Ответный удар - Александр Афанасьев

Политические и геополитические проблемы. На мой взгляд, основная в том, что сейчас — никто не может и не хочет давать гарантий существования Израиля. Причину озвучил бывший президент США Клинтон — мы уже не можем считать Израиль своим партнером, потому что там теперь слишком много русских (!!!). Откровенно и правдиво. С другой стороны — не думаю, что Иран спит и видит, как бы уничтожить Израиль, это с одной стороны бравада, попытки напугать Израиль, а с другой стороны — попытки президента Ахмадинеджада воззвать не к самым лучшим сторонам иранской души, закамуфлировав имеющиеся экономические трудности. Только Россия — может стать гарантом существования и мирного развития как Израиля так и Ирана, только Россия — может разместить военные базы по всему Востоку не вызвав волну дикой ненависти. Многие учили в детстве русский, многие нас любят и помнят. Мы можем преподать местным свой опыт борьбы с терроризмом, предоставить необходимые ресурсы и инструкторов. Самое главное — мы, похоже, единственные в цивилизованном мире, кто помнит о ценности единого и сильного государства, как такового. Что Европа что США (Европа в большей степени США в меньшей) давно обезумели, погрязли в сложной теории ценностей и идеалов, поддерживая то свободу, то гражданское общество, то демократические революции, на поверку оказывающиеся ваххабитскими. Позиция России в этом случае проста и понятна — только классическое и сильное государство способно дать возможность людям жить в мире, а не в обстановке перманентной войны всех против всех.

Это практически единственная для нас возможность перенести войну с ваххабизмом со своей территории на чужую, начать играть белыми, перехватить инициативу. Единственная возможность восстановиться в качестве сверхдержавы — а это единственная возможная роль для России. Россия не может быть обычной страной, Россия может быть или сверхдержавой или не быть вообще. Я надеюсь, что у нас (подчеркиваю — у нас, а не у наших властей!) все таки хватит воли и мужества осознать себя прежними. Теми, кто устанавливает правила игры и создает свой собственный мир. Иначе — правила игры установят они…

Возможное будущее

Багдад, Ирак

Лето 2018 года

Багдад…

Новый Баку двадцать первого века, перекресток миров. Гибрид Хьюстона и Сайгона. Многомиллионный город, перепрыгнувший буквально за несколько лет из девятнадцатого века в двадцатый, познавший горе и безвременье, а потом снова скачком — в век двадцать первый, век загнанной в угол правды, отчаяния и беспредела. Здесь пахнет нефтью и опасностью. И едко — порохом и сгоревшей взрывчаткой…

В этом городе все настоящее. Любовь, ненависть, кровь на бетонке, жирная черная нефть, теплая постель песка, глоток воды в сорокаградусную жару, бормотание сумасшедшего бидуны у рынка. Чувства обострены до предела, и день здесь идет за три — по-настоящему, по-чесноку. Здесь каждый что-то ищет и находит — что ему суждено. Богатство, власть, любовь, смерть. Здесь Запад сталкивается с Востоком, Север — с Югом. И несмотря ни на что — мы все еще на ногах. Хотя уже и кашляем кровью…

— Осел чертов! Вот же осел! Твоя мать тебя через ж… родила! Да проезжай же ты…

Водитель сломавшегося фургончика — старого как этот чертов город Рено — виновато развел руками — мол, не заводится.

Водитель — коренастый, бородатый, с заметной проседью — высунулся в окно.

— Убери свою развалюху с дороги, сын ишака! Убери, пока я ее не столкнул к чертовой матери! Придурок!

Водитель что-то прокричал в ответ на диалекте, характерном для Басры и южной части Ирака.

Сзади — требовательно засигналило такси.

— Вот скотина! Ишачья блевотина! — водитель забарабанил по клаксону и начал выворачивать руль, автомобиль — неприхотливый и дешевый фургон Дэу средней грузоподъемности — двигался вперед со скоростью пешехода. Как и всегда в Багдаде — на проезжей части ишаки, ослы, пешеходы, автомобили, автобусы, грузовики, носильщики с телегами — существовали в тесном симбиозе, каким то образом умудряясь расходиться на проезжей части.

— Спокойнее… — сказал сидящий на переднем пассажирском человек, держа руку на брезентовом чехле с автоматом — тихо. Просто объезжай…

Иракец ничего не ответил, только недобро покосился на пассажира. Он сильно пожалел о том, что клюнул на этот контракт, на тридцать процентов премии к обычной цене найма машины — и отчетливо понимал, кто сел к нему в машину. Русские! Русские вернулись в Ирак как при Саддаме, русские теперь сменили американцев. И хотя русских было немного, много меньше, чем американцев — не приходилось сомневаться в том, что исламская шура так этого не оставит. Водитель уже прикидывал в уме, куда ему бежать… наверное, на сирийскую границу. Там есть родственники, там можно продать машину и прилично устроиться с семьей, зарабатывая на контрабанде. Он не знал, что задумали русские — но понимал, что ничего хорошего. И что исламская шура будет мстить.

Затрещал телефон, поставленный на минимальную громкость. Человек на пассажирском сидении — достал криптофон,[1] посмотрел на экранчик — кто звонит. Только потом поднес к уху.

— Алло?

Водитель снова покосился на пассажира. Бросить машину и бежать? Выскочить прямо здесь? Мухабаррат найдет способ отомстить, да и машину терять жалко. Все-таки — двенадцать лет пахал на своего скуповатого родственничка, которому повезло получить контракт, потом на развалюхе, которую собрали из нескольких подорванных — и только купил новую… на тебе…

Нет, водитель не был таким уж плохим человеком, он даже воевал за Ирак во время Матери всех сражений — так здесь называли первую войну с американцами, девяносто первого года. До сих пор — у него почти не гнулась нога, до сих пор — грудь жгло чувство испытанного там унижения. Просто с тех пор — много чего произошло, и почти все — плохое. И водитель, некогда мальчишка, радовавшийся вместе с другими, как ребенок что они освободили свою, исконно принадлежащую Ираку территорию и вышли к берегам Арабского моря[2] — стал совсем другим человеком. Он отчетливо понимал, что когда идет схватка — надо оставаться в стороне. До тех пор, пока это возможно.

Вот только сейчас — оставаться в стороне уже не получалось…

— … цель подтверждена — прозвучало в телефоне — пути отхода блокированы. Начинайте по готовности…

— Вас понял…

Под «русский дом» — так его называли — иракцы отвели несколько зданий в районе технического университета, в том числе один небоскреб. Небоскреб этот — не считался зданием, на которое распространяется дипломатическая неприкосновенность, просто здесь не было никого кроме русских. У здания была собственная вооруженная охрана из службы безопасности Роснефти — но кроме Роснефти здесь были самые разные офисы, от РЖД, которая сейчас занималась восстановлением и расширением иракской железнодорожной сети и интеграцией ее с иранской — до контор некоторых кубанских и ставропольских фирм, занимающихся оптовыми поставками продовольствия. Официально — для любой русской компании не было проблем снять в здании офис — если конечно, были свободные. На деле же — соискателей тщательно проверяли, кому то и отказывали. Завуалировано — просто повышали арендную плату дл предела. Проблемой это не было: в Багдаде было несколько русских домов, Газпром например построился вообще в зеленой зоне, на берегу, рядом с огромным и защищенным до предела комплексом зданий посольства США. Правительство США пыталось выразить протест в связи со строительством Газпрома — но иракские власти протест проигнорировали.

В русском доме — последние три этажа были отделены стальными дверьми и находились под отдельной охраной. Лифты на эти этажи не ходили, выходы из лифтов были замурованы. Дабы попасть туда — нужен был спецпропуск. Обитатели последних трех этажей и только они — имели доступ к вертолетной площадке на крыше, куда то и дело приземлялись приземистые, пузатые Ми-8 и стремительные Блекхоки…[3]

Весь последний этаж — был отдан под оперативный центр, обслуживающийся только русскими инженерами и специалистами из ГРУ, Главного разведывательного управления Генерального штаба. Здесь же находился суперкомпьютер производства компании Т-Платформы с мощностью в пятьсот терафлопс: самый мощный из всех, которые только были в Багдаде: в национальном информационном центре только что установили компьютер на двести терафлопс, считавшийся очень мощным. Этот информационный центр — организационно входил в состав Советнической миссии российской армии в Исламском государстве Ирак и был одним из немногих его подразделений, которые работали на государство. За редким исключением посылаемые в Ирак российские специалисты, даже занятые весьма специфическими делами — считались гражданскими лицами, и их работа оплачивалась соответствующими министерствами и ведомствами Ирака. Чаще всего — министерством нефти.