Мой голландский миллиардер - 2 - Мэриан Ти

— Передай Виллему, что с этого дня, он находится под моим официальным патронатом, и что его родители будут об этом проинформированы должным образом. Ему и его младшим братьям и сёстрам больше нечего бояться, — и когда королевский советник только продолжал выжидающе смотреть, королева вздёрнула бровь. — Можешь идти.

Эгберт был удивлён.

— Э-это всё, Ваше Величество? — Невысказанным осталось его замешательство, почему королева, которая является одной из самых влиятельных женщин на планете, не предложила забрать детей к себе.

Королева покачала головой, мягко ответив:

— Меня удивляет, как после стольких лет служения мне, ты всё ещё остаёшься таким наивным и добросердечным, — тяжело вздохнув, она продолжила, — если это облегчит твою совесть, то ты можешь спросить Виллема, захочет ли он с другими детьми переехать ко мне во дворец. Ты даже можешь приказать ему это, но я тебе скажу вот что, мой дорогой советник, мальчик откажется.

— Должно быть, он не в себе, — удивился Эгберт.

— Нет, с ним всё в порядке, просто он по-другому воспитан. Он знает, что его переезд во дворец, повлечёт за собой скандал, а он этого не хочет. Он знает свои обязанности, — Вилльямина улыбнулась, но взгляд остался холодным. — Это то, что делает его истинным де Конаи, но боюсь, что также, это делает его слишком похожим на меня. Тем, кому непросто сейчас, и кому будет непросто в будущем… полюбить.

Глава 1

Настоящее время.

Солнце играло в волосах Серенити, пока она отстёгивала свой велосипед. У неё был классический чёрный велосипед, старый, но в хорошем состоянии, единственно, что указывало на его принадлежность девушке, была розовая лента, намотанная на руль.

Закончив, Серенити выпрямилась, пробежалась пальцами по рулю, и погладила сидение.

— Готова к пробегу, Фемке? — Она закрыла глаза, и практически увидела, как велосипед кивает ей в ответ, и смиренно ждёт свою хозяйку.

Улыбка заиграла на устах Серенити от причудливости её мыслей, но всё равно, она кивнула в ответ и уселась верхом, располагая ноги на педали.

А затем, тронулась с места.

Амстердам в начале зимы был до невозможности красив, а особенно ранним утром. Деревья, утратившие свою листву, тёмными ветвями разукрашивали оранжевое небо, заставляя любоваться данным творением.

Любимый маршрут Серенити начинался с неспешной прогулки вдоль каналов, к счастью, в ранние часы на улицах было не людно. Оттуда она отправлялась в парк Вондела, убедившись, что держит довольно быстрый темп, потому что местные жители любили быстро скользить между умиротворёнными деревьями парка.

Час спустя Серенити остановилась у своего любимого места с видом на мерцающие воды парка. Облокотив велосипед на толстый ствол дерева, она достала своё одеяло, и расстелила его на траву, прежде, чем усесться на него со своим завтраком: сыр, хлеб, виноград и термос с кофе, который она сама заварила дома.

Серенити наслаждалась едой в полной тишине, смакуя каждым кусочком. Закончив трапезу, она взяла свою книгу – пыльный, карманный томик, купленный на гаражной распродаже. Серенити открыла её на первой странице и тут же, её привлекла надпись, сделанная от руки.

Другу моего детства.

Ах.

Её губы дрогнули. Улыбка померкла. Глаза промокли.

Какая же лукавая и подлая Судьба.

Трясущимися руками она закрыла книгу и положила на покрывало. Она яростно уставилась на то, что окружает её, желая вновь радоваться этой красоте. Но было слишком поздно. Она, словно ослепла.

Всё, что она могла сейчас делать — вспоминать.

В начале, была одна боль, только боль и ничего больше. Боль быть отверженной, боль от того, что все её мечты пали жертвой единого безответного поцелуя.

Серенити была бы счастлива, если бы боль осталась в её душе навсегда. Когда ей было больно, когда чувства разорваны в клочья, было легче не вспоминать.

Но боль прекращалась.

Сейчас её уже не существовало.

Сейчас, всё что она могла вспомнить, было ужасная, мучительная прелесть того, как было прекрасно раньше.

Воспоминания, соединяющие её и... его.

Она закрыла глаза, притягивая колени к груди, молясь, чтобы Судьба больше не посылала ей напоминаний. Но Судьба не слушала её.

— Могу я поинтересоваться, сколько тебе лет?

— Четырнадцать, сэр.

— Ну, а мне двадцать восемь. Это вдвое больше.

Серенити только моргнула.

— Всё равно не старый.

Серенити сильнее прикусила губу, но воспоминания не отступали.

Виллем сделала ей один из первых подарков, пара танцевальных туфель, пошитых на заказ. Она помнила, как затаила дыхании от волнения, своё изумление и трепет, когда она прочитала оставленную им записку.

Для того, чтобы ты парила.

Но больше всего, она вспоминала времена, когда он был просто рядом. Каждый важный миг её жизни, он был рядом. Молчаливый, стойкий, вселяющий уверенность, и надежду на то, что он всегда будет её опорой.

Вот так, она медленно начала плакать.

Когда боль становилась наиболее разрушительной, Серенити начинала ненавидеть его, но не так сильно, как ненавидела себя. Дура, дура, дура, она кричала себе безмолвно.

Но теперь Серенити знала, что это не так.

Она не была идиоткой.

Вместо этого, она была влюблённой женщиной. Голландский миллиардер научил её как любить, вот она и полюбила. Она полюбила его.

А любовь всегда прекрасна, даже если она безответна.

***

Виллем в одиночестве сидел на балконе со стаканом виски в руке. Бутылка на столе была практически пуста, но, не смотря на это, он не был пьян, и не хотел спать. Солнце, наконец-то, начало прятаться за горизонтом, оставляя расписные полосы на тёмном небе. Это было прекрасное зрелище, но его сердце оставалось холодным.

Правда была в том, что всё, что он мог видеть, была она.

Это продолжалось с тех самых пор, как она ушла... а он дал ей это сделать.

Виллем поднёс стакан к губам и опустошил его одним глотком. Жидкость обожгла его горло, и каким-то невероятным образом, это напомнило вкус слёз Серенити, когда она целовала его...

Извергая проклятья, Виллем попытался выбросить мысли о Серенити Роли из головы и швырнул стакан о мраморную балюстраду.

Но как только он рассыпался на мелкие кусочки, все, о чём мог думать Виллем, было, как это напоминает ему тот миг, когда сердце Серенити было разбито у него на глазах...

Твою мать.

Нет.

Он не хотел этого вспоминать.

Он вскочил на ноги и стал расхаживать по дому, но даже скорость, с которой он метался по комнатам, не помогла ему выбросить мысли о девушке из головы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});