Zona O-XА. Книга 1. Чёрная дыра - Виктор Грецкий

– Понятно, спасибо большое, – покраснев, пробубнила Не. Ей было одновременно и стыдно за свою безграмотность и неимоверно приятно что наконец-то и она смогла пообщаться с самим Стихом. Ведь это было первый раз в её жизни.

– Ещё какие-то просьбы есть? – спросил Стих, обращаясь к Не, и, одновременно, разглядывая точку. – Ух, какая она сегодня, прямо настоящий поросёнок, – подумал он.

– Да вот еще… если бы… ну, в общем, мне бы тоже хотелось хоть глазком…

– Да, не мямлите Вы, Сударыня, говорите членораздельно и внятно. Что бы Вы ещё хотели?

– Поставьте меня, пожалуйста, хоть разок последней, так хочется посмотреть на эту точку. Что это за чудище такое, что её все так боятся.

– То есть, в конец стиха Вы хотели сказать? Интересно, как это я Вас туда поставлю, – засмеялся Стих. – Не надо Вам на неё смотреть. Вы же ещё совсем маленькая. Зачем детей пугать, это неправильно. Да, и не ко мне этот вопрос. Не моя это компетенция, Сударыня. Такие вопросы решаются там, – и Стих многозначительно поднял вверх всю первую строку.

– Там? – изумилась Не. – А, что ещё и там какое-то есть?

Но Стих уже не слышал её. Он был весь поглощён установлением справедливости, порядка и безупречности в самом себе.

– Да, это даже не поросёночек, боров какой-то, – призывая на помощь одну строку за другой, пыхтел Стих.

Он бы мог, конечно, ударить сразу четверостишием или даже двумя по точке, и тогда она бы точно моментально отъехала. Но здесь была другая опасность. Точка от сильного удара могла распасться на многоточие или вообще вылететь из стиха. В общем, работа предстояла весьма ювелирная и не терпящая резких движений.

– А всё-таки интересная эта малышка Не. Ишь, чего захотела, на точку посмотреть. Вот ведь штука какая! От горшка два вершка, а тоже туда же: – поставьте последней, хочу на неё посмотреть! А, кстати, интересно всё же можно или нет поставить Не в конец? Хотя, не ко мне вопрос, – отмахнулся Стих от назойливой мысли и, добавив ещё полстроки, аккуратно передвинул точку на своё место.

Глава 3

Гиров задумчиво пил чай. Жена сидела напротив и, видя что он занят какими-то размышлениями, не донимала его своей болтовнёй и даже отложила на потом вопрос, который был припасён ещё до его возвращения домой и очень её беспокоил. У неё было два правила в семейной жизни, которым она следовала с начала замужества. Первое – это никогда не будить спящего мужа, и второе – не прерывать его размышления.

Второе правило Лёли позволило сейчас Гирову спокойно и уже в домашней обстановке поразмышлять на тему – Солдат и Воин. Днём на форуме по этому вопросу разгорелась не шуточная дискуссия, мнения разделились, но все они были очень интересны Гирову и, несомненно, существенно дополняли его личный багаж познаний.

Но, не это сейчас занимало Саню. Ему в голову лезла какая-то строка, даже не строка, а целый монорим, и он его уже, практически, видел. Пусть смутно, пусть не весь, без отдельных слов, но видел.

– Надеюсь, Воин я, а им разрешено, есть мясо… пить вино… – в полголоса начал проговаривать он.

Лёля молча начала прислушиваться, по-прежнему ни слова не говоря.

– Ручка нужна, – глянув в её сторону и улыбнувшись, тем самым как-бы извиняясь, что раньше окончания ужина встаёт из-за стола, сказал Саня. – Не убирай, ещё допью.

Он перебрался за письменный стол и начал писать:

Надеюсь, Воин я, а им разрешеноЕсть мясо в Пост, и пить (немножечко) вино,Но вот уж третий день, как на меня в окноС укором кролик смотрит… мне не всё равно.

Он отложил ручку. Монорим был закончен, но что-то продолжало его беспокоить.

– Надо подождать, пусть отлежится – подумал Саня, решив вернуться на кухню.

Уже двигаясь в сторону кухни и задумчиво находу бубня: – Надо Ж дать, надо Ж дать, – он, вдруг, остановился. Взгляд его упёрся в лежащую на телефонном столике книгу.

– Воскресенье, – прочитал Гиров заглавие романа Льва Николаевича Толстого, взяв книгу в руки и постояв неподвижно несколько секунд, повернул назад. Сев за стол, он стал медленно выводить:

Тридцатый день Поста,Я одинок как перст.Ни Пушкина, ни Блока,Ни… сурово.Я в узел завязал себя, постясь,А Бес… Бес мясо жрёт.

– Толстого?

– Да, увы, ведь нет у нас коровок.

Прочитал. Ему явно не нравилась последняя строка залетевшего в его голову не весь откуда стишка, прежде всего, из-за нарушения в ней слога. Написание стихов Саня считал для себя этаким приятным время провождением, но несмотря на это понимал, что если теряется слог, то и мысль начинает хромать и уходить с верного пути.

– Ладно, дозреет, – подумал он и пошёл допивать чай.

– Написалось, – спросила Лёля, когда он вернулся.

– Не до конца, – как бы извиняясь, улыбнулся он в ответ.

– Ясно. Санёчек, я про Шурика нашего подумала. Может, отправить ему в помощь парочку человек? Из приезжих? Узбеков, например? Они, я думаю, согласятся в деревню переехать, лишь бы там работа была.

– А, что? – заметив удивленный взгляд мужа, заторопилась Лёля. – Они, хоть, не пьющие, не подведут. Замучился, ведь, там совсем один сражаться с этим беспределом. Мало того, что Новый год с коровами одному встречать пришлось, так ещё все две недели, как прокажённый, проработал безвылазно.

– Ага, а не проработал бы две недели, как ты говоришь, как прокаженный, и был бы для этих коровушек свой Освенцим, – грустно подытожил её рассказ Гиров. – Хотя узбеки и на Севере… не знаю, не знаю.

– Поумирали бы все коровушки с голоду, – кивнула жена. – Её ведь матушку ещё и доить надо по часам, а иначе мастит и воспаление молочной железы… – Лёля тяжело вздохнула, глаза её стали наполняться слезами и она, решив, что лучше не стоит озвучивать всю вставшую перед глазами картину, попыталась взять себя в руки.

– Да, повезло всем, что Шурик в прошлом году вернулся в деревню, – согласился с ней Саня.

Он, вновь, с горечью вспомнил рассказ племянника, о том, как на Новый год все работающие с Александром в коровнике мужики и бабы, уйдя отмечать праздник, вернулись на работу уже только после старого Нового года, и ему в одиночку пришлось бороться за жизнь этих загадочных и до глубины души любимых им животных.

– Они, дядька, ведь прям как инопланетяне, – вспомнил Гиров рассказ племянника. – Смотрят, главное, на тебя огромными глазищами и такое ощущение, что всё-всё понимают и что-то тебе сказать хотят.

– Эх, Шурик, Шурик, – с нежностью подумал про себя Гиров. – Спасибо тебе за то, что ты есть.

Гиров вернулся к письменному столу и, ещё раз посмотрев на коротенькое шутливое стихо, медленно затушевал его последнюю строку, не весь откуда взявшейся гелевой ручкой, и поверх её бледно нацарапал:

– Нет, пока ещё коровы.

Глава 4

Итак, шёл уже тридцатый день, непонятно какого по счёту Великого Поста третьего тысячелетия от Рождества Христова. Жители планеты Земля, и те, кто соблюдал Пост и те, кто не соблюдал, в душе посмеиваясь над постившимися по-прежнему, продолжали уделять основное внимание материальному миру.

Жизнь текла своим чередом. Человечество по-прежнему считало своим главным врагом стихию, которая еще была неподвластна ему, но относилось к её капризам философски.

Земляне понимали, что природные катаклизмы могут унести довольно большое число жизней, но совсем не видели здесь особых причин для сильного беспокойства, ибо опасности, в целом, для людей, как вида, они не замечали. Потери же, происходящие из-за стихийных бедствий, войн или отдельных несчастных случаев, люди к этому времени уже научились переживать.

После очередного катаклизма человечество как вид, как правило, быстро восстанавливалось, и жизнь текла дальше. Ближайшей угрозой для себя, и для планеты в целом, люди считали астероид величиной в пятьдесят километров в поперечнике, который, по расчётам ученых ведущих стран мира, с огромной скоростью двигался к Земле, и через несколько тысяч земных лет должен был приблизиться к ней на опасное расстояние. После этого вероятность столкновения с ним стала бы реальной. Но это были дела далёкого будущего, и земляне не проявляли по этому поводу ни малейшего беспокойства.

Однако, настоящая угроза была уже совсем рядом и состояла совсем в другом. Она была гораздо больше и намного опаснее для человечества. Название ей было – ЧЁРНАЯ ДЫРА.

Это была совсем маленькая Чёрная дыра, способная без остановки времени и видимого нарушения находящегося рядом космического пространства, за считанные доли секунды заглатывать Тела, состоящие из плотной материи, величиной в сто раз превышающие размеры Солнца. Это был редчайший экземпляр Тьмы!

И этот космический монстр находился уже совсем рядом от землян. На расстоянии каких-нибудь сорока трех миллионов световых лет. Сила этой Чёрной дыры заключалась в её размерах.

Среди своих подруг она именовалась Крошкой Кэт, и была самой коварной и прожорливой дырой этого страшного места в Макрокосме, именуемого Зоной Хаотической чехарды, близкой к Абсолютному Хаосу. Никто не знал истинных её размеров, потому что, как и все остальные чёрные дыры, она увеличивалась в размерах вовнутрь, оставаясь всегда маленькой.