Через Солнечную сторону - Алан Нурс

- Никаких особых планов, - ответил я. - А почему это вас интересует?

Он окинул меня взглядом.

- Сколько вы весите, Питер?

- Сто пятьдесят фунтов, - ответил я.

- Вот как! Ну, все равно, сала на вас немного. Как переносите жару?

- Вы должны бы знать, - ответил я, - Венера ведь не холодильник.

- Да я не о том, я о _настоящей_ жаре.

Тут я начал соображать, что к чему.

- Вы замышляете экспедицию!

- Совершенно верно. Горячую экспедицию, - он широко улыбнулся. - И, может быть, опасную.

- Куда?

- На Солнечную сторону Меркурия.

Я тихонько присвистнул.

- В афелии? [афелий - максимальное удаление планеты от Солнца]

Он решительно откинул голову.

- Что толку затевать переход Солнечной в афелий? Чего ради? Четыре тысячи миль смертоносной жары - и только для того, чтобы какой-нибудь молодчик подкатил следом за вами, использовал все ваши данные и прикарманил вашу славу, проделав спустя сорок четыре дня тот же маршрут в перигелий? Нет уж, спасибо. Я хочу форсировать Солнечную без дураков, - он резко придвинулся ко мне. - Я намерен преодолеть Солнечную в перигелий и притом - по поверхности. Тот, кто это сделает, победит Меркурий. Пока еще никто не победил его. А я хочу, но мне для этого нужны помощники.

Тысячу раз я ловил себя на такой мысли, но ни разу не осмеливался подумать об этом всерьез. Никто не осмеливался, после того как исчезли Уайат и Карпентер. Как известно, Меркурий совершает оборот вокруг своей оси за то же время, что и оборот вокруг Солнца, и одно его полушарие поэтому всегда обращено к Солнцу. В перигелий это самое раскаленное место во всей нашей солнечной системе, если не считать поверхности самого Солнца.

Маршрут этот - чистое адово пекло. На себе испытали его всего несколько людей, но никто из них по вернулся, чтобы рассказать нам об этом. Да, конечно, это переход через огненный ад, и все же мне верилось, что когда-нибудь найдутся люди, которые его совершат.

И мне захотелось быть одним из них.

Исходным пунктом явно могла быть только лаборатория в Сумеречной зоне, близ северного полюса Меркурия. Размаха тут особого не было: ракетная площадка, лабораторные помещения и жилье для людей Сандерсона глубоко в толще коры, да еще башня с солнечным телескопом, которую Сандерсон построил за десять лет до того.

Сумеречная лаборатория, естественно, не была особо заинтересована в завоевании Солнечной стороны: ведь Сандерсон занимался только Солнцем, и Меркурий ему был нужен просто как ближайшая к его любимому детищу глыба, на которой можно поставить обсерваторию. Место он выбрал, надо сказать, удачное. Температура на Солнечной стороне Меркурия достигает в перигелий плюс 410 градусов по Цельсию; а на Ночной стороне почти всегда постоянна минус 244 градуса. Никакое сооружение, обслуживаемое людьми, при столь крайних температурах уцелеть не может. Но благодаря некоторому колебанию оси Меркурия между Солнечной и Ночной сторонами существует Сумеречная зона, где температурные условия несколько ближе к терпимым для человека.

Сандерсон построил лабораторию близ полюса, где Сумеречная зона достигает ширины шести миль и температурные колебания не превышают 25-30 градусов. Солнечный телескоп вполне стойко переносит такие скачки температуры, и из восьмидесяти восьми земных дней, составляющих меркурианский год, Сандерсон мог без затруднений наблюдать Солнце примерно в течение семидесяти дней.

Когда мы осели в лаборатории для окончательных приготовлений, майор рассчитывал на помощь Сандерсона, который кое-что знал о Меркурии и о Солнце.

Сандерсон действительно кое-что знал. Он считал, что мы просто сошли с ума, откровенно сказал нам об этом, но и помог нам во всем. Целую неделю он инструктировал Джека Стоуна, третьего члена нашей экспедиции, который прилетел на несколько дней раньше нас со снаряжением и припасами.

Бедный Джек встретил нас на ракетной посадочной площадке чуть не плача - такую страшную картину Солнечной стороны нарисовал ему Сандерсон.

Стоун был совсем юнец, - ему, наверно, не было и двадцати пяти, - но он ходил с майором на Вулкан и умолил взять его на этот маршрут. У меня было такое ощущение, что Джек не особенно увлекался разведкой планет; просто он взирал на Микуту, как на божество, и готов был идти за ним повсюду, словно преданный щенок.

Мне-то было все это безразлично, лишь бы он понимал, на что идет. В нашем деле не стоит особенно расспрашивать людей, зачем их сюда потянуло. Как правило, они начинают что-то смущенно болтать и вразумительного ответа от них не добьешься.

Так или иначе, Джек взял на подмогу трех человек из лаборатории, к нашему прилету расставил все машины и разложил все снаряжение с припасами в полном порядке и готовности для проверки и опробования.

Мы с ходу занялись этим. Средств у нас хватало - от телевизионных компаний, да и у правительства Микута сумел кое-что заполучить, - поэтому все оснащение наше было новенькое и отличного качества. У нас было четыре вездехода: три легких - "жуки", как мы их называли, на особых уширенных баллонах-подушках, со специальными моторами, в которых при сильном повышении наружной температуры включалось охлаждение свинцом, - и один тяжелый трактор для буксировки волокуш.

Майор проверил все до мелочей. Затем он спросил:

- Есть какие-нибудь известия от Макиверса?

- Кто это? - полюбопытствовал Стоун.

- Он с нами пойдет. Нужный человек. На Земле прославился как альпинист, - майор повернулся ко мне. - Вы, наверно, слышали о нем.

Я и впрямь слышал много всяких историй, героем которых был Тед Макиверс, и меня не особенно обрадовало известие, что он пойдет с нами.

- Отчаянный парень, кажется?

- Возможно. Он и удачлив, и искусен. Где провести границу? Нам ведь очень нужно побольше и того, и другого.

- Вы когда-нибудь с ним работали? - спросил я.

- Нет. Вам он не правится?

- Не могу этого сказать. Просто Солнечная сторона по такое место, где можно рассчитывать на удачу.

Майор рассмеялся.

- Не думаю, что у нас есть какие-нибудь основания тревожиться насчет Макиверса. Когда я говорил с ним о нашей экспедиции, мы отлично поняли друг друга. А во время перехода мы все будем так нужны друг другу, что тут уж не до глупостей, - он снова взял в руки список припасов. - Давайте пока уточним, что мы берем с собой, и начнем упаковываться. Нам придется сильно убавить груз, а время поджимает. Сандерсон говорит, что нам надо выступать через три дня.

Прошло два дня, а Макиверс все не появлялся. Майор о нем помалкивал. Стоун нервничал, и я тоже. Второй день мы потратили на изучение фотосхем Солнечной стороны. Даже лучшие из них были плохи - съемки делались со слишком большой высоты, и при увеличении все детали расплылись в мутные пятна. Разобрать на них можно было только наиболее высокие горные хребты, кратеры, провалы - и больше ничего. Все же они помогли нам наметить хотя бы общее направление нашего маршрута.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});