Драконья буря - Сара Далтон

Он сердито посмотрел на нее.

Наконец, брат Миккел поклонился ему в ноги. Песня стала еще громче.

Стефан наклонился и прошептал:

— Почему так долго?

Брат Миккел выпрямился и поднял подушку с короной.

— Это священная церемония, Ваше Величество. С этим не следует торопиться, — затем он повернулся и поднял корону выше. Музыка остановилась. Толпа молчала.

Стефан ждал, затаив дыхание, тишина воцарилась в комнате. Он едва мог ее терпеть. А потом тишину нарушил кашель. И еще один. Потом чихание. Стефан с трудом мог поверить, что люди могли быть такими грубыми во время этой — как назвал ее брат Миккел — священной церемонии. Он в ужасе наблюдал, как леди Зимин высморкалась. Но когда он позволил взгляду скользнуть по лицам толпы, он понял, что многие из них были либо рубиново-красными, либо ужасно бледными. Половине двора было плохо. Какой бы ни была эта болезнь, она распространялась на других.

— В присутствии Просвещенного Бога, — произнес брат Миккел, — Который показал нам путь просветления из тьмы злого колдовства, я именую Стефана Романо Саринти королем Эсталы, правителем королевства, хранителем веры, и лидером Ордена Понимания, — брат Миккел обернулся. — Для тебя, милый принц, олицетворение Аниоса.

По толпе прокатился ропот, когда брат Миккел медленно водрузил корону на его голову. Стефан сразу почувствовал, как тяжесть давит на его череп, и на мгновение запаниковал, когда ни его голова, ни корона не чувствовали себя устойчиво на шее. Сильная пульсирующая боль исходила от его лба, пробираясь к затылку. Когда толпа поприветствовала его, он вздрогнул, и не только потому, что их приветствия звучали нерешительно даже для него.

— Ты должен говорить, мой король, — подсказал брат Миккел.

Стефан почти забыл. Как только что коронованный король, он должен был встать и обратиться к своему двору. Он подготовил речь. Он провел много часов, декламируя речь у зеркала, пока слова не остались в его сознании. Но теперь эти слова вылетели из его головы. Он был пуст. Он даже не мог вспомнить начало. Аплодисменты закончились, и толпа ждала, Стефан сглотнул, отчаянно пытаясь вспомнить, что он должен был сказать. Брат Миккел повернулся и кивнул ему.

Стефан поднялся на ноги, чувствуя себя неуверенно. Он почти поднял руку, чтобы убедиться, что корона не соскользнет с его головы, но этого не произошло. Он заставил себя сохранить равновесие. Он нервно оглядывал лица, ожидающие его речи. Губы Серены были сжаты, заставляя Стефана задуматься, не решила ли она уже не любить то, что он собирался сказать.

Он кашлянул. Куда теперь делись кашель и чихание? Можно было услышать, как монетка падает, в тишине зала. Он взглянул на леди Зимин, надеясь, что она снова высморкается.

— Лорды, леди, генералы и братья, — начал он. Во рту пересохло. Как он мог говорить с таким пересохшим ртом? — С-спасибо… — Стефан сделал паузу и облизнул губы, пока лица в толпе смотрели на него. Он изменил тактику. — Мой отец был хорошим человеком и хорошим королем. Мы все скорбим о его кончине. Но я не могу отрицать, что горжусь тем, что стою перед вами сегодня как ваш король. Мой отец был хорошим человеком, но я великий человек. Я — олицетворение Аниоса, правителя людей и защитника веры. Эстала пострадала от восстания менти, но больше так не будет, — Стефан сделал паузу и попытался не дать себе отшатнуться. Голова была тяжелой. Казалось, в комнате не было воздуха, несмотря на огромное открытое пространство. Но он знал, что не мог казаться слабым, не сейчас. Он проигнорировал свой мокрый нос и продолжил. — Я избавлю эту страну от менти. Во время моего правления в королевстве больше не будет магии. Колдуны менти будут преданы смерти, а Эстала будет очищена от злого колдовства.

Стефан улыбнулся про себя. Несмотря на то, что он забыл свою речь, он произнес именно то, что хотел сказать. Но он не мог понять, почему двор не аплодировал и не поддерживал его слова. В конце концов, после продолжительного молчания по тронному залу прокатилась вялая рябь аплодисментов. Стефан встретился взглядом с братом Миккелом, который одобрительно кивнул.

Все еще пытаясь скрыть недовольство из-за реакции толпы, Стефан повернулся к жене и протянул руку. На короткое мгновение она посмотрела на его ладонь с полнейшим пренебрежением, прежде чем, казалось, вспомнила, что она была замужем за ним, и поэтому была обязана взять ее.

— Ты теперь королева, моя дорогая Мария, — прошипел Стефан сквозь стиснутые зубы. — Веди себя соответственно.

— Да, Ваше Величество, — ответила она, не глядя на его покрытое шрамами лицо.

Стефан ненавидел ее привычку обращаться к нему так официально, но в то же время он чувствовал облегчение, что не женился на непослушной женщине. Она улыбнулась, когда он осторожно поднял ее и повел вниз по ступенькам с помоста туда, где перед ними стояли зрители. Лорды и дамы тихо аплодировали, пока он вел свою королеву по проходу между стульями. Он взглянул на свою мать, которая хлопала, но равнодушно смотрела на портрет отца, висевший между двумя большими арочными окнами. Стефан нахмурился и повернулся к своей сестре Серене, которая сильно хлопала и смотрела в его сторону, но на ее губах не было даже намека на улыбку.

Он продолжал идти, улыбаясь и кивая зрителям. Стефан выбросил из головы мысли о выражении лица своей матери и вместо этого подумал о короле, каким он хотел стать. Жесткий король. Безжалостный король. Кого боятся и уважают. Уважение всегда приходит со страхом, отец научил его этому. Его отец знал все о страхе, особенно когда Стефан вытолкнул его из окна и смотрел, как он разбивается.

Со слабой улыбкой на губах Стефан продолжил идти по проходу к большим деревянным дверям, которые тут же открыли охранники. Когда Стефан вышел из тронного зала, охранники поклонились ему. Он мог бы привыкнуть к этому, если бы только мог удержать корону от падения с головы. Он ощутил скованность своей походки, когда вышел из тронного зала, оставив позади огромные полосы пурпурных знамен в честь его коронации. Он шел по коридору, мягко ступая по мозаичным плиткам, его корона ненадежно балансировала на голове.

Зрители следовали за ним, пока он шел по крепости Несры. Стефан чувствовал брата Миккела недалеко позади себя, вечно верного Брата и