ДВА АПОДИКТИЧЕСКИХ СЛОВА ОБ ИСХОЖДЕНИИ СВЯТОГО ДУХА * ПРОТИВ ВЕККА - Свт. Григорий Палама

Время написания «Аподиктических слов» с большой степенью точности можно определить 1335 годом, отталкиваясь от датировки 1336–м «Первого письма к Акиндину», содержащего упоминания о них и даже цитаты из них. Таким образом, они являются одними из самых ранних произведений святителя. Надписание же их именем «Архиепископа Фессалоникийского» (каковым Палама стал лишь в 1347 году) объясняется тем, что они были изданы в Константинополе в 1355 году по возвращении святителя из турецкого плена, как об этом свидетельствует в своем «Похвальном слове» его биограф, патриарх Филофей Коккин [6].

Примыкает к «Аподиктическим словам» небольшое произведение «Против Векка» [7], в некоторых своих местах {стр. 9} представляющее из себя дословное заимствование из «Слов», а в других построенное на цитировании тех же самых святоотеческих пассажей, что прежде уже приводились в «Словах». Впрочем, о том, что написано оно много позднее «Слов», можно заключить из того, что Палама определенно пишет в нем о «злочестии Варлаама и Акиндина» [8], что позволяет датировать его временем после Соборов 1341 г., когда учение последних было официально осуждено.

Иоанн Векк, с которым полемизирует здесь Григорий Палама, был первоначально одним из противников Лионской Унии, за что даже подвергся тюремному заключению. Из тюрьмы он вышел, диаметрально изменив свои воззрения, и был возведен императором Михаилом Палеологом на патриарший престол с именем Иоанна XI, взамен низложенного патриарха Иосифа. Однако мы имеем все основания полагать, что смена убеждений была у него вполне искренней, произошедшей, как и сам он говорил, в результате лучшего изучения проблемы и чтения сочинений проуниатских богословов. Доверять сказанному им побуждает тот факт, что всю оставшуюся жизнь он крепко держался своих новых убеждений даже тогда, когда политика византийского государства в отношении Унии снова переменилась, и ему пришлось претерпеть за них много скорбей. Интересно, что, по мнению некоторых исследователей, убедили его в принятии латинского догмата письма Никифора Влеммида [9] — того самого богослова, чье влияние (через посредство патриарха Григория Кипрского) прослеживается и у Григория Паламы. Можно даже предположить, что написание святителем этого своего труда было обусловлено стремлением ввести в русло общецерковного предания линию Влеммида — Григория Кипрского, очистив ее от подозрений, неизбежно {стр. 10} вызываемых фактом обращения Векка в латинство под ее влиянием.

Скажем в заключение несколько слов о нашем переводе и тех принципах его, которым мы следовали. Переводили мы с издания: ΓΡΗΓΟΡΙΥ ΤΟΥ ΠΑΛΑΜΑ ΣΥΓΓΡΑΜΜΑΤΑ, τόμος Α', εκδίδουν В. Bobrinsky, П. Παπαευαγγέλου, I. Meyendorff, Π. Χρήστου, ΘΕΣΣΑΛΟΝΙΚΗ, 1962, известного в научном обиходе как «издание Христу» [10].

Как и в предшествующих наших переводах, мы пользуемся несколько архаизированным языком, что обусловлено не желанием подражать манере дореволюционных переводчиков святоотеческой литературы, а стремлением максимально следовать стилю самого переводимого автора, сохраняя — там, где это возможно — его синтаксис и даже порядок слов, что, в свою очередь, требует ради стилистического единства употребления в ряде случаев архаизированной лексики. Желая как можно менее отступать от духа и буквы греческого текста, мы зачастую отказываемся также от попытки прояснять смысл за счет упрощения синтаксических конструкций (трудные пассажи поясняются нами в комментариях). Тем же стремлением объясняется и цитирование нами Писания по славянской Библии, как более точно соответствующей Септуагинте, нежели русский синодальный перевод. Впрочем, в некоторых местах нам пришлось отступить от точного цитирования и предложить свой перевод слов Писания, так как либо {стр. 11} сам святитель цитирует не совсем точно, либо контекст его мысли подразумевает иное прочтение библейского пассажа. Но и в этих случаях, чтобы сохранить единый стиль цитирования, мы старались переводить на славянский, за теми редкими исключениями, когда этого не позволял синтаксис русской фразы, включавшей в себя цитату. Следуя сложившейся в русской богословской литературе традиции, мы не заключаем слова Писания в кавычки, но выделяем их курсивом. Жирным шрифтом мы выделяем цитаты из других авторов — в кавычках, когда это прямые цитаты, и без кавычек — скрытые.

В заключение скажем, что настоящая книга является первой в ряду других, в которых мы планируем и дальше знакомить отечественного читателя с творениями великого светильника Христовой церкви.

Архимандрит Нектарий.

2 октября 2006 г., г. Санкт–Петербург.

{стр. 12}

Переводы на другие языки

На новогреческий:

Γρηγορίου του ΠΑΛΑΜΑ, Λόγοι Αποδεικτικοί Δύο, Αντεπιγραφαί // ΑΠΑΝΤΑ ΤΑ ΕΡΓΑ, τ. 1 // ΕΛΛΗΝΕΣ ΠΑΤΕΡΕΣ ΤΗΣ ΕΚΚΛΗΣΙΑΣ, Εισαγωγή — Μετάφρασις — Σχόλια ύπό Παναγιώτου Κ. ΧΡΗΣΤΟΥ (Θεσσαλονίκη, ΠΑΤΕΡΙΚΑΙ ΕΚΔΟΣΕΙΣ «ΓΡΗΓΟΡΙΟΣ Ο ΠΑΛΑΜΑΣ», 1981).

На французский:

Traitüs apodictiques sur la procession du Saint–Esprit. Introduction par Jean–Claude LARCHET, traduction et notes par Emmanuel PONSOYE. (Paris, Suresnes: Les Editions de l'Ancre, 1995).

Сокращения.

PG — Patrologiae Cursus Completus. Series Graeca, ed. J. — P. MIGNE (Paris, 1857–1866)

ΓΠΣ — Γρηγορίου του Παλαμά Συγγράμματα, έκδ. Π. Χρήστου (Θεσσαλονίκη, 1962–1966).

TLG — Thesaurus Linguae Graecae.

{стр. 13}

Первое Слово блаженнейшего архиепископа Солунского Григория Паламы о том, что Святой Дух исходит только от Отца, а не и от Сына

Снова лютый и началозлобный змий, поднимая на нас свою главу, нашептывает противное истине. Лучше же сказать, пораженный в голову (την κεφαλήν συντριβείς) [11] Христовым крестом, каждого из тех, кто в [разных] поколениях послушен его губительным советам, делает своей головой, и таким образом, — вместо одной вытянув наподобие гидры многие головы, — не ослабевает, неправду ими на высоту глаголя [12]. Так, приспособив [для сего] ариев, аполлинариев, евномиев и македониев, и многих других, выросших на его туловище [13], посредством их языков излил свой яд против святых церквей, вместо своих зубов пользуясь их словами и вонзая их в основание (αρχή) благочестия, словно в некий корень по юношески процветшего красотой растения и отягощенного прекраснейшими плодами, и не возмог этим повредить им. Но наоборот, от погрызенного сокрушились его [собственные] зубы [14], от тех, кто истинно соделал своей главою Христа.

{стр. 14}

Сей, стало быть, мысленный и оттого еще более проклятый змий, — первое и среднее, и последнее зло, — лукавый и вечно питающийся низменным и земным лукавством, неусыпный блюститель пяты [15], то есть заблуждения, на всякое богомерзкое учение находчивый изобретатель и неискусный искусник, никогда не забывающий своего злохудожества, через послушных ему латинян привносит новые речи о Боге, кажущиеся содержащими [лишь] малое изменение, но служащие предлогом для великих зол и несущие для благочестия ужасные [последствия, весьма] неуместные и неестественные, и всем ясно показывающие, что и малейшее из относящегося к Богу не является малым. Ибо если в отношении каждого из сущих у нас [предметов] будет положено неправильное начало, и получается много неуместного, то насколько больше нелепостей произойдет, если в отношении общего для всех Начала и соответствующих ему как бы недоказуемых начал будет неблагочестиво привнесено нечто необычное (άήθης)? К этим несообразностям род латинский явно ниспал бы, если бы мы, говоря против [их] догматического новшества, не упразднили значительную часть злославия. Ибо они настолько бывают припираемы [нами к стене], что говорят, будто мыслят одинаково с нами, [хотя] они и противоречат в словах, от безвыходности прибегая ко лжи о самих себе.

Ведь если мы говорим, что не и от ипостаси Сына бытие Святого Духа, а они — что оно и от Сына, то невозможно оба мнения свести к одному, так как один только есть Единородный и одно бытие Духа. Ведь отрицание всегда противостоит утверждению, и всегда одно ложно, если другое истинно, и утверждать и [одновременно] отрицать одно и то же в отношении одного и того же несовместимо с истиной.

{стр. 15}

Но что они не только говорят, но и мыслят противно нам, никто, я думаю, из благоразумных и не единомысленных с ними не возьмется оспаривать. Так как они догматствуют не только противно нам, но и самому слову истины, которое сохранено нами без прибавления или убавления совершенно неизменным, что вы все (я имею в виду полноту благочестивых) точно знаете и без [всякого] силлогистического доказательства (αποδείξεως). Однако будет показано, Бог даст, и через сие слово, так что и всякая противоглаголющая уста заградятся [16], и клонящееся на обе стороны утвердится в едином исповедании.

Но, о Боже всего, единый Податель и Хранитель истинного богословия и согласных с ним догматов и речений, Единая Единоначальнейшая Троица, — не только потому, что Ты являешься началом всего, но и потому, что Ты в Себе Самой имеешь единое сверхначальное начало [17], единую беспричинную Единицу, из которой происходят (προάγεσθον) и к которой возводятся безлетно и безвиновно (άχρόνως και άναιτίως) Сын и Дух, Дух Святой, господственный [18], имеющий [ипостасное] бытие (ϋπαρξιν) от Бога Отца по образу исхождения (έκπορευτώς), и через Сына право в Тебя верующим и подаваемый, и посылаемый, и являемый. Сыне Единородный, от Бога Отца по образу рождения {стр. 16} (γεννιτώς) имеющий бытие (ύπαρξιν), и чрез Святаго Духа в сердцах верующих образуемый и обитающий, и невидимо видимый. Отче единый нерожденный и неисходный, и — говоря вообще — беспричинный, единый Отец неотторжимых от Тебя и равночестных Тебе Светов [19]. Едина Держава, едина Сила, Создательница тварных и [сущих] под рукой Твоей светов, всякого знания Подательница, произведшая многовидные идеи познающих и познаваемых, и соответственно познающим и их природе вложившая знания: мысленным — простые и бесстрастные умозрения (νοήσεις); чувственным — многочастные и страстные ощущения; нам же — смешанным [из чувственной и мысленной природы] — и те и другие. [Ты], Которая знание о Себе, насколько его возможно вместить, даруешь одним лишь Твоим словесным творениям по неизреченной благости, дай и нам должным образом богословствовать благоугодно Тебе и согласно с от века Тебе словом и делом благоугодившими, дабы нам и не богоугодно о Тебе богословствующих обличить, и воистину Тебя ищущих утвердить в истине, да все мы познаем Тебя, единую Источную Божественность [20], единого Отца и Изводителя, и Твоего Сына единого и Сына единственного, но не Изводителя, и Твоего единого Духа Святаго, и единое Изведение [21], но не творение; и да прославим Единого Бога во едином и простом, богатом, так сказать, и безграничном Божестве, и да взаимно прославимся от Тебя в богатом обожении и трисиятельном светолитии, ныне и в бесконечные веки. Аминь.