Ферония дарует - Влада Ольховская

в порядке. Неприятно, конечно, получилось, но терпимо, все забудется!

После таких разговоров она спешила уйти к себе, спрятаться, закрыться, свернуться на кровати. Не включать свет. Иногда плакать, иногда просто смотреть в никуда. От слез было легче, но не сильно.

Альда даже не знала, какую из новых вариантов правды ей принять сложнее. То, что Триан использовал ее с самого начала? То, что она настолько ошиблась в нем? А может, то, что она сама – вовсе не та, кем считала себя всю жизнь? Наверно, все это можно принять – стряхнуть с себя боль, смириться и двигаться дальше уже с ценным опытом. Вот только как? И… зачем?

К тому же Альда не была уверена даже в худшем. На одной чаше весов оказалось то, что рассказал ей Стефан: ее странное происхождение, интриги Триана. Это могло быть правдой и, скорее всего, было. Триан действительно стратег, и глупо предполагать, что номер 7 Легиона будет руководствоваться исключительно общим благом и миром во всем мире. У него своя война – и свои интересы. Он мог так поступить, да он и сам не отрицал этого перед уходом.

На другой чаше весов оказалось то, что она знала о Триане. Понятно, что любовь многое искажает, как кривое зеркало. И все же любовь Альды не была слепой. Телепатка не просто чувствовала притяжение к легионеру, она была в его сознании, читала его мысли, разделяла его чувства, сохраняла их в собственной памяти. Изначально она делала это, чтобы однажды снова пережить важные для нее моменты. Теперь же Альда заставила себя просмотреть те воспоминания с холодной отстраненностью профессионала. Она точно знала, что Триан не врал ей во всем. Ну и где тогда он настоящий? Что для него дороже?

Если бы он остался здесь, Альда не стала бы играть в обиженную и оскорбленную, она не отказалась бы от разговора. Но Стефан не был бы собой, если бы дал ей такую возможность. Он пришел не оказывать Альде услугу, а мстить, он этого даже не скрывал. Телепатка ведь тоже причинила ему боль на Адране! Теперь он причинил боль ей, и неизвестно, кто из них поступил более жестоко.

Легион не объяснил им, почему отозвали Триана, а специальный корпус этого даже не знал. Команде «Северной короны» было велено не дергаться, не нарываться и просто ждать дальнейших указаний.

И вот уже несколько дней Альда пыталась справиться с тем, с чем справиться, пожалуй, нельзя. Не в одиночку так точно. Поэтому, когда к ее двери пришла капитан Лукия и спросила, что происходит, телепатка не стала убеждать ее, что все в порядке, это обычная усталость. Альда рассказала все – про разговор со Стефаном, добытые им документы, предательство Триана. Это было несколько наивно, глупо даже… и эгоистично. Альда прекрасно понимала, что правила предписывали капитану сообщить о таком руководству специального корпуса. Но в то же время телепатка чувствовала, что Лукия поймет ее, не станет писать доклад – и этим нарушит инструкции. Так что мудрее со стороны Альды было молчать и не подставлять капитана под удар, но молчать больше не получалось. Там, где раньше царило спокойствие, а порой и мелькало счастье, теперь пульсировала кровоточащая рана. С такими долго не живут.

Лукия выслушала все внимательно, не перебивая, и внешне осталась совершенно спокойной – как робот. Но ее следующие слова доказали, что роботом она как раз не была.

– Мазарин, я не буду обсуждать то, что связывает вас с Трианом. Не скажу, что это стало для меня открытием, нет… Полагаю, у всех в команде были определенные догадки насчет происходящего между вами. Но обсуждать догадки – сомнительная идея, которая никогда не доводит до добра.

– Я и не хочу обсуждения, – покачала головой Альда. – Просто… вы ведь скажете мне, если этот долбанный Легион удосужится хоть что-то объяснить?

– Я планировала это с самого начала. А пока примите дружеский совет: воздержитесь от любого рода субъективной оценки Легиона. Даже если она предельно верна.

– Простите, не сдержалась…

– Не за что здесь извиняться, – указала Лукия. – Просто существуют правила, которые все мы должны соблюдать. Далее. Если насчет Триана я вам пока ничего не скажу, то вторую тему считаю достойной обсуждения.

– Вы про мое происхождение? – растерялась телепатка. – Но тут я толком ничего не знаю… Просто один документ, который показал мне Стефан!

– Вы же не думаете, что это началось с вас? Информация о том, что научный отдел специального корпуса занимается такими вот экспериментами, просачивалась уже давно. Официально ее никто не подтверждал, потому что и не могли подтвердить. Но каждый из нас что-то слышал. Поэтому я предлагаю устроить общее собрание. Возможно, сейчас среди того, что прежде было лишь домыслами, удастся обнаружить истину.

Пожалуй, это было справедливо – то, что все в команде узнают о происхождении Альды. Их ведь это тоже касалось, так или иначе. Вот только…

– Вы хотите собрать всех, капитан? – уточнила Альда. – И Римильду тоже?

– Я понимаю ваши опасения, Мазарин, и, поверьте, мое решение не спонтанно. Да, я считаю, что Фревилл тоже следует присутствовать при обсуждении.

Альде это не понравилось – потому что ей не нравилась Римильда. Даже не как бывшая любовница Триана, хотя и это было важно. Просто все прекрасно знали, что хилер шпионит на руководство космического флота. Она этого даже не скрывала! Разумно ли говорить ей о таком? Если бы выбор стоял за Альдой, она бы не решилась. Но капитан Лукия умела анализировать ситуацию на несколько шагов вперед, если она решила, что Римильду не стоит исключать из обсуждения, у нее есть причины.

Собрание созвала сама Лукия, Альда лишь передала команде ее послание, ничего не поясняя. Телепатка почувствовала, что остальные рады этой встрече. Им полагалось наслаждаться отдыхом, но ни о каком отдыхе сейчас и речи не шло. Над «Северной короной» зависла тревога, незримая, безграничная, она требовала действия, а не вынужденного покоя.

Так что те немногие, кто еще оставался на корабле, в зал общих собраний чуть ли не бегом бежали.

– Что, упыря наконец вернули? – небрежно поинтересовался Киган. – Помытого и в праздничном платье?

Несмотря на всю серьезность ситуации, Альда не смогла сдержать улыбку. Она давно уже заметила, что между легионером и электрокинетиком установилась странная, не многим понятная форма дружбы. В мирное время эти двое находились в постоянной ссоре и слова доброго друг другу не сказали бы. Но Альда не сомневалась, что они уважают друг друга – а за соперника, признанного равным, невольно начинаешь