты хранил листовки? – спросил Рябов.

– В книге.

– В какой?

– «Униженные и оскорблённые».

Оба КГБ-шника засмеялись.

– А потом будет преступление и наказание! – сказал тот, что помоложе. Не люблю эту книгу, – ответил Егор.

– Ну что же, на работе твоей я договорюсь, – снова заговорил подполковник Рябов, – Пиши объяснение.

– Ничего не буду писать.

– Пиши, пиши, он правильно советует, – молодой КГБ-шник улыбнулся.

– А суд будет?

– Суда не будет, – ответил подполковник.

– Надо подумать.

– Ну, думай, только не долго. Егор задумался. Всё – таки дело, которое он задумал, получилось и с работой наладится. Может так поступить будет вполне разумно. Сделал дело и сохранил свободу. – Ладно, давайте напишу. Рябов стал диктовать, Егор сначала просто записывал, а потом начал поправлять в смысле стиля повествования, даже сам удивился и подумал, что это прямо таки получается какой-то синдром и приумерил свой пыл. Когда закончили, подполковник вернул паспорт. Из КГБ с Рябовым они вышли вместе. Ну вот, – сказал он, – мы и расстаёмся. Встретишь меня когда-нибудь и не узнаешь. – Как не узнаю, узнаю. – Посмотрим. И он оказался прав. Лет через 20, в 2003 году Егора окликнул мужчина: Здравствуй! Не узнаёшь меня?

– Извините, Вы ошиблись! Я Вас не знаю.

– Нет, я не ошибся, – ответил он.

Егор молча прошёл дальше и только минут через десять он с трудом, но что-то вспомнил и догадался, что это был тот самый подполковник Рябов. Если бы не эта оплошность, надо было его поблагодарить. Прошло так много времени. И в КГБ тоже, оказывается, люди.

Метаистория

Часть 1

Я лежу на берегу ласкового Чёрного моря и любуюсь чудом. Прохладный, вечерний ветерок ласкает моё слегка обожжённое солнцем тело. Белые волны разбиваются о прибрежные камни, закатное небо спокойное и безмятежное, невероятная прелесть природы навевает поэтическое вдохновение, достаю тетрадь и пробую писать. Постепенно веки тяжелеют, хочется спать и только какой-то яркий свет беспокоит и волнует. Я открываю глаза – удивительно красивое женское лицо, очи как неба синь.

– Кто Вы прекрасная незнакомка? – выдохнул я.

– Сам догадаешься, – чудный голос уже не забыть.

Это невероятно и голос, как реченька журчит, русский сарафан и кокошник и звезда горит.

– Что, царевна—лебедь, сама пожаловала? – шучу я.

– Узнаешь! У меня к тебе дело.

– К Вашим услугам!

– Как тебе пишется, милый!

– Хочется, но с трудом идёт. Удивляюсь какие бывают плодовитые!

– Не у всякого плодовитого останется что-то после.

– Но есть и другие!

– Есть! Хочешь, покажу тех, которые есть и которых для мира нет!

– Интересно как это?

В небе заклубились белые и тёмные облака, к моему удивлению появилось нечто похожее на мираж, которое становилось всё более чётким – русоволосый парень спускался в подвал дома, в одной руке держал тетрадь и блокнот. Затем он положил тетрадь и блокнот на трубу и вышел из подвала.

– Вот так положено начало самой популярной и знаменитой рок – музыки восьмидесятых, девяностых и частично двухтысячных годов, – молвила девица.

– Как Вы сделали такое в небе?

– Я могу и не такое! – сказала она. Даже не удивляюсь. – А при чём тут этот молодой человек!

– Какие группы начала тех лет ты знаешь?

– «Аквариум», «Форум», «Кино», «Весёлые ребята».

– Это в основном его стихи!

– Ну, Б. Г. же поэт!

– Он хороший музыкант. Были у него другие попытки, но это как небо и земля. Шарик, к сожалению, сдулся.

– Что, об этом никто не узнает?

– Прекрасное далёко об этом узнает и не только прекрасное далёко, простит многих, как и в его песне, но не всех.

– Как же случилось такое?

– Тяжёлое время и надо было прятаться. А он имел неосторожность, для конспирации, подписать некоторые свои стихи именами уже известных людей и они с удовольствием записали его произведения в список своих достижений. Громкий голос заставил меня обернуться. Ну, конечно, дядя милиционер. Кому ещё придёт в голову спрашивать у раздетого человека документы? С въедливым, генетическим страхом достаю паспорт из кармана брюк, лежащих немного в стороне и показываю его милиционеру. Всё в порядке, он уходит, но нет и прекрасной девушки. В кружевах облаков темнеющего неба заметно слабое подобие надписи – Сара… Что же это было?

Часть 2

Видения не закончились. Это была не галлюцинация и не было реальностью. Но было настолько реалистично, как случается во время вещих снов. На следующий день я прогуливался по набережной, вдыхая ароматы моря, субтропической цветущей флоры. На склонах пальмы, дикие бананы и прочие странные для меня растения. Я подошёл к одной из множества скамеек, стоящих вдоль тротуара и присел, вглядываясь в морскую бесконечность, туда, где море сливается с небом. Жара…, пространство задрожало, а мозг затуманило монотонностью перестука колёс железнодорожного состава. Плацкартный вагон, люди, набитые в нём, как селёдка в банке, тот же6 русоволосый парень. Пассажиры беседуют. Эх, Женя, люблю поезда, едешь сколько хочешь, – говорит один из мужчин. Я бы не сказал, едешь только до того места, куда куплен билет, – отвечает Женя. Я уже знаю, что это его имя.

– Но едешь куда захочешь.

– Только там, где проложен путь. Немного подумав, Женя добавляет: И вышли оба у Таганрога и каждый пошёл своею дорогой.

– Что?

– Ничего, хорошие стихи бы получились.

На соседней полке вдруг вскочил кудрявый пассажир, до того времени казалось бы спавший. И моё удивление – я вижу, что это Андрей Макаревич, тот самый. Поезд вскоре останавливается, парень выходит вместе с экскурсионной группой. На здании вокзала написано название «Черновцы». Помню, что это кармический город. Но откуда я это знаю? Я почти реально присутствую в этой ситуации, экскурсия мне доставляет удовольствие. Булыжные мостовые, трамвайные пути… Женя покупает книги. Я вижу, что это книги о философии. Идущие навстречу туристы, из его туристической группы, берут в руки его книги и весело смеются, увидев названия этих книг. Видения обрываются, далее всё те же и посадка на теплоход в Одессе. К нашему парню подходит девушка и умоляюще просит: Ты может быть согласишься поменяться каютами? Меня поселили с мужчинами.

– Пожалуйста, мне без разницы, – отвечает он.

– Ой, спасибо, спасибо!

Все разместились, корабль отчалил, быстро темнело. Женя вышел на палубу, там уже прогуливались туристы, подошёл к скамейке, где сидели девушки и присел с ними рядом. Одна из них, жгучая брюнетка спросила: Ты нас искал?

– Да.

– Расскажи что-нибудь!

– Что именно?

– Расскажи, что ты делал у Клавы на балконе?

Парень оживился, по лицу его видно было, что ему хочется подурачиться.

– Я на балконе у Клавы? Ух ты какая! Когда же?

– Да, я тоже видела, Сашенька правду говорит», – подтвердила другая симпатичная, пухленькая девушка. Парень рассмеялся: Что я у Клавы делал на балконе? Ух, я какой!

– Расскажи ещё что-нибудь. Где ты работаешь?

– На почтовом ящике.

– Правда?

– И вообще я режиссёр. Я работаю на телевидении. Кто-нибудь хочет сниматься в кино?

– Ты же сказал на почтовом ящике!

– Ну, да, на почтовом ящике с телевизионным уклоном. В моих глазах мутнеет, а затем наплывает лицо человека, сидящего на соседней скамейке, метрах в пяти от Жени. Я узнаю его, знаменитый сатирик Аркадий Хайт. Разговор продолжается.

И вообще я руководитель рок-группы, – Женю понесло.

– Какой? Скажи название.

– Аквариум.

– Почему?

– Потому, что я в нём золотая рыбка. Отнеси меня к реке, положи меня в воду…

– Что ты сказал?

– Ничего.

Теперь я вижу увеличенное, наплывающее от соседней скамейки, лицо Бориса Гребенщикова, через несколько секунд изображение исчезает.

– А как бы назвал женскую группу?

– Комбинация.

– Что это означает?

– Отчасти шахматы и интрига.

– Какая интрига?

– Женское бельё.

Я слышу песню в исполнении Кати Семёновой и вижу её в освещённом окне бара, ещё пока не звезду. Вижу проходящего (и в будущем знаменитого певца) Крылова. Ох, не случайно здесь они сегодня собрались. Или случайность это жёсткая закономерность? Самое удивительное чудо, словно лёгкое, незаметное касание, но действует, как мощный катализатор.

Часть 3. Часть последняя, заключительная (возможно)

Уже заканчивалась тусовка сар-ской литературной общественности. Прозвучали стихи, некоторые даже неплохие. Поэт Сёмичев с загадочным видом: А теперь я расскажу вам интересную историю. Одна моя знакомая обладает пророческим даром. Так вот она предсказала, что в нашем пригородном поселке Луковка будет жить поэт, слова которого будут слышны по всей стране.