Рейтинговые книги
Читем онлайн Ночь пяти стихий - Илья Стальнов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 66

– Щенок…

РУСЬ. КУПЕЧЕСКОЕ СЧАСТЬЕ

(1620 год от рождества Христова)

Преодолев длинный путь, избежав стольких опасностей и ловушек, купец Лука сын Мефодьев даже представить себе не мог, что самое худшее ждет его дома. Прямо в двух шагах от родного лабаза, доверху набитого богатыми товарами.

В тот год, соблазненный товарищами, решил он попробовать новое дело, очень доходное, но не менее и рискованное. Устремился его взор на Север. В Пермь можно было попасть сухим путем только зимой, когда прихватит жестокий морозец дороги и болота да разбредутся по теплым займищам, попрячутся разбойники. С Божьей помощью добрался до северных краев Лука с товарищами без особых хлопот. Ну а там – раздолье для души купеческой! Местный люд совсем цену товару не знает, не ведает. За железный топор можно было столько соболей взять, сколько одновременно в дырку пройдет, куда топорище вставляется. Возвращались купцы в самом добром расположении духа, при хорошем куше, когда снег и лед стаяли. Спустились водным путем по речке Вычегде на Двину, ну а там и до самого Ярославля рукой подать. А дорога от Ярославля до Москвы – сущая безделица. Со знатным товаром прибыли в первопрестольную, а покидали ее еще более разбогатевшими. Хорошо с заморскими купчинами – немчурой да голландцами – поторговались. У одного такого немца, важного и по-русски говорящего так, словно ворон каркает. Лука выменял товара с тройной выгодой и только в бороду усмехался, что немец тот облапошенным и довольным ушел.

По родным муромским лесам обоз, набитый медной и серебряной посудой, гемпширской каразеей, толстым аглицким сукном да жемчугом, прошел без сучка и задоринки, хоть вовсю шалили здесь и свирепствовали лихие людишки. Вон, вдоль всей дороги кресты понаставлены, под одним аж пятнадцать невинно загубленных купцов и их людишек лежат. Еще чертовщиной муромские леса славятся, но и тут Бог уберег.

После далекого пути стал Лука богаче в два раза, живот отрастил» и жизнью своей был доволен вполне. Жил в справной избе с сытыми да пригожими бабой и ребятишками, никогда съестные запасы не переводились, к церковной службе всегда исправно ходил и Господу поклоны бил. По возвращению аж пятнадцать рублей в храм пожертвовал, за что батюшка пообещал неустанно его имя пред Богом упоминать, чтоб тот грехи простил да о достатке и доходах его хороших и дальше заботился.

Впрочем, грехов особых за собой Лука не видел. Ну разве любил в отъезде за бабами-молодухами приударить, в чем потом сильно раскаивался и на коленях перед образами прощение вымаливал. Он уже давно про себя просчитал, сколько за каждую бабу соблазненную поклонов и свечек положено, так что душа его была спокойна. Что своих же купцов и заморских гостей случая надуть не упускал, любил на грош пятаков выменять – так на то и купеческая жизнь, правила такие. Ну а насчет чрезмерного пристрастия к доброму вину и браге – так это вообще дело божеское, в Святом писании недаром сказано, как Иисус в вино воду превращал. Впрочем, хоть и любитель был Лука выпить, но чересчур не увлекался. Вон цены какие, а он прижимистый, привык деньги считать, знал, что денежка к денежке идет. Больше всего пить любил он за чужой счет, но таких глупых, кто поить может забесплатно, немного в его жизни встречалось. Притом чем дальше – тем их меньше. С чего бы это?

Тот вечер Лука решил провести в кабаке. Сидел он за столом и потягивал маленькими глотками брагу, закусывая пирогом с рыбой. Лука уже заскучал в одиночестве. Из друзей-приятелей и просто купцов, с которыми можно посудачить о житье-бытье, в кабаке низкого не было. С простолюдинами общаться – ниже его достоинства. Один приличный человек – дьяк воеводинский в углу, но к нему на хромой кобыле не подъедешь. Гордый, неприступный. А где его гордость, когда от имени хозяина деньгу с простого люда тянет да в кабаке пропивает?

Тут-то перед Лукой и возник незнакомец. Был он высок, длинноволос, как положено православному, с окладистой бородой. Лука любил мужиков с густыми бородами. Насмотрелся на многое он за свою жизнь. Немало немчуры видел, так те вообще выбриты гладко, как колено рожа. Стыдобища-то!.. Одет незнакомец был богато: высокие, мягкой кожи сапоги, подбитые гвоздями, роскошные красные штаны с зеленью, синий зипун с длинными рукавами. Вышитый серебром пояс подпоясывал, как и положено, под брюхо, от чего казался значительным и толстым, хотя на самом деле и не отличался тучностью. За поясом у него был кинжал.

Незнакомец сразу понравился Луке – человек достойный, приличный, он принадлежал, похоже, к так любимым купцом людям, которые могут напоить за свой счет.

Чернобородый учтиво поздоровался, попросил разрешения подсесть к столу и примостился напротив Луки, при этом назвав его по имени.

– Откуда, добрый человек, ты меня знаешь?

– Ты ж ныне знаменитость. Вон какое путешествие пережил.

– Да уж, было…

– Наверное, не только товару, но и рассказов разных привез?

– Это уж завсегда;

– Ну так расскажи, что на свете белом делается… Э, принесите-ка доброго вина… За мой счет, мил человек! – успокоил незнакомец встрепенувшегося было купца.

И пошла гулянка. Язык у Луки развязался, он охотно рассказывал о своем путешествии, не забыв приврать что-то о колдунах, варящих в котлах младенцев, о разбойниках, которые едва не настигли и не казнили мирных купцов путем привязывания к двум березам, о ведьмином шабаше, который якобы собственными глазами видел. Незнакомец подливал и все выспрашивал, но Лука лишь махал рукой и твердил:

– Не, этого я не помню. Про Москву спрашиваешь? А вот такую присказку знаешь? Мать дочку спрашивает: «Кто это идет?» – «Черт, мама!» – «Ох, хорошо, что не москаль. От черта открестишься, от москаля же дубиной не отобьешься».

– Как ты сказал? Ха-ха, молодец!

– А про туляков знаешь как говорят? Хорош заяц, да тумак, хорош малый, да туляк.

– Ха-ха, молодчина!

– А про ярославцев…

С каждой кружкой незнакомец нравился Луке все больше, а мир вокруг становился все зыбче. Язык теперь у него мел, что помело. Даже государю-батюшке Михаилу Романову досталось за то, что купцов заморских развел. На трезвую голову язык бы не повернулся, а тут знай себе.кричит:

– Как буду снова на Москве, все царю в глаза выскажу. Пущай попробует не выслушать муромского купца Луку!..

Потом купец задремал, уткнувшись лицом в наполненное объедками блюдо. Что было дальше, в его памяти сохранилось урывками. Помнил, что сильные руки подняли его, помнил глухие закоулки. Куда-то он шел. Точнее, его вели. А потом – черное забытье.

Очнулся он с трудом. Его трясло и знобило, голова так до конца и не прояснилась, потому ужас охватил не сразу, а только тогда, когда понял, что вокруг сплошная темень, а сам он связан по рукам и ногам. Услышав длинный протяжный вой лесного хищного зверя, окончательно пришел в себя. Он был один в ночном лесу!

Веревки, которыми его привязали к дереву, оказались крепкими, и Лука, хоть его голова и должна была бы быть занята другим, отметил, что товар качества отменного, скорее всего с Волги. Затем ужас накатил на него с новой силой, он стал дергаться, вырываться, но веревки только глубже врезались в кожу и доставляли сильную боль. Тогда Лука повис на них и в отчаянии завопил на весь лес:

– Помогите-е-е!

Потом набрал в легкие побольше воздуха и вновь завопил:

– А-а-а!

Тут в кустах что-то затрещало, и Лука, покрывшись в момент холодным потом, подумал: «Ведмедь!» – Я те покажу – орать, – послышался грубый голос. – Замолчь, гадюка подколодная, не то враз кишки выпущу. Приказано, чтоб тихо стоял и не вякал. Цыц, поганка!

В голосе ощущалась такая нешуточная угроза, что Лука подумал – этот свирепый тип, которого он не знал, пожалуй, не лучше, чем ведмедь или волки… Нет, волки все ж таки похуже. Даже с самым дурным человеком можно попытаться договориться.

– Э, браток…

– Цыц, сказано, не то ремней из шкуры нарежу!

– Господь, обереги, – прошептал под нос Лука. Чернобородый появился утром и отослал охранника, которого купец так и не рассмотрел. Рубаха на чернобородом теперь была серая, не такая богатая, да и сапоги потяжелее, подешевле. В руке – топор. Сейчас он походил на зажиточного крестьянина.

– Здоровья тебе. Лука сын Мефодия!

– Что ж ты творишь-то? Пошто меня чуть на съедение волкам не отдал?

– Не отдал бы. Ты мне живым нужен. Ответил бы вчера по-хорошему, о чем я тебя спрашивал, – не стоял бы теперь здесь. Когда я тебя спросил о деле, что ты мне ответил? Что о твоих успехах торговых ни с кем говорить не намерен. Таково твое правило, и даже для хорошего человека менять ты его не намерен. Говорил?

– Ну говорил, – сказал Лука. Беседа с чернобородым была спокойная, и на душе купца немного полегчало. – И сейчас то же скажу.

– Ну скажи. А я тебе для начала палец отрежу, потом руку. Последним язык вырву, потому ты мне еще многое сказать должен.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 66
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ночь пяти стихий - Илья Стальнов бесплатно.
Похожие на Ночь пяти стихий - Илья Стальнов книги

Оставить комментарий