Записки - Александр Бенкендорф

После этого "Записки Бенкендорфа" о 1812 и 1813 гг. исчезают и появляются уже в начале XX века. Видный военный историк генерал-майор В. И. Харкевич[3] опубликовал "Записки" — текст французского оригинала и его перевод — в одном из сборников мемуаров и дневников участников Отечественной войны 1812 года, выпущенном им в Вильно в 1903 году. Перевод обладает безусловными достоинствами и вполне передает "дух" оригинала; его предположительно можно приписать издателю, поскольку имя переводчика не указано. Харкевич определил раннее происхождение "Записок" — 1816–1817 годы (он считает публикации в "Военном журнале" адаптированными главами основного текста "Записок"). Можно предположить, что "Записки" созданы в связи с пожеланиями Федора Глинки. Создавались они спонтанно, автор над ними не "работал", о чем свидетельствуют некоторые ошибки и неточности в отношении эпизодов войны, к которым мемуарист непосредственного отношения не имел; подобные "накладки" были бы исправлены при повторном обращении автора к своему тексту.

Отметим определенные литературные достоинства "Записок". Это касается и языка, и стиля — все кратко, ясно, зримо, никаких излишеств, нет претензий на изысканность; это вполне добротная "французская" проза, делающая честь ее автору, не почитавшему себя литератором.

И вот, с самого начала XX века о "Записках Бенкендорфа" — почти ни слова. В юбилейный 1912 год появился лишь повтор рассказа о походе в Голландию, правда, как отмечает А. Г. Тартаковский, "по иной рукописи", т. е. не копия с адаптации "Военного журнала", а перевод оригинала. В 1938 году Е. В. Тарле[4] в книге "Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год" эффектно использовал один убедительный пассаж из "Записок". И все. Более о "Записках" не упоминали вплоть до 1980 года, когда им дал справедливо высокую оценку А. Г. Тартаковский, что, впрочем, нисколько не повлияло на судьбу "Записок", они остались по-прежнему не востребованы. Причина очевидна. Уже давно в обществе возобладало отношение к Бенкендорфу, основанное исключительно на доминирующей политической тенденции. Впрочем, и вся история, и населяющие ее люди стали трактоваться не в поиске исторической истины, а исключительно с прогрессивных "политических платформ". Если бы содержание "Записок" работало на образ Бенкендорфа — "сатрапа", "крепостника", человека бездушного, бессовестного и коварного, каковым его подают многочисленные "единственно верные" идеологи, то, будем уверены, цитаты из "Записок" переходили бы из книжки в книжку, за них боролись бы авторы подобных трудов.

Для пишущего по-французски русского немца Бенкендорфа Россия — такая же родная земля, Москва — такая же священная столица, как и для исконного населения, святыни народа России — это и его святыни (что справедливо и для командира Бенкендорфа, барона Винценгероде[5], который даже и русским подданным не был, а пошел, не зная страха, спасать подготовленный к взрыву Кремль). "Записки Бенкендорфа" свидетельствуют о том, что Россия, Москва и их святыни были святы и для многих из тех, кто пришел тогда служить из разных стран и кто служил им своей кровью отнюдь не из "классовых интересов", не по некоей врожденной "контрреволюционности". Бенкендорф был не из тех "немцев", что, как писал Лев Толстой, "приехали нас учить", и не из тех, "произвести" в которые просил Императора язвительный А. П. Ермолов[6]. Немец по происхождению, полковник Бенкендорф принадлежал к российской военной аристократии и честно, как воины из всех сословий, своей жизнью служил России и ее Императору. И нелепо предполагать, что тогда Россию могли защитить люди, служившие иначе.

Один из выдающихся современных богословов-историков как-то сказал: "Нужно приникать к источникам нашей истории и не судить о ней по легкомысленным наветам историков-публицистов двух последних веков"[7]. Одним из множества источников, обойденных вниманием нашей исторической публицистики, являются и "Записки Бенкендорфа". Пусть о них судят читатели, — они имеют на это все права. Кому-то они будут не по нраву, кто-то увидит в них писания "аристократа-монархиста", кто-то откроет в них новое знание о прошлом, о том времени, что для нашей культуры есть время Пушкина, кто-то узнает новое о его "гонителе" и "убийце" и будет сожалеть, что жестокие обстоятельства воспрепятствовали иному, нежели оно было, общению генерала и поэта.

Краткие биографические сведения об авторе "Записок Бенкендорфа"

Русские Бенкендорфы происходят от некоего Андрея Бенкендорфа, переселившегося в XVI веке из Бранденбурга в Лифляндию и бывшего "королевским комиссаром в Риге". Дед, Иван Иванович (Иоганн Михаэль) Бенкендорф (1720–1775) — генерал-поручик, обер-комендант Ревеля. Его супруга, София Ивановна (в девичестве Левенштерн, 1723–1783), была воспитательницей старших детей цесаревича Павла Петровича — будущего Императора Александра и Великого Князя Константина. Отец, Христофор Иванович (1749–1823) — генерал от инфантерии, военный губернатор Риги. В 1770–1771 гг. участвовал с отличием в Первой русско-турецкой войне. В 1799 г. вышел в отставку и удалился в имение под Ревелем. Мать — баронесса Анна Юлиана Шиллинг фон Канштадт (даты в родословной Бенкендорфов: 1759 — после 1830, даты Русского биографического словаря 1744–1797 представляются менее вероятными) — подруга детства Императрицы Марии Федоровны, с которой вместе прибыла в Россию.

Александр Христофорович Бенкендорф родился в 1783 г. (реже встречается дата, указанная в родословной, — 23 июня 1781 г.). Воспитывался в пансионе аббата Д. Ш. Николя[8]. Службу начал в 1798 г. унтер-офицером Лейб-гвардии Семеновского полка, в том же году — прапорщик, флигель-адъютант Императора Павла I. В 1802 г. назначен в свиту генерала Г. М. Спренгпортена[9] в его поездке по России с секретной инспекционной миссией. В 1803–1804 гг. в Грузии, участвовал в войне с Персией, "был у князя Цицианова"[10]. Отличился при "взятии форштадта крепости Гянджи"[11] и "в сражении с лезгинами", награжден орденами Св. Анны 4-й ст. и Св. Владимира 4-й ст. В 1804 г, командирован на остров Корфу к генералу Р. К. Анрепу[12], где формировал батальоны греческих и албанских добровольцев ("Албанский легион") для экспедиции в южную Италию в предстоящей войне с Францией. В прусской кампании 1806–1807 гг. состоял при дежурном генерале графе П. А. Толстом[13], отличился в сражении при Пройсиш Ойлау[14], награжден орденом Св. Анны II ст. В 1807–1808 гг. уже в чине полковника был в посольстве графа П. А. Толстого в Париже. В 1809 г. "охотником", т. е. добровольцем, отправился на Дунай, в войска, действовавшие против турок. В 1811 г. под Рущуком отличился, возглавив решительно повлиявшую на ход сражения атаку Чугуевского уланского полка (по другой версии, Кинбурнского драгунского полка), за что награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. По возвращении в Петербург — в свите Императора Александра I, его флигель-адъютант. В составе Императорской Главной Квартиры[15] начал кампанию 1812 г. Выполнял исключительно важные поручения, связывая Императора Александра I и главнокомандующего Второй Западной армией Князя П. И. Багратиона[16]. Затем командовал авангардом "летучего корпуса" генерал-адъютанта барона Винценгероде, отличился в рейде к Полоцку, в боях под Велижем и Звенигородом. Во время оккупации французами Москвы в действиях на Петербургской и Волоколамской дорогах его отряд захватил около 8000 пленных. 10 октября 1812 г. с боем вошел в покидаемую противником столицу, где захватил "3000 пленных и 30 орудий". В октябре 1812 г. временный военный комендант Москвы до прибытия властей. Затем в походе до Немана с отрядом генерала П. В. Голенищева-Кутузова[17] взял в плен трех французских генералов и около 6000 солдат. Генерал-майор. В кампании 1813 г. отличился при Темпельберге (орден Св. Георгия 3-й ст.), при взятии Люнебурга (орден Св. Анны 1-й ст.), при Гросс-Берене. В битве "тысячи народов" при Лейпциге командовал кавалерией корпуса барона Винценгероде. Во главе отдельного отряда совершил поход в Голландию, занял Амстердам, Утрехт, Роттердам, Бреду, Мехельн и другие города и крепости. В 1814 г. командовал кавалерией отряда графа М. С. Воронцова[18] в сражениях при Краоне и Лаоне, сражался при Сен-Дизье. Был награжден прусским орденом Pour le merite ("За заслуги"), Большим крестом ордена Шведский меч и др. орденами. В 1815 г. — командующий уланской бригадой, в 1816 г. назначен командиром 2-й драгунской дивизии. В 1816 г. вступил в масонскую ложу "Amis reunis", в 1818 г. перестал ее посещать. С 1819 г. — начальник штаба Гвардейского корпуса, генерал-адъютант Императора. В мае 1821 г. представил Императору Александру I записку о "Союзе Благоденствия", составленную библиотекарем штаба Гвардейского корпуса М. К. Грибовским, предлагал "устранить главных его членов". Доклад был "оставлен без последствий", но некоторое его влияние на последовавшее вскоре запрещение тайных обществ в России нельзя исключить. С декабря 1821 г. генерал-лейтенант, командир 1-й кирасирской дивизии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});