Встреча под Ровно - Кир Булычев

- Как добрался? - спросил Гитлер.

- Нормально. Даже вздремнул в самолете.

- На "Дугласе" летел? - спросил Гитлер.

- Да.

- Тебя засекли, - сказал Гитлер. - Мне доложили. Хорошо, что сначала доложили, а потом хотели сбить.

- У меня были неплохие истребители, - сказал Сталин. - Асы.

- "Яки"?

- Это военная тайна, - улыбнулся Сталин. Теперь можно было закурить. Гитлер поморщился.

- Ты и табачного дыма не выносишь?

- Это вредно, - сказал Гитлер.

- Мы стареем, - сказал Сталин. - Как наши?

- Я почти никого не вижу, - сказал Гитлер. - Была депеша Ямамото. Он недоволен Макартуром.

- Я еле отговорил Мацуоку, - сказал Сталин, - ударить по Дальнему Востоку. У него странные идеи.

- А ты не задумывался, - сказал Гитлер, - как образ жизни, повседневное окружение нас переделывают? Мы начинаем всерьез относиться к своим обязанностям.

- Ко мне это не относится, - сказал Сталин.

- Правильно, пускай этим занимаются аналитики дома, - сказал Гитлер.

- Я страшно стосковался по дому, - сказал Сталин.

- Осталось три года, - Гитлер осторожно налил из графина в стакан молока. - Здесь молоко хорошее. Коровы едят лесные травы.

- Тебе три. Мне, вернее всего, куда больше. Боюсь, как бы не все десять.

- Я вернусь, постараюсь тебя вытащить, - сказал Гитлер. Они прошли в большую комнату, к столу.

- Я не согласен с центром, - сказал Сталин. - Поэтому и просил тебя о встрече.

- Я понял, - ответил Гитлер. - И даже подозреваю, о чем будешь просить.

Сталин постучал трубкой по середине карты. Искра упала на карту, и Гитлер быстро смахнул ее на пол.

- Это Сталинград, - сказал Сталин. - Я тебе его не отдам.

- Но в центре полагают, что ты должен остановить меня у Урала, - заметил Гитлер.

- А сам ты что думаешь?

- Эгоистически я с тобой согласен, - сказал Гитлер. - Взятие Сталинграда продлит войну еще на полгода. Значит, я на полгода позже буду дома. А я боюсь, что просто не доживу.

- Эгоистически, - повторил Сталин. - Сейчас речь идет не о твоем эгоизме, Хил, мой мальчик.

- Каковы твои аргументы?

- Мы выполнили демографические требования центра, - сказал Сталин. - Я сам просчитал недавно: начиная с 1914 года Россия потеряла пятьдесят миллионов человек, почти половину населения.

- Русские быстро плодятся, - сказал Гитлер.

- Ты тоже внес свою лепту.

- Не намного больше, чем планировалось.

- Им хорошо сидеть у компьютеров, - сказал Сталин с неожиданной горечью. - Страна дошла до предела! Когда мы планируем уничтожение в Японии самурайства и раскидываем японский офицерский корпус, как носитель генетики самурайства по островам Тихого океана, чтобы истребить его руками Макартура, я вижу в этом четкую задачу прогресса. Когда мы катастрофически ослабляем Россию, понимая, что в ином случае она станет угрозой дальнейшему развитию земной цивилизации, что она сожрет западные демократии, я иду на это. Когда мы подрываем и уничтожаем германский милитаризм, устраивая первую мировую войну, поощряя фашизм, кидая твои армии в мясорубку, мне тоже ясна логика центра. Но сейчас наступил перебор. Уничтожение моих армий под Сталинградом, ликвидация населения в Поволжье и Закавказье уже не дают прогрессивного эффекта. Не исключено, что твои армии дойдут до Урала и Средней Азии - а ведь именно туда мы отправили те умы страны, что пригодятся для будущего...

- Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ, - тихо сказал Гитлер. Человек не в состоянии соревноваться с компьютером. Этому нас, мой Суус, учили в школе. Ты стал с возрастом сентиментален. Боюсь, что ты стал отожествлять себя со страной, куда тебя кинули. Ведь порой приятно быть кумиром, живым богом, признайся.

- Я недавно видел хронику. Ты на трибуне. Гадкое зрелище. Ты буквально беснуешься.

- Видишь, я задел тебя за живое, - сказал Гитлер. - Выпей молока. Здесь коровы едят лесные травы.

- Ты повторяешься. Сталин смотрел на карту.

- Это удивительная и страшная планета, - сказал Гитлер. - Будь моя воля, я бы снял ее со списка прогресса. Пускай они сами себя сожрут. Чего стоит этот болезненный культ тиранов! Чем больше людей ты уничтожаешь, тем больше тебя воспевают.

- В этом отношении ты по сравнению со мной мальчишка.

- Может быть. Потому и трубы в честь тебя гремят громче. Они стояли и смотрели на карту. Потом Гитлер сказал:

- Тебе пора.

- Ты когда свяжешься с центром? - спросил Сталин.

- Сегодня ночью, - сказал Гитлер. - И я поддержу твою просьбу. Мне так хочется домой...

Гитлер проводил Сталина до лестницы.

- Помнишь, мальчишками мы мечтали о подвигах и боях?

- Мы тогда не знали, как пахнут реки крови, - сказал Сталин.

- Но мы не делаем великое и благородное дело, - сказал Гитлер. Когда-то, достигнув гармонии, земная цивилизация воспоет нас... уже не как тиранов.

- Трудно, - сказал Сталин.

- Я поддержу твою просьбу. Сталин вышел под дождь. "Мерседес" стоял у самого входа в бункер. Плащ не успел высохнуть, и от него было холодно и гадко.

Далеко-далеко, под невидимыми сквозь тучи звездами нарастал смутный гул.

"СБ" идут, подумал Сталин. Я вчера приказал совершить налет на Берлин и почти забыл об этом. А они идут.

Немецкие офицеры замерли, глядя в небо. Уже в танкетке, возвращаясь к партизанскому аэродрому и отворачиваясь от майора, которого вдруг одолел кашель, Сталин вспомнил, что надо бы увеличить пайки писателям, эвакуированным в Чистополь. Но за делами он все время об этом забывает. Впрочем, если те писатели вымрут, найдутся другие. В сущности, это мелочь.

* * *

Они сидели на краю заброшенного, забытого шоссе. Между старых бетонных плит росли кусты рюсы. В лучах закатного солнца вспыхивал искоркой высоко летевший питекор.

Суус сорвал травинку и принялся жевать ее.

- Знаешь, о чем я тоскую? - сказал он. - О глотке грузинского вина.

- Не могу разделить твоей тоски, - сказал Хил. Здоровый образ жизни и несколько удачных операций сделали свое дело. Он казался куда моложе, чем тридцать лет назад, осенью 1942 года по христианскому летоисчислению, в бункере под Ровно. - Мне мысли о той планете отвратительны.

- Я знаю почему, - сказал Суус, поглаживая седые усы - он не смог отказаться от них, вернувшись домой. - Потому что ты потерпел поражение. Помнишь, ты укорял меня за то, что я начал на каком-то этапе ассоциировать себя с социумом, которым я руководил?;

- Не в поражении дело. Мне всегда был гадок строй, который я вынужден был создать, и маска, которую я носил.

Хил лег на спину и прищурившись смотрел в яркое синее небо.

- Может быть, - сказал он после паузы, - виной тому страх. Страх смерти в апреле сорок пятого.

- Наши тебя еле успели вытащить, - сказал Суус. - А какие новости с Земли?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});