Путь на восток. Летопись Моттеруэля - Вадим Боратинский

– Но ведь мы можем послать ворона или гонца, они иногда выплывают из Края в Дрейл… – послышался робкий голос из толпы.

– Я не доверю в такое время столь важные вести гонцам, на которых регулярно нападают бандиты ради небольшой наживы. А вороны, мой дорогой друг, не перелетают через Срединные горы.

На этом совет и завершился. Когда на месте, где еще недавно толпилось не меньше полусотни людей, остались только тени страха и непонимания, из-за дерева, стоящего рядом с трибуной, вышел человек в поношенной серой мантии с капюшоном, закрывающим глаза. Он сразу же пошел быстрым шагом по направлению к мосту, который пересекал реку Кремнистую, отделяющую поселение от внешнего мира. Пройдя по нему, человек свернул направо, на дорогу, ведущую вдоль леса, постепенно поднимающегося на возвышение левее дороги. С другой стороны приятным весенним журчанием его сопровождала река. Когда пригорок достиг своей предельной высоты, составляющей два человеческих роста, человек взглядом отыскал неудобную косую лестницу, созданную корнями деревьев, и в три прыжка взобрался на вершину. Оказавшись на полянке, вокруг которой расположились старые осины, освещенные оранжеватым светом заката, он полюбовался пейзажем (никогда не пренебрегал возможностью насладиться природой) и, убедившись, что погони нет, нашел едва заметную тропинку. Путь по ней лежал до тех пор, пока тропа не растворилась в еще одной лесной поляне. Размашистая ель закрывала ее от солнечного света своими зелеными колючими лапами. В тени этого могучего дерева стоял маленький деревянный домик, скрытый от посторонних глаз кустами молодой лещины. Из трубы его редкими, но густыми клубами валил дым. Человек медленно открыл скрипучую деревянную дверь и вошел в дом.

Внутри все было обставлено довольно просто: в углу напротив двери место заняла стойка для оружия, державшая три меча и такое же количество луков, рядом с входом стояла тумбочка с тремя выдвижными ящиками, над ней висели три крючка: два были заняты, на третий повесил мантию сам вошедший. У стоек с оружием взгромоздился неуклюжий прямоугольный стол и рядом с ним три стула, на двух из которых сидели, как вы уже догадались, два человека.

Один из них был рослый, плотного телосложения. Его карие глаза при появлении третьего окинули того быстро и резко, но тут же приняли прежнее положение. Короткие волосы темно-коричневого цвета едва прикрывали уши и неопрятно торчали сверху, особое внимание привлекали выпуклые скулы, широкие плечи и слегка крючковатый нос.

Второй человек был худощавым – идеальное телосложение для разведчика. А мозоли на пальцах говорили о количестве времени, проведенном за тренировками в стрельбе. Его зеленые глаза не изменили своего положения при входе третьего, а темные длинные волосы уж подавно.

Третий человек, с которым мы уже частично познакомились, был между двумя предыдущими средним по комплекции. Волосы, слегка взъерошенные от капюшона, были убраны в маленький пучок на затылке. Он приходился братом здоровяку, а звали его Нуреторн.

Распустив светлые прямые волосы и встряхнув головой, он сел за третий стул, и тут же прозвучал вопрос от лучника, которого звали Коловари:

– Ну, какие результаты очередного бессмысленного собрания?

Вопрос оставался без ответа некоторое время.

– Ну-у? – поторопил пришедшего любопытный друг.

– Совет на этот раз оказался не бессмысленным, что меня безумно удивило, – ответил Нуреторн, продолжая смотреть в свою кружку, из которой вылезла жирная муха. Он поднял глаза и продолжил:

– Я опишу это как можно короче: в Сельн прибыл человек. Тюремщик, мой старый брат по оружию Лидор из форта на острове Кем. Он прибыл с известиями. Очень важными для Сельна и для всех островитян. Из этого форта сбежали заключенные – ханайцы. Лидор услышал во время побега, что их предводитель собирается напасть на нас.

– Зачем им нападать на какую-то жалкую деревушку? – рассмеялся здоровяк Ватиньер.

– Не смешно, – резко ответил Нуреторн. – Мы – это все жители нашего острова, война объединит всех нас, возможно, что навсегда. Ну… или сотрет с лица земли, – сказал он так невозмутимо, будто пожелал кому-то приятного аппетита.

Гробовая тишина, которая в мирное время стоит только в могильных склепах, нависла над сидящими в маленьком доме. Прервал её звук падающей кружки Коловари на его коленки.

– Проклятье, – выругался он и, взяв платок, попытался вытереть одежду. Но после нескольких напрасных попыток бросил это дело и, не в силах терпеть тишину, произнес:

– И что, будем так сидеть молча? На носу война, как я понимаю, нужно что-то делать.

– Да, верно, – очнулся Нуреторн, – на совете решилась и роль нашего небольшого поселения в возможной войне, по крайней мере в её начале. На восток, в четыре владения, будет послан отряд. Цель похода – предупредить правителей об угрозе нападения и постараться убедить их объединиться. Хотя, судя по летописям и книгам, которые я читал, это практически невозможно.

– Если это был намек, то он понят, – вставил свое слово Ватиньер.

– Намек? Нет, что ты имеешь в виду? – спросил брат брата.

– Я думал, ты предлагаешь нам отправиться в это опасное путешествие, – сказал старший.

– Думал, только в мою больную голову могут прийти подобные мысли, – откликнулся Нуреторн.

– Какие? – с удивлением произнес Ватиньер.

– Ладно, я пойду, вы тоже ступайте и добудьте карту, – заключил, отчаявшись, Нуреторн и, взяв свою мантию под мышку, вышел вон. А Коловари так и остался сидеть на стуле, с непонимающим видом смотря на оставшегося внутри дома друга.

– Вечно он раздувает проблемы из ничего, – возмутился он, чем вызвал смех друга, не прекращающийся на протяжении по меньшей мере двух минут.

Неспособный сидеть на одном месте, Коловари накинул на себя плащ, предложив другу сделать то же самое, после чего первым вышел на улицу, а Ватиньеру пришлось догонять его, одеваясь на ходу.

К этому времени Нуреторн быстрым шагом приближался к поселению, улицы которого заметно опустели – вечерело, и все расходились домой после насыщенного разнообразными эмоциями дня. Этот изгнанный с собрания человек, застрявший где-то между юностью и мужественностью, часто сидел на крыше одного из домов и любовался тем, как уставшие к концу дня солнечные лучи заключают его родную деревушку в последние перед ночью теплые, любящие объятья. Особенно красиво смотрится вечером мост через спокойную речушку Кремнистую, вырисовывающую замысловатые узоры вокруг южной границы поселения. Деревья, посаженные по берегам, отбрасывают мягкие тени, днем спасая от жары и без того утомленных рыбаков, приветствующих проходящих по мосту, а вечером создавая нечеткие рисунки на водной глади. Чуть ниже по течению, как бы напоминая, что стоит иногда ее смазывать, крутится, поскрипывая, водяная мельница.

И даже в этот момент, когда, казалось бы, все его мысли должны быть заняты развивающимися событиями, Нуреторн не смог не остановиться, чтобы в очередной, последний за долгое время раз, насладиться закатом в Сельне. Только когда убедился, что солнце беспрепятственно ушло за горизонт, он отправился прямиком к усадьбе Плинфуса, расположившейся на окраине поселения. Дом, как и прилегающий к нему сад, не выделялся от всех остальных: такие же деревянные балки на мазаных стенах, такие же невзрачные цветы на балкончиках и такие же серые, пыльные дорожки.

Нуреторн приоткрыл железную калитку в невысоком заборчике, за которым росли крохотные деревья с нежно-зеленой хвоей, и вошел в сад. В нем царил беспорядок. Где-то лежали садовые ножницы, где-то грабли, а где-то остатки сухой сорной травы. Пройдя весь этот лабиринт из инструментов, гость подошел к двери и постучался.

– Уже иду! – послышался ответ откуда-то сверху, и навстречу гостю рысцой выбежала мохнатая собака, виляя хвостом и радушно приветствуя пришедшего лаем.

– Тихо, Табак, – успокоил ее Нуреторн. Послышался стук башмаков по лестнице. Это был сам Плинфус, что неудивительно – в доме он уже давно жил один, и всем это было прекрасно известно.

– Добрый вечер, – поздоровался хозяин, после чего в вежливой форме задал вполне предсказуемый вопрос, – чем могу служить в этот прекрасный вечер?

– Я пришел по поводу собрания, – пояснил пришедший.

– Полагаю, тебе не надо рассказывать о том, из-за чего оно произошло, – устало произнес Плинфус.

Нуреторн ответил многозначительным кивком головы.

– Вечно ты шныряешь по каким-то кустам, прямо как твой отец. Пора бы мне уже к этому привыкать, – отвлекся от темы разговора хозяин. – Так чего ты хочешь от меня?

– Я думаю, зная о моей страсти к прогулкам по кустам и не только, можно догадаться.

– Ты же знаешь: это не просто приятная прогулка. Это опасное и важное задание. Я прекрасно понимаю, что кроме тебя с братом никто не согласится на такое, но без вас будет совсем тихо, да и твоя голова мне тут никогда не помешает.