Рейтинговые книги
Читем онлайн Писатели за карточным столом - Дмитрий Станиславович Лесной

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 82
а ещё и на другую, тоже принадлежавшую матери. Совершать подобную сделку Державин не имел никакого права, следственно, ему теперь уже до зарезу надобно было разжиться деньгами, чтоб закладную у Блудова выкупить.

Для этого был единственный способ — опять-таки отыграться. И вот, располагая всего лишь грошами, он стал с отчаяния день и ночь ездить по трактирам — искать игры. Вскоре он сделался завсегдатаем таких мест и другом тамошних завсегдатаев. Иначе сказать, „спознакомился с игроками, или, лучше, с прикрытыми благопристойными поступками и одеждою разбойниками; у них научился заговорам, как новичков заводить в игру, подборам карт, подделкам и всяким игрецким мошенничествам“.

Надо сказать правду, и в этом обществе сохранил он известное благородство души, впрочем, весьма нередко свойственное и заправским шулерам. Конечно, он не гнушался „обыгрывать на хитрости“, иначе бы не вступал в такую компанию. Но, помня, должно быть, собственную историю, новичкам и неопытным людям иногда покровительствовал. Так, однажды он спас от мошенников заезжего недоросля из Пензы, „слабого по уму, но довольно достаточного по имуществу“. В отместку за это составлен был целый заговор, чтобы Державина поколотить, а может быть, убить вовсе. Но по странному совпадению тут его спас другой, тоже им облагодетельствованный человек — офицер Гасвицкий, которому как раз незадолго до того в каком-то трактире Державин успел шепнуть, что его обыгрывают на бильярде при помощи поддельных шаров.

Однако шулерство не принесло ему пользы. То ли он горячился и сам проигрывал ещё более ловким игрокам, то ли существовали другие, неизвестные нам причины, только сколотить нужную сумму и расплатиться с Блудовым Державин не мог. Хуже того: иногда проигрывался до нитки и принуждён был бросать игру пока не разживался какими-нибудь деньжонками. Случалось не на что было не только играть, но и жить. Тогда, запершись дома, он ел хлеб с водою и марал стихи. Иногда на него находило отчаяние. Тогда затворял он ставни и сидел в тёмной комнате при свете солнечных лучей, пробивавшихся в щели. Так проводить несчастливые дни осталось его привычкой на всю жизнь.

Прошло уже более полугода с тех пор, как отсрочка, ему данная (на службе — сост.), кончилась. До полка дошли слухи, что Державин в Москве „замотался“, а сам он не только не помышлял о возвращении в Петербург, но и не представлял никаких объяснений. Ему грозил суд и разжалование в армейские солдаты. Спас… благодетель Неклюдов, который, не спросясь Державина, приписал его к Московской команде.

Пребывание в Москве было, таким образом, узаконено, и Державин одно время даже служил секретарём, или, по-тогдашнему, „сочинителем“ в депутатской законодательной комиссии, потом мать вызвала его в Казань, он ездил к ней, каялся, а вернувшись, снова взялся за прежнее. Шалая жизнь постепенно его засасывала. Самое опасное было то, что Державин как-то нечаянно сблизился с Максимовым, которого проделки были отнюдь не невинного свойства… вскоре всплыла наружу проделка, в которой к тому же весьма замешан был и Державин.

В конце 1769 года мать прапорщика Дмитриева подала в полицию жалобу на Максимова и Державина вместе. По словам жалобщицы, Максимов с Державиным обыграли её сына в банк Фаро и выманили с него вексель в триста рублей, а также пятисотрублёвую купчую на имение отца его. Максимова, Державина, двоих свидетелей и обыгранного прапорщика вызывали для допроса. Дмитриев подтвердил заявление матери, а Державин и Максимов упёрлись. От всякой игры с Дмитриевым они отреклись, а происхождение векселя и купчей объяснили иными, вполне законными причинами. Делу этому дан был ход, оно поступило в Юстиц-коллегию, и… грозило самыми страшными последствиями…».

Кончилась эта история, к счастью для Державина, благополучно, но тянулась до 1782 года. Именно этот случай отрезвил Державина. Тот образ жизни, который он вёл в Москве, и то общество, которое его окружало, тяготили Державина сильно: «душевное своё состояние он излил в стихах, написанных, надо думать, при сдвинутых ставнях…» Стихи назывались «Раскаяние»:

Ужель свирепства все ты, рок, на мя пустил?

Ужель ты злобу всю с несчастным совершил?

Престанешь ли меня теперь уж ты терзати?

Чем грудь мою тебе осталось поражати?

Лишил уж ты меня именья моего,

Лишил уж ты меня и счастия всего,

Лишил, я говорю, и — что всего дороже —

(Какая может быть сей злобы злоба строже?)

Невинность разрушил! Я в роскошах забав

Испортил уже мой и непорочный нрав,

Испортил, развратил, в тьму скаредств погрузился,

Повеса, мот, буян, картёжник очутился;

И вместо, чтоб талант мой в пользу обратил,

Порочной жизнию его я погубил;

Презрен теперь от всех и всеми презираем,

От всех честных людей, от всех уничижаем.

О, град ты роскошей, распутства и вреда!

Ты людям молодым и горесть, и беда!

О, лабиринт страстей, никак неизбежимых,

Борющих разумом, но непреодолимых!

Доколе я в тебе свой буду век влачить?

Доколе мне, Москва, в тебе распутно жить?

Покинуть я тебя стократно намеряюсь

И, будучи готов, стократно возвращаюсь.

Против желания живу, живя в тебе;

Кляну тебя — и в том противлюсь сам себе…

Наконец, в марте 1770 года «Державин решился: он занял пятьдесят рублей у приятеля своей матери, „бросился опрометью в сани и поскакал без оглядок в Петербург“. Впрочем, не совсем без оглядок». Встретив в Твери одного из московских приятелей, Державин прокутил с ним все деньги, а занятые там же в Твери у проезжего ещё пятьдесят рублей были проиграны им в станционном трактире в Новгороде… и остался у него всего-навсего один рубль-крестовик, некогда данный на счастье матерью. Не тронув этого рубля (он сберёг его во всю жизнь), Державин кое-как тронулся дальше… Петербургская жизнь сразу сложилась немного печально, буднично, тихо. Но это было как раз то, что нужно. После московских беспутств Державин искал покоя, втягивался в полковые дела, в службу. Приехав, как сказано, без гроша в кармане, он на первое время занял у однополчанина восемьдесят рублей. В будущем, однако ж, не предвиделось никаких доходов; не только что отдавать долги — не на что было жить.

Тогда он ещё раз решился прибегнуть к помощи карт, но теперь игра его была совсем уж не та, что московская, хотя в основе её лежал опыт, в Москве добытый. Державин взял себя в руки и прежде всего раз навсегда

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Писатели за карточным столом - Дмитрий Станиславович Лесной бесплатно.
Похожие на Писатели за карточным столом - Дмитрий Станиславович Лесной книги

Оставить комментарий