Братство Революционного Декаданса (БРеД) - Иван Быков

– Лариса, – наконец вздохнул руководитель, – даже рыба на одну приманку дважды не идет.

– Вы рыбак, Нестор Иванович? – невозмутимо спросила женщина.

– Нет, – улыбнулся Нестор Иванович. – Ловить рыбу не люблю и не умею. Я образно. Мог бы сказать «опять двадцать пять» или «снова на одни и те же грабли»…

– Я поняла, – Лариса даже не кивнула; она ждала продолжения ритуала.

– Вы же понимаете, что любой вывод информации в эфир, – неважно, позитивна ли подача или негативна, – последовало традиционное продолжение, – так вот, любой вывод информации в эфир является рекламой. Почему наш канал должен способствовать внедрению этого информационного вируса?

– Совершенно согласна, – теперь Лариса все-таки кивнула. – Любой вывод информации в эфир – реклама. Я бы даже сказала – пропаганда. Любая номинация – инструмент.

– Оружие! – усилил директор.

– Оружие, – вновь кивнула Лариса. – Речь идет о любой номинации. А потому не вижу причин для некоего избирательного отношения. Их, наши – кто компетентно может провести демаркационную линию?

– Лариса, не ёрничайте, – на этой стадии спора Нестор использовал всегда одни и те же аргументы, меняя только метафорическую оболочку. – Как можно сравнивать антикварный меч в червленых ножнах, дамасский клинок на стене коллекционера, раритетную рейтарскую саблю под стеклом в музее с финкой в руках бандита, со стилетом или ронколой в руках убийцы-каморриста или с навахой в руках баратеро?

– Вы разбираетесь в холодном оружии? – скорее констатировала, чем спросила Лариса.

– У меня отец – антиквар, – пояснил Нестор Иванович. – Да и сам я пару лет занимался ножевым боем. В качестве хобби.

– Вы разносторонний человек, – похвалила Лариса. – Но метафора мне не ясна. Просветите, будьте добры.

– Различие в том, – с готовностью пояснил Нестор, – что коллекционные, музейные экспонаты содержаться в хорошем состоянии, отточены и готовы к применению. Но их назначение – лишь демонстрация силы; они скрывают в себе потенции, скорее, эстетические, чем прикладные. А все эти засапожные и запазушные ножи – оружие коварное, их лезвия омыты кровью, а рукояти согреты теплом недобрых ладоней.

– Сложно и спорно, – не улыбнулась Лариса. – Так что будем делать с лауреатами? Про рыбу и наживку я уже слышала. Познаниями в области холодного оружия Вы меня поразили. Но вопрос нужно решать. Эфир ждать не будет.

– Наш – будет, – не согласился Нестор. – Канал «Nestor de Liver!» не новостной. Нам торопиться некуда. Наша задача – формировать концепт. Вернее, противостоять формированию концепта…

– Я помню, – Лариса поняла, что и в этот раз одержала победу, осанка ее вновь стала безупречно-естественной. – Мы часто говорили об этом с Киром.

– О чем? – уточнил Нестор.

– О деиндоктринации, – Лариса произнесла термин легко, он явно был в ее активном лексиконе. – И о том, что индоктринация – это антоним Наговой инициации. Но, насколько я помню, время еще не пришло.

– Не пришло, – кивнул Нестор.

Он смотрел на платье Ларисы, черное элегантное платье. Каждый год в этот день, в самом конце июля, Лариса надевала черное платье. Нестор так и не разобрался в полной мере, какова была официальная версия Конторы об исчезновении Кира. Но если жена носит траур, значит, надежд ей не оставили никаких.

Одно время Нестор был на перепутье: рассказать или не рассказать. Документы о неразглашении были подписаны, обещания даны, клятвы принесены. Но Кир был не просто другом – он был Наставником. И Нестор всерьез подумывал о том, чтобы передать от него весточку супруге. Как-то, спустя несколько дней после изгнания Наставника, Нестор попытался найти путь через Раджас в новое жилище Кира. Но было поздно: дом, в котором Кир и Майечка нашли пристанище, был уже локализован в альтернативной Взвеси. А в другие Взвеси путь заказан всем, даже Нагам Пятого дна. Можно было бы обратиться к одному знакомому Дракону, тем более, что этот новоинициированный Дракон и сам некогда провел ночь в том же самом доме, но Драконы не вмешиваются в дела Взвесей. Дилемма «рассказать или не рассказать?» разрешилась сама собой – в пользу долга и обязательств перед Конторой.

И вот уже шесть лет Лариса надевает черное платье в этот жаркий июльский день. И нет на ее лице улыбки, и традиционный спор в девять утра в этот день лишен шуток и отличается особенной жесткостью. Нестор вздохнул и смирился.

2

– Так что там у нас по лауреатам? Начни с Нобелевской премии.

Лариса уверенно распахнула папку в нужном месте, но заговорила, даже не глянув на страницы.

– Как Вы знаете, Нестор Иванович, вручение Нобелевской премии осуществляется десятого декабря, ждать еще пять месяцев. Но Комитет уже разослал три тысячи официальных запросов…

– Это же секретная информация, – Нестор сказал это больше для поддержания темпа разговора; он был прекрасно осведомлен о тех источниках, через которые информация поступала в аналитические службы «Nestor de Liver!».

– Безусловно, – Лариса не улыбнулась, но глаза ее и губы отчитались: шутка принята и оценена. – Так вот, здесь мы можем увидеть интересные персоналии.

Нестор благодарно кивнул: Лариса сделала своеобразный, весьма тонкий реверанс в сторону принципиальной позиции своего руководителя. Она так и сказала: «можем увидеть интересные персоналии», задав в винительном падеже неодушевленное управление дополнением. Она говорила о вещах, не о людях.

– Например? – Нестор потянулся за кофейной чашкой. Для этого ему пришлось сесть в кресле более ровно, что сразу же придало беседе характер серьезного делового общения. Кофе совсем остыл, и Нестор допил его лишь из уважения к изрядной толике содержащегося в чашке коньяку.

– Формат вещания нашего канала специфичен, – Лариса не напоминала, Лариса просто собиралась с мыслями. – Потому нас не так интересуют медицина, физика, химия, экономика, как литература и содействие установлению мира. А также введенная в прошлом году номинация за содействие в распространении демократии. По всем трем позициям наши аналитики не ошиблись.

– Значит, главный в мире демократ… – начал Нестор Иванович.

– Президент-губернатор Калифорнии, – закончила Лариса. – Он наберет вдвое больше голосов, чем президент-рейнджер Техаса.

– Что и требовалось доказать, – кивнул Нестор. – А премия мира…

– А премию мира конунг Северных республик вручит нашему наследному президенту. Как мы и предсказывали, инфант уверенно обходит Генерального секретаря Объединенной Кореи и даже Его Величество царствующего президента. Генсека подвел буддизм, а Его Высочество выручила принадлежность к мусульманской конфессии.

– Как изменился мир за последние шесть лет, – вздохнул Нестор.

– Не думаю, – пожала плечами Лариса. – Мир всегда меняется. В большей или меньшей степени. Вам ли не знать, Нестор Иванович? И Вы как сотрудник Конторы, и Ваши концептуальные оппоненты немало влияете на непрерывный процесс перемен. Вы храните интересы Взвеси, иерофанты блюдут свои личные интересы, и это перманентное противостояние детерминирует судьбы нашего мира. Расставляет фигуры на геополитической доске. Да что там! Эта ваша игра перекраивает саму игровую доску.

– Как сложно вы заговорили, Лариса, – искренне удивился Нестор.

– Муж научил, – Лариса изобразила подобие улыбки – сухой, дежурной, безэмоциональной. – Кстати, Нестор Иванович… – Лариса тронула кончиками пальцев неглубокое декольте платья. – Нестор Иванович, на улице за сорок.

– Да, лето выдалось жарким, – Нестор не мог не согласиться.

– Сделайте что-нибудь, – Лариса встала, подошла к окну и глянула на маленький городок, который с высот девятого этажа был открыт взору в той части, что простиралась от офисного здания до самого моря.

– Что же я могу сделать? – удивился Нестор.

– Призовите дождь! – сказала Лариса не оборачиваясь. – Тропический ливень на весь день. А лучше на два. Пусть прибьет пыль, разгонит комаров, подарит свежесть. Чтобы залило весь город, чтобы транспорт прекратил движение, чтобы моторы захлебнулись в потоках, чтобы воздух – пусть ненадолго – очистился от выхлопных газов, а улицы – от людей…

– Чтобы улицы очистились от людей? – переспросил Нестор, удивленный таким неожиданным выплеском мизантропии.

Лариса кивнула:

– Пусть сидят дома и смотрят в окна.

– Уж лучше пусть смотрят наш канал, – улыбнулся Нестор.

– Можно и так, – легко согласилась Лариса. – Так Вы призовете дождь?

– Что Вы, Лариса? Разве это в человеческих силах? – Нестор даже развел руками.

– Но Вы же не только человек, Нестор Иванович, – напомнила Лариса. Она наконец повернулась и взглянула своему руководителю в глаза. – Вы же еще и Наг.

– Даже как Наг я этого сделать не могу, – Нестор тоже глянул за окно. С кресла он видел только крыши более низких зданий под цветной черепицей. Крыши дышали жаром: воздух над ними заметно струился. «Действительно, как было бы хорошо, если бы нынче хлынул ливень», – подумал Нестор.