Неприкаянная - Соврикова Ольга Геннадьевна

И вот спустя полгода после смерти моих родителей, я через Интернет отследила судьбу папиного детища, сети магазинов под маркой «Накатоми», они обанкротились. Теперь на самом деле обанкротились.

А я продолжаю заниматься. Нам с дедулей пришлось сменить дом. Мы теперь живем на проценты с семейного капитала. Пусть денег немного, но нам хватает. Но вот заниматься с сэнсэем я не бросила. Наоборот, теперь я отдаю этому занятию не только все свои силы, но и душу. Время идет, через полгода стану совершеннолетней, нужно думать о дальнейшем образовании, а я даже не представляю, чем бы мне хотелось заняться. Куда поступить? Чему учиться? У меня в России остались дедушка, бабушка, два дяди и тетя, но я их никогда не видела. Папин отец – бывший военный, бывший сотрудник компетентных органов, жуткий непримиримый тип. Когда он узнал о маме, в их семействе разгорелся скандал. Жена – японка! Сын едет на ее родину и собирается получить второе гражданство! А как же Леночка, дочка генерала Краско? Позор! В тот день мой папа стал сиротой, ибо в семье Старцевых «умер» старший сын. Про меня он им не сообщал. Так что они вроде бы есть, но их вроде бы нет… Ну и не очень-то и хотелось. Бог им судья.

Я вступила в права наследства, стала совершеннолетней. Выбрала институт. И осталась на этом свете совершенно одна. Умер дедушка. Сколько проживу я сама, тоже неясно, и дело не в здоровье, а в настойчивом ухажере. На похоронах дедушки на меня обратил внимание сын старого дедушкиного друга. Не внук! Сын! Дядька лет пятидесяти. Низкорослый гиббон с кривыми ногами, буквально обвешанный золотом. Именно с этого момента моя жизнь стремительно покатилась под откос. Пока шла церемония прощания, этот уважаемый член общества все пытался меня за руку схватить, встать поближе, в гости напрашивался. Я отказалась с ним встретиться, так он два дня спустя сам приплелся. Не пустила. На следующий день попытался схватить на улице – вывернулась. Пришла домой – сидит на моем диване, как у себя дома. Оказалось – дом у меня дрянь, а обстановка не соответствует японскому стилю жизни. Замки в моих дверях уже поменяли, они его тоже не устроили. Но я ему нравлюсь, и с завтрашнего дня он лично займется моим воспитанием, потому как его жена должна быть не только такой красивой, как я, но и послушной, покорной, учтивой и просто совершенной японкой.

Нос я ему сломала, из дома выдворила. Личный водитель подобрал своего шефа, увез, а я собрала самые необходимые вещи, документы, сняла наличные и пустилась в бега. Слишком много нехорошего я об этом человеке слышала. Сила, власть и влияние на его стороне. Имея двойное гражданство, я надеялась успеть выехать из страны. Не успела.

Никогда раньше не задумывалась о том, в каком мире мы живем. Жизнь показала, что с древних времен ничего не изменилось. Все как и прежде. Правят сильные и богатые, и плевать им на чужие чувства, жизнь, желания. Уже подъезжая к аэропорту, обратила внимание на огромные информационные табло. На них с небольшим перерывом крутили ролик, главной фигурой которого была я. С большим удивлением узнала, что буквально час назад Миира Накатоми совершила ограбление валютного обменного пункта и находится в розыске. Эта персона, оказывается, очень опасна, владеет боевыми искусствами, может быть вооружена огнестрельным оружием. Всех заметивших меня просили не предпринимать попыток к моему задержанию, а просто сообщать о моих передвижениях, доверив эту сложнейшую задачу профессионалам.

В этот момент я поняла – все, не вырвусь. Да, я отличный мастер контактного боя, но в двадцать первом веке это может помочь отбиться от шпаны в подворотне, но убегать от группы людей с огнестрельным оружием в городе, напичканном камерами… А при помощи психотропных средств сломать можно любого, даже самого сильного. Ну почему? Почему люди так устроены? Почему им всегда не хватает того, что есть у соседа? Почему им обязательно хочется забрать это себе, а если не забрать, то сломать? Почему основная масса людей искренне считает, что является хозяином своей жизни? Зачем строят планы? Зачем живут на этой земле люди?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне восемнадцать, и, стоя перед информационным табло, я поняла, что единственное, ради чего стоит жить, – это любовь. Мои родители, они были молоды и прожили так мало, но они любили и ушли, сохранив любовь. Где-то там они сейчас вместе. У меня нет любимого. Нет якоря. Меня никто не ждет, и, судя по всему, мой жизненный путь на этой земле закончится, так и не начавшись. Не хочу окунаться в грязь человеческого лицемерия и злости, не хочу проходить все круги ада на земле еще при жизни. Мой отец русский, и я в большей степени папина дочь, а потому поставить на пьедестал старого волосатого мужчину и поклоняться ему всю оставшуюся жизнь не смогу, а уйти мне не дадут. Я одна, совсем одна… Ну что же – у каждого в этом мире своя судьба.

Граждане в Японии законопослушные. Сказали сообщать – значит, сообщат. И вот уже не один десяток человек вокруг меня схватились за телефоны. Но не все. Охранники аэропорта, в количестве пяти человек, решили рискнуть. А что я могу против них? Ведь будут гонять, потом ломать, пока не сломают. А так… Против судьбы, как говорил папа, не попрешь. Четверо пошли врукопашную и спокойно, не возмущаясь, прилегли вокруг меня, а вот пятый оказался самым умным, предусмотрительным, и по стрельбе из пистолета у него наверняка высший балл. Стоял далеко, стрелял хорошо, на поражение, да и я уклоняться даже и не пробовала, наоборот, в самый последний миг подставилась. Зачем мне пуля в плече? С такого расстояния из пистолета точно в сердце. Пусть парень считает себя снайпером. И вот…

Темнота. Боли нет. Меня нет. Ничего нет. Жизнь закончилась не начавшись.

Глава 1

Темно. Ничего не болит. Ночь? А почему я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой? Даже пальцев не чувствую. Я не умерла? Но запахи чувствую. Больницей не пахнет. Легкий цветочный аромат, а еще шелест. На самой границе слухового восприятия звук шелеста волн. Где я? У моря? Бросили еще живую? Или что? Может быть, кома? Тогда откуда взялись звуки и запахи? Неужели правда, что люди в коме все слышат и чувствуют?

Опа! Кто-то шторки открывает. Солнечный свет буквально бьет по глазам, и то, что они закрыты, мало помогает.

– Ваша милость… Ваша милость! Просыпайтесь. Ваш батюшка гневается. Он ждет в кабинете. Ваш жених подарки прислал: письмо, цветы, шкатулку с драгоценностями. Маменьке уже не терпится глянуть да примерить, а без вас не открыть. Вставайте! Умываться, одеваться. Волосы, опять же, прибрать надо, платье выбрать. Как раз к обеду и поспеете.

– Дура! Кто так будит? Сколько раз тебе было сказано: не открывай шторы, буди осторожно. Подарки? Маменька хочет? Перехочет. Ишь, придумала чего! Пусть ей папенька подарки дарит. А мое моим останется!

Не поняла… Это кто? Это где? Какая еще «дура»? А ваша милость – это кто? Маменька. Папенька. Жених. А я где? О-о-о-о! Вижу! Вот это да! Вот это пылесборники! Комната большая, но из-за большого количества мебели в ней ступить негде. Встаю… Я встаю? Нет, не я. Встает, видимо, та, которая минуту назад орала… На кого? О, вот на кого. Темно-коричневое платье, украшенное белым воротничком, совсем не красит грузную пожилую женщину, раскладывающую на постели ярко-розовое платье. Интересно. Ковры на полу, гобелены на стенах, балдахин над кроватью – и все розовое. Оттенки разные, а цвет, в сущности, один. Это что? Нет, я понимаю… Фэнтези. Душа попала так попала. Пусть бы тело меня поначалу не слушалось, как пишут наши земные фантазеры, пусть бы память глючило, но так?! Я не согласна. Это я что теперь – паразит? Вижу ее глазами. Слышу ее ушами. И все? Боже! Да что же это такое? Мало того что она меня, по всей видимости, не слышит, иначе бы уже от моих воплей оглохла, так она еще… Свинка. Прости меня господи! Как есть свинка. Глянь – стоит, любуется. Собой любуется. Самый красивый поросеночек, которого я когда-либо видела: маленькая, метр пятьдесят, наверное, вся такая розовенькая, щечки как яблочки наливные, трехслойный подбородочек, маленькие губки бантиком и глазки-щелочки, голубые вроде бы. Блондинка, блин! Волосы длинные, но жиденькие, тоненькие, брови и ресницы белесые. Фигура – блеск! Колобок с ручками и ножками. Пальцы как сосиски, но с колечками. Ножки как опорки у моста, но в кружевных панталончиках и прозрачное кружевное безобразие сверху. Мрак!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})